Утро уже перешло в день, родители Вика должны были уйти на работу. Лукавый специально выждал пару часов, чтобы поговорить с другом наедине. Он поднялся на лифте, подошел к квартире и позвонил.
Щелкнул замок, дверь открылась. Вик стоял в проеме с взлохмаченными волосами. Из одежды на нем были только трусы.
– Ты чего тут? – удивился он.
– Есть разговор. – Лукавый попытался пройти, но Вик преградил ему дорогу.
– Без предупреждения невежливо заявляться даже к друзьям, знаешь ли.
– Форс-мажор. – Лукавый опустил руку Вика и зашел в квартиру: – Пойдем к тебе, все обсудим.
– Стой. Пошли в кухню, раз уж ты все равно меня разбудил. – Глаза Вика подозрительно забегали.
– Ты от меня что-то скрываешь?
– Не-е-е, просто у меня бардак в комнате. Стыдно.
– Когда тебе было стыдно за бардак? У вас же домработница убирается. – Лукавый прищурился, проходя в кухню.
– Я слишком много выпил ночью, разбросал по комнате салфетки… Ну, ты понимаешь. – Вик поморщился. – Будешь что-нибудь?
– Крепкий чай с сахаром.
Вик поставил чайник. Скрипнула дверь. Они повернулись на звук. Вик переступил с ноги на ногу.
– Чертовы доски, пора бы уже поменять паркет. Батя все время откладывает ремонт…
– Вы же сделали полное обновление в начале прошлого года, какой ремонт?
– Ничего от тебя не скроешь. – Вик нервно засмеялся, потирая шею.
– Что происходит? – Тихая выглянула из-за двери. Она накинула красную рубашку Вика.
– Я же сказал тебе бросить его. – Лукавый встал из-за стола. – Одевайся и уходи. – Он развернул ее за плечи и подтолкнул к спальне.
– Ты что творишь? Никуда я не пойду! – Алина отмахивалась от него, но Лукавый оказался сильнее. – Вик, сделай что-нибудь!
– Э-эй, Лукас, ну ты чего? Я тут со своей дамой, и, вообще, почему ты ее прогоняешь из моего дома? – Виктор подошел к ним, освободил Тихую и непонимающе посмотрел на друга.
– Я же сказал. Мне нужно с тобой поговорить. Наедине. – Лукавый терял терпение. Его левая рука сжалась в кулак и дрожала от напряжения.
Вик, поразмыслив, кивнул.
– Алин, можешь пойти домой? Прости за это… Я не знал, что он придет, но, видимо, у него что-то срочное.
– Ладно. Дайте только умыться и одеться, – хмуро буркнула Тихая. Позже она поцеловала Вика и ушла.
– На твоем месте я не морочил бы ей голову, – сказал Лукавый, сев на стул в кухне.
Глаз Вика дернулся.
– Слушай, че ты ко мне прицепился? В последнее время ведешь себя как придурок.
– Кто бы говорил. Не стыдно, а?
– За что? Чего я должен стыдиться, блин? Я ее люблю, она меня – тоже. – Вик схватил кружку с кофе и сделал большой глоток. – Говори, что хотел, и вали отсюда. Испортил мне настроение! Я хотел провести весь день в объятиях любимой девушки.
– Что ты мне подмешал в клубе?
Вик вскинул брови, ткнув себя пальцем в грудь:
– Я? Ничего.
– Ты врешь. Я кое-что вспомнил.
– Ты же сам жаловался, что ни черта не помнишь. Может, ты что-то попутал? – Вик нервно рассмеялся.
Лукавый потянулся к пакету за поясом.
– Мы ведь с тобой лучшие друзья. Неужели не хватает храбрости рассказать правду?
Вик посмотрел на него, перевел взгляд на окно, затем на него и снова на окно.
– Я не хотел об этом говорить, потому что ты ничего не помнил.
– А теперь я много чего помню. Лучше признайся честно, не будь трусом.
– Ладно. – Вик провел рукой по волосам, положил ладони на столешницу и посмотрел другу в глаза: – Я подмешал тебе кое-что в пиво. Просто хотел спровадить тебя и подкатить к ней первым.
– Я тебе доверял, а ты!.. Ты знал, что Ева мне нравится!
– Я хотел проверить, согласится ли она провести со мной… время. Если бы она меня отшила, я бы сделал все, чтобы вы сошлись. Честно.
Лукавый облокотился на стол, пододвинулся ближе, чтобы Вик не видел его левой руки.
– Что произошло после того, как я ушел?
– Я взял мохито и принес ей. Она спрашивала о тебе, я сказал, что ты ушел. – Вик отодвинул стул и сел на него. Его пальцы застучали по столешнице. – Потом она ушла, и я ее не видел.
– Какой мохито ты ей дал?
– В смысле, какой? Обычный.
– С алкоголем или без?
– С алкоголем. Все, как ты сказал.
Лукавый закашлялся, чтобы незаметно достать пистолет из пакета. Теперь он держал его, прижимая к обратной стороне столешницы.
– У нее аллергия на алкоголь, – холодно прошептал он.
Вик вздрогнул и выпрямился; затем, опомнившись, вальяжно откинулся на спинку стула.
– А, да… это я себе с алкоголем взял. Ей дал без алкоголя.
– Ты никогда в жизни не пил мохито. Зачем врешь?
– Что ты хочешь от меня услышать?
– Правду, придурок. Только ее.
– А если я не хочу рассказывать? Что тогда?
Лукавый вытащил руку и уперся локтем в столешницу. Он направил пистолет в лоб Вику.
– Я тебя пристрелю, – сказал Лукавый, взводя курок.
Вик подскочил, кинулся к проему. Пуля царапнула кожу на его ухе и угодила в стену. Подняв руки, Вик развернулся на трясущихся ногах.
– Сядь обратно. Я не шучу.
– Соседи услышат выстрел и вызовут полицию, – дрожащим голосом пригрозил Вик.
– У тебя же в квартире звукоизоляция, – парировал Лукавый. – Сядь.
Вик послушно сел. Его трясло, он поглядывал в сторону выхода, сжимал тонкими длинными пальцами столешницу.
– Рассказывай, – потребовал Лукавый. – Все до последней детали. Если не расскажешь, я буду стрелять по ногам и рукам, пока не заговоришь. Ты знаешь, я очень меткий.
– Клянусь, не знаю, что с ней случилось! – выпалил Вик после паузы. – Она ушла из клуба и пропала…
– Врешь. Я смотрел запись с твоего видеорегистратора. Ей стало плохо, и вы с Марком решили от нее избавиться, верно?
– Черт… как много ты знаешь?
– Достаточно, чтобы сдать тебя в полицию.
Вик нагловато усмехнулся. Его больше не била дрожь.
– Мой отец об этом позаботится. Как и тогда.
– Ты понимаешь, что убил человека? – Лукавый сжал рукоятку, чуть надавил пальцем на спусковой крючок. Вик напрягся. – Ты должен был вызвать скорую, когда понял, что ей плохо! Почему ты, твою мать, не сделал этого?!
