Мун впервые не знал, что делать, не имел запасного плана. Только одна уверенность жила в душе и сердце: он не даст Солнцу себя покинуть. Никогда.
И вот теперь Мун находился в одном дыхании от того, чтобы сделать ее своей. Чувствовал огонь ее тела, ноздри щекотал запах возбуждения, и он знал: несмотря на сопротивление Санни безумно хочет его, пусть сама и не признает этого.
Свыкнется… Простит. Распробует!
— Не смей! Я тебя возненавижу! — замотала головой девушка, глядя широко открытыми глазами на Муна, чувствуя его непоколебимый настрой.
Оборотень наклонился к девушке глаза в глаза и сказал с чувством:
— Можешь считать меня эгоистом, но из любого твоего чувства я состряпаю любовь. Будешь мне сочувствовать или будешь ненавидеть — все равно. Только с равнодушием не смогу ничего сделать, поэтому я не дам себя забыть и не отпущу тебя. Никогда!
И впился в губы яростным поцелуем, полным любви…
ГЛАВА 67
Ангар. Санни
Ток бежал по венам, а Мун словно высекал искры губами, вызывая в моей голове короткое замыкание и пожар в теле. Его губы, в отличие от Пашиных, были более тонкими, жесткими, но такими горячими, будто обжигающие угольки.
В голове происходило странное: четкое ощущение, словно я изменяю хоккеисту, плотно обосновалось в мозгу и боролось с наваждением удовольствия от поцелуя.
Я чувствовала себя предательницей: оборотень разбил нашу пару, а теперь я задыхаюсь от поцелуев абсолютно голого разлучника. Рука Муна скользнула под кофту, грубые пальцы коснулись живота, и кожа покрылась мурашками.
Ощущала себя пьяной, а тело непослушным. А еще очень развратной, потому что выгибалась под мужчиной против воплей разума. Прикосновения Муна были такими умелыми, будто волк имел тысячу любовниц и точно знал, как управлять женским телом. Но как? Оборотень же не терпит прикосновений?
Жгучая ревность подняла голову и отрезвила тошнотворным дыханием действительности. Да что со мной, черт возьми, происходит? Я в своем уме?
Ангар, холодный пол, коварный оборотень-обманщик. Что я творю? Почему не прекращаю это безобразие?
Мое тело будто отказывало разуму. Я сжимала руки в кулаки для удара по груди Муна, а они раскрывались и трогали кожу, наслаждаясь до покалывания в кончиках пальцев. Я подбирала ноги так, чтобы изловчиться и скинуть с себя мужчину или хотя бы ударить, выставить ноги в коленях, а они от одного решительного движения оборотня разошлись в стороны.
Собственная реакция пугала. С каждым мгновением я все больше утопала в удовольствии, словно подсаживалась на наркотик, а Мун будто заранее знал все мои чувствительные места и беспощадно атаковал их. Левая сторона шеи, которую он сейчас целовал… Ямочки на пояснице, на которые он умело надавливал… Играл на моем теле так, будто получил диплом об освоении Саннипьяно!
Нужно было прекращать! Чувствовала: еще несколько секунд — и уже не остановиться никому. Будет катастрофически поздно!
Санни, думай о том, что Мун сделал! О его коварной схеме!
Соскребая расползающийся от удовольствия разум в одну кучу, я собрала все крошки внутреннего сопротивления и немного протрезвела. Силой Муна не оттолкнуть, только хитростью. И я решила рискнуть…
С порывом ответила на поцелуй, схватила за шею, еще сильнее притянув к себе мужчину, а второй рукой обхватила крепкое плечо оборотня, а потом надавила на него, жарко прошептав:
— Хочу быть на тебе…
Главное — самой не заиграться и не уйти с головой в Муна!
ГЛАВА 68
Как же загорелись глаза Муна от моих слов: будто в зеленых колодцах враз вспыхнули зелеными огоньками тысячи светлячков! Я чуть не потонула в завораживающей глубине, а в груди кольнуло сомнение: “А может?..”
Нет! Нет-нет-нет. Не “может”.
Восхищенный взгляд мужчины хотелось продлить еще на несколько мгновений: так на меня еще никто и никогда не смотрел, даже Паша в самом начале отношений. Оборотень бережно положил руки на мои бедра, мы оба словно дышали чувственным предвкушением и не могли оторвать друг от друга взгляда.
Еще мгновение! Два! Дайте мне три секунды запомнить этот магнетический взгляд, полный желания, и я уйду…
Неожиданно Мун моргнул и затряс головой, а потом нахмурился. Его глаза медленно закрывались, но оборотень усилием огромной воли открывал их обратно.
Смыкались… Размыкались…
Закрывались-открывались…
А потом веки медленно опустились и Мун заснул с крайне сосредоточенным выражением лица и глубокой морщинкой тщетных усилий между бровями!
— Ахах… — вырвался у меня нервный и крайне недоверчивый смех.
Я неверяще наклонилась над мужчиной и прислушалась к размеренному дыханию. Дрых! Совершенно беспринципно и крайне возмутительно!
— А-ха-ха-ха! — засмеялась на весь ангар, а эхо “ха-ха” раскатами разнеслось по помещению.
Альфа влетел как на пожар, а когда увидел наш физический экспромт, замер в немом шоке. За Стасом влетели и другие оборотни на подмогу, да только поняли, что помощь нужна относительная…
— Э-м-м… — почесал пальцем висок Суворов, не находя слов, а потом виновато посмотрел мне в глаза и, словно извиняясь, произнес: — Успокоительное для волка сильнее, чем для человека. При обороте действует как снотворное… Санни… прости… Не переживай, потом все нормально будет, он очнется и…
Я встала, сняла простыню с массажного стола и прикрыла Муна ниже пояса, честно скосив глаза на все имущество.
М-м-м!
— Я домой! — с этими словами повернулась к альфе и сложила руки на груди.
— Как домой? — не сразу понял Стас, переводя взгляд с меня на Муна. — Я думал…
— У нас был уговор. Я возвращаю человеческое сознание Муна, вы спокойно отпускаете меня в привычную жизнь, разве не так?
Если бы Суворов мог будить взглядом, Мун бы обязательно вскочил, потому что получил бы дозу мотивирующего от альфы. Но, к сожалению, Стас таким талантом не обладал, поэтому оборотень остался спокойно дрыхнуть дальше.
— Как не вовремя… — пробормотал Суворов.
А как по мне — так идеально! Я чуть не совершила непоправимую ошибку, а тут сама судьба помогла. Это точно знак!
— Сюда ходят такси?
— Я отвезу, — вызвался Костя, с вопросом посмотрев на альфу.
Станислав Суворов сосредоточенно кивнул, а потом посмотрел на меня:
— Я обещал в благодарность обеспечить тебя работой до конца жизни. Называй любую зарплату и оставайся в стае. Сытая и защищенная жизнь тебе обеспечена.
Ратует за друга? Как бы не так!
— Сто миллионов в месяц! — задрала подбородок кверху я.
