– С каким? Я же просил тебя не втягивать меня в эти разборки…
– Ты говорил, что вы с Виком и Марком больше вместе не тусуетесь?
– Ага.
– Мне нужно, чтобы ты уговорил их пойти в клуб «Манго», а потом сообщил мне, когда они поедут домой.
– Ты что, преследовать их собираешься? Думаешь, что они так легко сдадутся?
– Послушай, – Лукавый кашлянул, достал из носа салфетку и выбросил ее в мусорное ведро, – мы ведь друзья, так? Я тебя никогда не предавал, не напрягал, не говорил, что не хочу с тобой общаться. Если выполнишь мою просьбу, это вознаградится. Поверь мне, прошу.
Макс долго молчал.
– Не знаю, что ты задумал, и мне не нравится неосведомленность. Я помогу тебе, но это в последний раз.
– Спасибо. Я обязательно отплачу тебе за твою доброту.
* * *
В этот раз бессонницу прервал сон, неспокойный и болезненный.
«Что, черт возьми, происходит?» – Лукавый с трудом раскрыл глаза, очутившись в своей палате.
Он поднялся, покачиваясь, и пошел к выходу, опираясь рукой о стену. Ребра стискивало, вдавливало, внутренности выворачивало, но он все еще мог двигаться.
В сером коридоре его встретил неприветливый старик с крючковатым носом. Он стоял сгорбившись, его маленькая сухая голова тряслась, а пальцы бледной руки сжимали трость.
– Давно надо было тебя уничтожить, прохвост! – забрюзжал он, заметив Лукавого.
Тот пригляделся и узнал старика.
– Виктор Сергеевич?.. – прошептал он.
– Я решил, что нужно тебе показаться перед тем, как я от тебя мокрого места не оставлю! – Дед поднял трость и с размаха ударил ею Лукавого по ребрам.
Лукас упал со стоном, схватившись за бока и откинув голову:
– За что? Что я вам плохого сделал?
– Я тебя недооценивал, мальчик. – Виктор Сергеевич устало вздохнул. – Нужно было еще при жизни Виктора от тебя отвадить. Ты прокаженный!
Он замахнулся, но Лукавый увернулся.
– Почему вы здесь? Разве в лимбе души находятся не до первой годовщины? – Лукавый приподнялся.
– Я пришел сюда из-за тебя. Ты хочешь навредить моему внуку. Я не позволю тебе сделать это! – Старик замахнулся и обрушил ему на голову трость.
Лукавый услышал отчетливый хруст, почувствовал запах и привкус крови. Он закрыл макушку рукой, на которую пришелся новый удар. Силы оставляли его, а дед все не унимался.
– Я тебя проучу, паршивец! Нужно было сразу свести тебя в могилу.
– О чем вы? – вскрикнул Лукавый, отплевываясь кровью.
Все вокруг расплывалось, смазывалось, теряло цвет. Пропадали запахи.
– Я надеялся, что ты умрешь от опухоли, но ты все еще жив.
– Так это из-за вас? – выдохнул Лукавый. – Из-за вас я заболел?!
– Я насылал на тебя проклятия, чтобы ты побыстрее умер, но ты оказался тем еще везунчиком. Каждый раз, когда я пытался убить тебя в лимбе, тебе чудом удавалось проснуться. А еще у тебя постоянно были защитники. – Виктор Сергеевич грязно выругался. – Сначала эта девчонка, а потом твой брат и еще один парнишка…
– Что вы с ними сделали?!
– Они мне мешали, вот я и отправил их прочь из лимба чуть раньше их годовщины.
– Но… как вы могли так поступить? – Лукавый попытался подняться – не хватило сил. – Я же любил вас и вашу семью! Вы были для меня родными людьми!
– Я тоже любил тебя, мой мальчик, но кровный внук важнее предателя. – Рука старика дрогнула. Клюка застыла рядом с виском Лукавого.
«Живи…»
Шепот Евы родился в его голове и отголосками разошелся по коридорам лимба. Лукавый закрыл глаза, чувствуя прикосновение ее губ к своим.
* * *
Проснувшись живым, он взял последнюю таблетку обезболивающего, выпил ее и выкинул пустую емкость в мусор. Проверил телефон: пришла СМС от Макса. Он написал, что сегодня Вик и Марк поедут с ним в клуб в шесть часов вечера.
Лукавый прошел мимо родительской спальни, заглянул внутрь. Было раннее утро, родители еще спали. Послав им воздушный поцелуй, Лукавый забрал ключи, вернул пистолет в отцовский ящик в кабинете, взял флешку с любимыми песнями и вышел из дома. На автобусе он доехал до старого двора, зашел в гараж и сел за руль. Выехав из гаража, закрыл двери, повесил замок, вернулся на водительское кресло.
Лукавый заехал во двор неподалеку, заглушил мотор, вставил флешку в автомагнитолу. Нажал на кнопку. Салон автомобиля заполнили песни любимой группы. Он откинулся на спинку кресла, закрыл глаза. Музыка больше не приносила ему ни успокоения, ни радости. Так он провел полдня, не шевелясь, чтобы лишний раз не чувствовать боли, раздирающей нутро. Обезболивающее уже не спасало.
Когда мобильник зазвонил, сердце у Лукаса подскочило к горлу.
– Да, Макс?
– Они скоро поедут. Сказали, что сразу домой к Вику, – отчитался тот.
– Спасибо, дружище.
– Слушай, ты же не собираешься сотворить какую-нибудь глупость?
– Конечно, нет! Просто потолкую с ребятами, самому лень было им звонить.
– Ну ты и жук! – Макс обиженно фыркнул. – Че сам в клуб не пришел?
– С Марком поругался из-за его невесты. Она мне слишком понравилась, хотел отбить. – Лукавый засмеялся, едва не закашлявшись, но пересилил першение в горле. – Напиши мне, когда они тронутся с места.
– Ладно, кретин.
– Макс.
– Че?
– Ты должен пойти в фотошколу. Не зарывай талант, окей?
– Я же уже говорил…
– Помню, помню. Первым делом – диплом, а хобби – потом, – напел Лукавый. – Бывай, приятель.
– Пока.
* * *
Лукавый завел автомобиль и пристегнулся. Вцепившись в руль, он подъехал к выезду из двора и вздрогнул от резкого стука по стеклу. В окно заглядывал сотрудник ДПС.
«Твою мать!» – Лукавый приоткрыл окно, покрывшись гусиной кожей.
– Покажи-ка свои документы, парень, – попросил инспектор, шумно втянув воздух.
Лукавый стиснул зубы, растерявшись.
«Сейчас или никогда!» – мысленно прикрикнув на самого себя, он ударил в педаль газа и выехал на дорогу. Тут же взвыли сирены – за ним потянулась серая «лада-калина», лениво набирая скорость.
«Черт, черт, черт, ты сдохнешь, тебя посадят, у тебя нет прав, машину отберут, план летит в бездну, а-а-а!» – чтобы заглушить панические мысли, Лукавый треснул кулаком по кнопке прокрутки на автомагнитоле. Включилась «In the End»
[9], и он ощутил настоящую свободу. Его не волновали проблемы, школа, друзья. Он делал то, что сам считал нужным.
