– Обязательно было брать такой цвет? – стесняясь, спросил он.
– Хоть запомнишь, что зимой нельзя ходить по улице без верхней одежды. Медалист, блин!
– Ну я же извинился… Прекращай ворчать. – Костя обнял Ярославу и прижался щекой к ее лбу. – Спасибо, что приехала и забрала меня. Когда ты успела починить мотоцикл?
– А я и не чинила. Просто отдала его в сервис и выпросила скидку. Повезло, что у меня смазливая мордашка. – Она отстранилась и села на мотоцикл: – Поехали, я начинаю мерзнуть.
– Столько ругала меня, а сама в каком-то тонком костюме приехала, – сказал Костя, сев за ней. Он надел шлем, закрепил его и обнял Ярославу за талию.
* * *
Дома Язва позвала мачеху и, не дождавшись ответа, включила свет по всей квартире.
– Зачем так много света? – спросил Костя.
– Не люблю ходить по темноте. Люди ж не просто так изобрели электричество. – Ярослава скинула обувь, надела тапочки, поставила вторую пару для гостя и прошла в кухню. – Хочешь есть? А, папина одежда там же.
Костя переоделся, аккуратно повесил фрак на спинку стула и пришел в кухню.
– Давай я тебе помогу. – Он мягко отстранил Ярославу от плиты. – Скажи, что хочешь поесть, я приготовлю из имеющихся продуктов.
– Сделай спагетти.
Пока Костя готовил, Язва рассматривала его, рассказывала смешные истории, всячески улыбалась. Он же бросал на нее короткие взгляды, а его лицо оставалось сосредоточенно-хмурым. Ужин они провели в молчании.
Язва мыла посуду. Когда тарелка выскользнула из ее рук в раковину, чуть не разбившись, она не выдержала:
– Почему ты никогда не улыбаешься?
– А?
– Ну, я не вижу улыбки на твоем лице. Ее бледное подобие – да. У тебя есть какие-то проблемы?
Левицкий ответил после недолгой заминки:
– Когда я учился в пятом классе, на меня напала группа ребят постарше. Они любили измываться над младшими, а в тот раз их жертвой стал я. У одного из них был на руке кастет, и он выбил мне передние зубы. С тех пор я ношу протезы и стараюсь не улыбаться, потому что они выглядят отвратительно.
Язва сполоснула руки, вытерла их полотенцем и повернула Костю к себе.
– Улыбнись.
– Не хочу…
– Ну разочек! Ради меня, а?
Он нехотя поддался на ее уговоры. Улыбка вышла кривой и ненатуральной.
– Шире. Покажи зубы.
– Ты не будешь надо мной смеяться?
– Я что, похожа на дурочку? Не трусь!
Костя показал ей крупные белые зубы.
– И чего ты стесняешься? Ты же такой красавчик! – Язва поцеловала его и погладила по щеке. – Никогда не стесняйся себя. Если не будешь себя любить, то и остальные не смогут. Не все же такие особенные, как я, – она подмигнула ему.
* * *
Ночью Язва проснулась от шума. Она вылезла из кровати и вышла в коридор. Из родительской спальни доносились звуки.
– Мам! – Ярослава тихо окликнула Олесю и услышала сдавленные всхлипы.
– Доченька! Можешь мне помочь? – Мачеха сидела на кровати с опухшими от слез глазами. Настольная лампа отбрасывала на нее желтый свет.
– Что такое?
– Ноги ужасно болят, не могу дойти до кухни. Принеси мазь, пожалуйста.
Язва сбегала в кухню, достала лекарство из холодильника и прибежала обратно. Мачеха легла на спину.
– Дай мне его и иди спать, детка.
– Нет. – Язва села рядом и открутила крышку тюбика. – Скажи, где болит, я помажу.
– Икры, стопы, колени… все болит, – поделилась мачеха.
Язва помазала ее крепкие ноги аккуратными массирующими движениями.
– Тебе не нужно работать на двух работах. Уходи с ночной, – предложила она.
– Тогда у нас не хватит денег.
– Я теперь работаю в кафе. Окончу школу, выйду на полный рабочий день, и будем все оплачивать поровну.
– Ты больше не хочешь меня выселить? – спросила Олеся.
– Без тебя будет скучновато. Не хочу тут одна куковать. – Язва положила тюбик с лекарством на тумбу. – Если будут болеть – вызови врача. В твоем возрасте нельзя пренебрегать здоровьем.
Она потушила настольную лампу и укрыла мачеху одеялом.
– Спокойной ночи. – Язва поцеловала ее в лоб и ушла.
* * *
Выходные прошли для Язвы и Кости незаметно. Вечером воскресенья он заволновался и так долго ворочался в кровати, что Ярослава проснулась.
– Что такое? – Она зевнула, потирая глаза. – Я тут поспать пытаюсь…
– Утром мне придется зайти домой, а там мать. Не хочу ее видеть.
– Не забывай, что там и твой дом тоже. – Язва повернулась к нему спиной, закрыла глаза. – Не делай из мухи слона. Просто извинись, и все.
– Если я извинюсь, она опять победит и продолжит меня ломать. А я этого не хочу. Мне… нужно как-то вырваться из-под ее опеки.
– Ты ночуешь дома у своей девушки и спишь с ней в одной кровати. По-моему, уже достаточно вырвался?
– Некоторых людей не изменить. Особенно если ты ребенок. Для своих родителей ты – никто. Пародия на человека.
– О, так ты ребенок?
– Я не это имел в виду.
– Почему с тобой так сложно? – Язва повернулась к Косте, открыла глаза. – Ты можешь постоять за себя, за друзей. Ты лежал в больнице после нападения, ты отдал скрипку другому мальчику. Ты заботился о сестре. Готовишь как шеф-повар. Тебе просто нужно набраться смелости и поговорить с матерью. Заставь ее раскрыть свои чувства – и поймешь, что ею движет. Или тобой.
– Ладно. Ты права. Только я не справлюсь в одиночку.
– Так и быть. Я привезу тебя к дому и буду стоять рядом, пока ты не выяснишь с ней отношения. Идет?
– Спасибо. Ты всегда на моей стороне. – Костя обнял Ярославу, но она отпихнула его и повернулась спиной.
– Если ты так благодарен, просто дай мне поспать наконец, – буркнула Язва.
* * *
Она заснула так крепко, что ей приснился сон. Странный и желанный одновременно.
Язва вышла из квартиры и потянулась, втягивая утренний воздух, еще не наполненный пылью и дневной духотой города.
У мотоцикла ее ждала какая-то фигура.
– Эй! Руки прочь от моего скакуна! – выкрикнула она, подбежав к незнакомцу и замахнувшись. Она не успела его ударить и опешила, узнав его: – Папа?..
– Привет, принцесса. – Он улыбнулся.
– Папочка! – Язва кинулась с объятиями и повисла у него на шее, как делала, когда была маленькой. – Ты мне наконец-то приснился! Я так долго этого ждала, так хотела тебя увидеть!
