– Распечатай мне эти фотки. И вот эти.
– Что ты будешь с ними делать? – Макс медлил, включая принтер и отправляя фотографии в печать.
– Закинь в облако все, что наснимал в тот день, окей? Видео тоже. – Лукавый потянулся к распечаткам, когда друг перехватил его запястье.
– Не делай этого.
– Чего? Ты странный сегодня.
– Если сделаешь, пожалеешь. Я уже пожалел.
Лукавый нахмурился. Макс смотрел на него уставшими глазами. Он заметил на столе упаковку снотворного.
– Если ты чего-то боишься, то можешь мне рассказать, – предложил Лукавый. – Я от задуманного не отступлю.
Макс грустно усмехнулся.
– Если я тебе расскажу, ты сам себя в могилу сведешь. А я не хочу, чтобы ты скопытился. Мы и так еле пережили твою кому. И в тот день, когда ты приехал в ресторан с той странной девчонкой, мы собрались только ради тебя, как и на твой день рождения. Никто в нашей компании уже не общается друг с другом как раньше, – Макс протянул Лукавому распечатки. – Я дам тебе одну подсказку, но больше ни о чем меня не проси. Если ты действительно все для себя решил, я не хочу быть втянутым в эти разборки.
Лукавый взял бумагу, свернул ее в трубочку и сунул во внутренний карман куртки.
– Вик и Марк знают, что случилось в тот день.
* * *
Лукавый ехал домой, прислонившись к окну автобуса. Нехорошее предчувствие сжимало горло, но он говорил себе, что это всего лишь совпадение.
В своей комнате он положил распечатки на стол и лег на кровать, чтобы перевести дух. В этот раз путешествие в гости к другу и обратно далось ему тяжелее, чем поход в магазин за картридером.
– Ты сегодня слишком молчаливый, – сказала Ева. – Что-то случилось?
Он кивнул, не поворачивая головы. Губы сжались в тонкую линию. Лукавый боялся смотреть на нее из-за проснувшихся воспоминаний.
– Не расскажешь?
– Ты что-нибудь помнишь о клубе «Манго»? Ну… о том вечере.
– Мы не дослушали плей-лист, – напомнила Ева. – Поставишь?
Лукавый включил на мобильнике музыку и бросил его на кровать. Комнату заполнила «A Light That Never Comes»
[8].
– О… я помню эту песню. Она играла в тот день в клубе.
– Это же плей-лист того дня. – Лукавый пожал плечами. – Ты не сказала ничего нового.
Он закрыл глаза, скрывая раздражение. Общение с Евой стало для него гноящейся раной. После прослушивания записи разговора с Дэном Лукавый думал, что она и тогда отвергла его.
– Она играла в клубе, когда мы были вместе, – тихо сказала Ева.
Лукавый открыл глаза, посмотрел на нее.
– Потом ты пошел за напитками, и я больше тебя не видела.
– Ты вспомнила? – Он сел на кровати. – Расскажи мне все!
– Я договорилась о встрече с Максом, но он заболел, и его подменил Вик. Он подвел меня к сцене, где выступал ты со своей группой. Потом ты вытащил меня на сцену, и мы пели дуэтом. А в клуб я пришла из-за тебя.
Лукавый помедлил, решая, сказать Еве правду или смолчать.
– Я прослушал запись с видеорегистратора. На ней я говорил о тебе. Но я ничего не помню о том, как мы общались. Почему?
– Ты ведь лежал в коме. Когда придет время, все вспомнишь.
Лукавый кивнул. Песни сменяли друг друга, а он смотрел на Еву и думал: почему жизнь так несправедлива к ним?
– Я выясню, что с тобой случилось, – пообещал он вновь. – Любой ценой.
69
Все были заняты подготовкой к празднику: кто ходил в магазин, кто гулял с друзьями, кто решал в очередной раз изменить жизнь. Близился Новый год.
Лукавый навещал Костю, приносил ему фрукты и другие сладости. В какой бы день он ни приходил навестить друга, Язва была в палате. Лукавому не удалось пообщаться с Костей наедине. На прощание он сказал Левицкому, что какое-то время будет занят и не сможет к нему приходить. Тот согласился на общение в «мессенджере».
– У меня есть идея, – сказал Лукавый, гуляя по темнеющим улицам, – но тебе она может не понравиться.
– Какая? – Ева шла рядом. Снежинки пролетали сквозь ее вытянутые ладони.
– Я хочу встретиться с твоей семьей.
Ева остановилась. Лукавый повернулся к ней и пошел задом наперед.
– Зачем? – Ева растерянно взглянула на него.
– Разве ты не хочешь увидеть, как они живут и что с ними?
– Но ведь… но… они даже о тебе не знают! Я им не рассказывала. Вдруг они тебя не пустят и обидят? – заволновалась Ева. – Это может быть опасно для тебя.
– Я смогу их уболтать, ты ж меня знаешь, – он ободряюще улыбнулся и подмигнул ей: – Вспомнил тут одну историю. Родители сняли шуточную табличку с моей двери, пока я лежал в коме. Знаешь, что там было написано? «Все беды от Лукавого!» Мне ее Вик подарил…
Он замолчал, развернулся и побрел по улице. Мысли о друге не давали ему покоя. Он оттягивал выяснение правды до последнего.
– Хорошо. Я пойду с тобой. Но я не помню адреса. – Ева появилась от него по левую руку.
– Я уточню у Софьи, она подскажет, – решил он.
* * *
Дверь открылась через минуту после звонка.
– Чем могу помочь? – Женщина слегка улыбнулась. В ее позе сквозило напряжение.
– Вы мама Евы? – спросил Лукавый.
– Да, а ты?..
– Я ее друг.
– Если ты ее друг, то почему так долго не приходил?
– Скажи ей правду, – шепнула Ева. – Не бойся быть честным. Моя мама любит открытых людей.
– Увы, я впал в кому после аварии. – Лукавый сглотнул. – Ну, знаете, тот день… семнадцатое февраля.
– Ох, прости. – Женщина смутилась. – Проходи, пожалуйста. – И пропустила его в дом.
В гостиной стояла елка, аккуратно украшенная золотисто-красными гирляндами и игрушками. В доме царил порядок, из кухни доносился аромат имбирного печенья. Лукавого обдало домашним теплом. Из-за двери высунулось лицо худенького мальчика.
– Привет. – Когда Лукавый поздоровался, мальчик спрятался в комнате.
– Это Веня, мой брат, – подсказала Ева.
– Хочешь горячего шоколада?
– Что? А… не откажусь, спасибо. – Лукавый разделся, надел заботливо положенные для него тапочки и прошел в кухню. Там он помыл руки и вытер их бумажным полотенцем.
Квартира была небольшой, но из-за порядка и высоких потолков казалось, что она огромна.
– Как тебя зовут, друг Евы?
