– Джульетта! – Павлик кинулся к собаке.
Лукавый держал руки в карманах, закрепив на левом запястье поводок. Собака грозно зарычала, стоило Вадиму двинуться в их сторону. Он остановился, наморщив лоб.
– В этот раз тебе повезло… – рявкнул Вадим и ушел.
Малыш сразу же забыл о неприятном инциденте.
– Какая ты красивая стала! – радовался он, поглаживая Джульетту по морде, почесывая ее за ушком.
– Ты хоть понял, во что вляпался? – спросил Лукавый.
– Не думаю, что он страшнее, чем мои родители в запое. – Малыш пожал плечами.
– Пойдем, она уже нагулялась.
До дома они дошли быстро. В лифте Малыш занервничал, над верхней губой и на лбу выступила испарина.
– Ты чего? – удивился Лукавый.
– А вдруг твоя мама накричит на меня и прогонит? – шепнул Павлик. – Я не люблю крикливых людей.
– Не бойся, не накричит. Она только меня отчитывает. Считай это моей привилегией. – Лукавый усмехнулся.
– Я читал, что первое впечатление очень важно. Но ведь я его уже не произвел!
– Жизнь – такая штука, в ней почти все можно исправить.
– Почти все? А чего нельзя?
– Если ты умрешь, то ничего не сможешь изменить. А пока жив, обращайся со своими ошибками как с преимуществом.
Звякнул колокольчик, двери лифта разъехались. Лукавый пропустил Малыша вперед и вышел следом вместе с Джульеттой.
Лукавый
22
В ванной Лукавый вымыл собаке лапы. Сняв поводок, он отпустил ее и пошел в кухню, где сидели его мать и Малыш.
– Это очень мило с твоей стороны, – говорила мама, держа в руках слегка потрепанный том. Лукавый пригляделся и прочитал на корешке: «Три мушкетера». От книги пахло бумажной пылью.
– Я не знал, что вам подарить, поэтому выбрал два подарка, – сказал Малыш. – Эту книгу я люблю всем сердцем. А то, что в коробке, я сам сделал.
Лукавый прислонился к дверному косяку, наблюдая за матерью, которая с азартом ребенка снимала обертку. Она открыла жестяную коробку и вытащила оттуда самодельные серьги. Простые, с небольшими крючками и красными камнями из декоративного пластика.
– Нас учили их делать на уроках труда, – объяснял Малыш, пока мама Лукавого примеряла серьги. – У моей мамы уши не проколоты, подруги у меня нет, а у вас красивые мочки.
Женщина добродушно засмеялась.
– Такой маленький, а уже знаешь, что нужно говорить женщинам, – она заметила сына и с вызовом сказала ему: – Учись у Павлика, как надо себя вести с прекрасным полом!
Лукавый сел на свободный стул.
– Прости, что была груба в первую встречу, – сказала мать Лукавого, погладив Малыша по щеке. – Нервы шалят.
– Я вас понимаю, – серьезно сказал Павлик. – От сыновей одна головная боль. Так моя мама говорит.
* * *
На ужин мать Лукавого разлила по тарелкам вкусный борщ. После Малыш поиграл с Джульеттой. Когда за окном стало темнеть, он засобирался домой.
– Я тебя провожу. – Лукавый надел теплую черную толстовку. Шапку он снял, вместо нее накинув капюшон.
– Мне недалеко, – попытался возразить Малыш.
– Хотя бы до выхода со двора.
Они вышли, прокатились в лифте. Лукавый толкнул подъездную дверь, пропуская Малыша вперед.
– Где ты живешь, раз недалеко? – спросил Лукавый.
– Поворачиваешь налево, и два квартала надо идти прямо, – объяснил Малыш. – Я бы позвал тебя в гости, но не знаю, как родители к этому отнесутся.
– Не парься, – отмахнулся Лукавый. – Приходи почаще.
Когда Павлик скрылся в вечерней темноте, Лукавый остановился у подъезда. Его взгляд устремился в сторону гаража. В кармане он нащупал ключи.
В машине Лукавый вытащил из бардачка телефон Дэна: поток сообщений от Кати, парочка – от мамы и папы. Он пролистал экран, ища голосовое сообщение.
«Реально галлюцинации? – Лукавый приложил руку к виску. – Не хочу к психиатру. Пожалуй, не буду никому об этом рассказывать».
Задумавшись о своем душевном здоровье, он не заметил, как положил мобильник в карман.
* * *
Дома он снова зашел на страничку Алины. Лукавый разглядывал фото, чтобы не обознаться, когда придет в кафе.
«Она ведь не просто так стену закрыла. Человек только успокоился, и тут я такой: здрасте, расскажите немного об аварии, – думал он. – Не удивлюсь, если она меня пошлет…»
Он стянул толстовку, сильно встряхнул ее. Из кармана вылетели ключи и мобильник.
– Последние мозги потерял, – пробормотал Лукавый. Повесив толстовку на стул, он поднял упавшие вещи.
Телефон притягивал его внимание. «Не отдаляйся от родителей. Они нуждаются в тебе». Качнув головой и отогнав невеселые мысли, Лукавый лег на кровать. Джульетта подбежала к нему, положила передние лапы на одеяло и красноречиво взглянула на Лукавого.
– Залезай, – разрешил он. Собака примостилась у него под боком.
В одиночестве Лукавый долго ворочался и не мог заснуть. Джульетта же успокаивала его, и бессонница отступала.
23
Лукавый очнулся в больничной палате. В воздухе витали запахи хлорки и спирта. Медсестра проверяла приборы.
– Что происходит? – спросил он. Медсестра вышла, и к нему подошел врач.
Лицо, скрытое за медицинской маской, склонилось к нему слишком близко. Выскочив из своего тела, Лукавый выбежал из палаты. В ближайшем туалете он вгляделся в зеркало. Отражения не было.
– Эй! – крикнул Лукавый, выглядывая в коридор. Его голос запрыгал по стенам больницы как мячик для пинг-понга.
– Доктор, когда он проснется? – голос матери звучал приглушенно.
– Боюсь, что мы можем только наблюдать. В случае с комой нельзя дать точный прогноз.
– Он… он умрет? – спросил отец.
– Готовьтесь к худшему, – молодой врач учтиво склонил голову и вышел из палаты, пройдя сквозь Лукавого.
«Я в больнице, опять в больнице… Что происходит?.. Мама, папа, скажите мне!» – он тянул руки, пытаясь обратить на себя внимание, но ни врач, ни медсестра не чувствовали его прикосновений.
– Это твои воспоминания, – сказал кто-то.
Лукавый повернулся. Перед ним стояла Ева. В той же одежде, что и при первой встрече.
– Откуда ты знаешь? – его голос задрожал. – Кто ты такая? Кто?!
Ева подошла к нему, взяла за руку. Ладонь охватило холодом.
– Ты правда хочешь знать? – спросила она.
