– Ты ведь никому не расскажешь, да? – шепотом спросил Павлик.
– Конечно. Зачем мне рассказывать?
– Саша была долгожданной дочкой для папы и мамы. Однажды они отправились праздновать годовщину и оставили меня с сестрой. Она часто просыпалась, плакала. Я укачивал ее, играл с ней, пел песни. Не заметил, как заснул с ней на руках. Родители кричали, я проснулся. Они все твердили: «Саша не дышит, Саша не дышит!». Она и вправду не дышала. Мы не верили, что она умерла, пока не приехала скорая. Нам сказали, что внезапную детскую смерть никак не предугадать. Саша была здоровой, но умерла в моих объятиях. Однажды папа сказал мне, что я виноват в смерти Саши и что удушил ее, когда заснул. Я не хотел в это верить, а родители начали пить, часто срывались на мне… Может, я и вправду…
– Нет, – покачала головой Ева. – Благодаря тебе она ушла без страха. Ты проводил ее в царство сна.
– Откуда ты знаешь?
– Ну… я чувствую присутствие других… призраков. Твоя сестра переродилась в Джульетту. Поэтому береги ее, Малыш. – Ева присела на корточки и погладила собаку. Та блаженно прикрыла глаза. – Обычные животные не могут чувствовать мои прикосновения, а Джульетта – может.
В мистику Малыш не верил, думая, что Ева – живой человек. Не обращал внимания на то, что ни его мама, ни мама Лукавого ее не видели, игнорировали. Ева открыла ему глаза на неизведанный мир, о котором он изредка читал в книгах. Павлик смотрел на нее, сдерживая слезы.
– Спасибо, что помог нам. Дальше мы сами, – сказала мама Малыша.
– Давайте хотя бы до дверей донесу, тяжелые же вещи, – предложил Лукавый.
Дома Павлик сел на пол, снял с собаки намордник и крепко обнял ее.
– Мам, тебе не кажется, что у Джульетты человеческие глаза? – спросил Малыш.
– И правда… Никогда у дворняжек таких голубых глаз не видела, – ответила мама.
Она села рядом и погладила собаку. Павлик было подумал рассказать ей про Сашу, но смолчал. Сейчас спокойствие мамы было для него важнее.
Тихая
71
Пока Тихая прихорашивалась, ходила туда-сюда по квартире, красилась перед огромным зеркалом в прихожей, родители не сказали ей ни слова. Она слонялась призраком, покидая квартиру день за днем, учась в школе и работая в кафе. Уходила гулять в ночь, возвращалась под утро и за все месяцы после аварии не слышала ни одного замечания. Родители, как заведенные механические игрушки, вставали утром, шли на работу, ужинали вечером, ложились в разные кровати, поворачиваясь друг к другу спинами.
Алина вышла из дома, взяв немного накопленных денег, рюкзак и мобильник. Биту она впервые за долгое время оставила дома. Когда к подъезду подкатил автомобиль, она залезла на пассажирское сиденье, натянула капюшон и сказала Вику гнать отсюда как можно быстрее.
– Чего прячешься? Я хочу на тебя полюбоваться, – он оглядел ее и улыбнулся.
Убедившись, что они уехали подальше от дома, Тихая сняла капюшон и поправила волосы, вглядываясь в зеркало заднего вида. Она повернула его на место и посмотрела на Вика. Он заметил у ее глаз черные стрелки.
– Тебе идет макияж, – заметил Вик.
– Спасибо.
– От кого пряталась?
– В нашем доме много бабушек. Не хочу, чтобы они мне потом выговаривали. Знаешь, как они это делают, шамкая: «Плафтитуфка, сасем стыда нету!» – передразнила она.
Вик засмеялся.
– Прелесть. Жалею, что не знал тебя раньше, столько времени упустил.
– Никто не мешает тебе узнать меня сейчас. – Тихая пристегнулась и закинула ногу на ногу. – Сколько стоит твоя машина?
– Не знаю, мне ее отец подарил.
– Ты же врешь. Носишь только брендовую одежду, ездишь на «мустанге» и не знаешь, сколько он стоит? – Тихая усмехнулась. – Ладно, можешь не говорить. Мне на самом деле просто любопытно, насколько ты богат.
– Ты поэтому согласилась со мной поехать?
– Нет. Ты сделал мне предложение, от которого невозможно отказаться. – Она подмигнула ему.
– Ты похитила мое сердце, Алина, «девочка с битой», – сказал Вик, остановившись на красный светофор. Перекресток был слишком оживленным, и он не рискнул проскакивать его.
– А ты мое – нет, Вик, «мальчик за рулем синего “мустанга”». – Тихая показала ему язык, отвернулась и прижалась лбом к окну.
– Мне вообще синий цвет не нравится. – Он поморщился.
– Почему?
– Прежний был круче… но пришлось перекрасить.
Они доехали до места в неловком молчании. Вик выбрался из машины и протянул Алине руку. Она проигнорировала его жест. Вик разочарованно закрыл за ней дверцу и включил сигнализацию.
– За что ты так со мной? – спросил он, пока они проходили к сцене.
– О чем ты?
– Я скоро начну с тебя пылинки слизывать, а ты мне язык оттопчешь. – Вик обиженно посмотрел на нее.
– А, ты про свои корявые ухаживания? Прости, не заметила. – Тихая качнула головой. – К тому же ты сам сказал, что начали мы не очень хорошо. Не люблю, когда меня шлепают по заднице без разрешения. Это, знаешь ли, домогательство.
– Я ведь уже извинился.
– Забей. Давай лучше оторвемся на концерте.
* * *
Музыканты заводили толпу, зрители кричали, визжали, кидали на сцену цветы, игрушки и собственную одежду. Перед сценой стояла охрана, готовая усмирить нерадивых фанатов.
Тихая танцевала не останавливаясь. Энергии в ней было столько, что хватило бы еще на пару концертов, следующих друг за другом в один день.
– Я схожу за напитками! Что тебе принести? – крикнул Вик.
– Минералку! – ответила Алина, тряся головой. От каждого взмаха ее волосы развевались в воздухе.
Вик смешался с толпой, заиграла новая песня. Зал сотрясался, люди махали флуоресцентными палочками, снимали выступление на камеры мобильных телефонов. Тихая подумала, что пересматривать концерт дома – не то же самое, что быть на нем.
Вик вернулся, протянул ей бутылку. Продолжая прыгать, Тихая открутила крышку и с пшикающим звуком облила себя и Вика газированной водой. Она замерла, посмотрела на него и засмеялась. Он тоже засмеялся, и вот они разглядывали друг друга горящими от радости глазами.
На сцене зажглись огни, яркой волной осветили зал и потухли. С погружением лиц в темноту усиливалась магия притяжения. Вик моргнул, почувствовав тепло на губах. Тихая поцеловала его, привстав на цыпочки. Рядом с ним она казалась маленькой, словно кукла.
– Я же тебе противен? – удивился Вик.
– Я такого не говорила, – ответила она и повернулась к сцене. Все ее внимание приковала любимая группа.
