– А я бы не согласился, – сказал я. – Мало ли что.
– Дом наверняка застрахован, – произнесла Лера тоном, каким разговаривают с ребенком, который всех достал своим хныканьем.
– Меня больше волнует, где мы будем спать, – подал голос Алекс. – На столе, конечно, можно, но как-то неудобно.
– Неудобно шубу в трусы заправлять, – заметил Гера.
Когда все было готово, Вика позвала за стол.
– Давай, старик, за ваши дипломы, – сказал Алекс, разливая по рюмкам водку. Она была такой ледяной, что не лилась, а медленно стекала, будто густой мед. Выпив, Алекс тут же накинулся на салаты.
– Тут еще музыкальный центр есть, – сказала Вика. – Можно что-нибудь включить.
– Там нечего включать. Скукотища, одни моцарты, – фыркнула Лариса.
– Моцарт один, – тихо сказала Лера, но Лариса не обратила на нее внимания.
– Не парься, на крайняк радио врубим, – проговорил Алекс, снова наполняя рюмки.
– Что-то ваша «Ромашка» мало смахивает на кабак, – сказал Гера, расправляясь с жюльеном.
– Наконец-то ты это понял, – произнес я. – Это не кабак и не ресторан. И даже не коттедж для отдыха. Это похоже на дом, Гера. На избушку на курьих ножках посреди болота.
– Это похоже на временный приют, – поправила меня Лера. Я обратил внимание, что она почти ничего не ела. – Так, на пару дней. Заметили, что тут нет ни печки, ни камина? Ни туалета, ни душа, ни умывальника? Такое ощущение, что эту громадину выстроили специально для одного вечера. Я еще тогда заметила это.
Я молча ел, глядя перед собой. А ведь она права.
– Ой, чуть не забыла, – спохватилась Лариса. – Арч, у нас для тебя сюрприз!
Она вышла из гостиной и вскоре вернулась, держа в руках большой прямоугольный предмет, про который я у нее спрашивал там, возле магазина на трассе. Лицо у нее было обеспокоенным:
– Гера, ты вскрывал пакет?
– Нет, – удивился парень. – А что?
– Он разорван, – сказала Лариса. – Может, пока сюда шли, обо что-то зацепился?
Она достала из пакета большую фотографию в симпатичной рамке и уже хотела протянуть ее мне, как вдруг глаза ее округлились, став похожими на две монеты.
– Не поняла юмора, – медленно сказала она и обвела всех сидящих взглядом. – Если это сделал кто-то из вас, лучше признайтесь сразу.
– Что случилось-то? – нетерпеливо спросил я. Лариса, помедлив, протянула мне фотографию.
– Мы нашли эту фотку в старом альбоме, отшлифовали ее в фотостудии, хотели тебе подарить, – извиняющимся тоном произнесла она. – Но кто-то ее испортил.
Я уставился на фотографию, чувствуя, как сердце сжимает ледяной обруч. На ней была запечатлена наша группа из детского сада. «Ромашка» – было написано внизу, так назывался наш садик. И дата, 1992 год. Год нашего выпуска. Но не это привлекло мое внимание, хотя я сразу вспомнил про вывеску над дверью в этот дом. Я сразу узнал себя. Худенькое, напряженное лицо, как у волчонка, да, именно таким я был в то время. Моя физиономия была грубо обведена каким-то острым предметом, ножом или гвоздем. В такие же неровные круги были заключены лица Алекса, Герасима и Ларисы. Изображения нашей воспитательницы Ирины Леонидовны, Хотиной Ани и еще одного мальчугана были перечеркнуты крест-накрест тем же острым предметом, но, как я ни силился, его имени вспомнить не мог.
– Это Тюрин Олег, – сказала Лариса, когда я спросил у нее.
– Ну-ка, дай сюда, – вырвал у меня из рук фотографию Гера. После недолгого изучения он передал ее Алексу.
– Что это означает? – Он швырнул фото на стол, его громадные кулаки сжались.
– Я бы очень хотел знать, – пробормотал я. – Вывеску перед входом читали?
– Ты думаешь, тут какая-то связь? Ромашка-какашка... – сказал Гера. – Кто мог изрезать фотку?
– Любой из нас, – сказала Лариса. – Пакет лежал в прихожей, и каждый из нас хотя бы раз выходил туда.
– Герыч выходил ссать, его долго не было, – заявил Алекс.
– Ты что, охренел?! – взъярился Гера.
– Ладно, остынь, – холодно улыбнулся Алекс. – Вопрос в том, зачем и кому это нужно.
Я вспомнил про письма.
– Я должен кое-что сказать вам, – проговорил я и просительно посмотрел на Леру с Викой.
– Ради бога, – фыркнула Вика и уже хотела выйти из-за стола, но ее остановил Алекс:
– Нет уж, думаю, ни для кого тут секретов быть не должно. К тому же, пока мы ехали, я кое-что рассказал Викусику.
Я с изумлением уставился на Алекса, потом перевел взгляд на Вику.
– А что ты вылупился? – насмешливо спросил Алекс. – Ты ведь хотел с нами обсудить эту тему. Вот и обсуждай. Викусик своя в доску, не парься, утечки не будет.
Я почувствовал, как где-то глубоко внутри меня начинает что-то клокотать, как закипающий чайник. Алекс рассказал Вике нашу тайну?!
– Валяй, Арч, – подбодрил меня Гера.
– Я получаю письма, – нехотя произнес я.
– Что за письма? – покосился на меня Алекс.
– Как только у нас в Каменске начались убийства, мне в почтовый ящик стали бросать письма. И каждый раз там одно и то же – копия вырезки из газеты о ... ну, вы сами знаете.
– Машенька Федорова? – уточнила Лариса, и я видел, как дрогнул ее голос.
– Именно. Это происходило после каждого убийства.
– В ментовку не ходил? – спросил Алекс.
– Ты сдурел? – изумился я. – Мне еще жить в этом городе!
– Он прав, – вмешался Гера. – Странно, почему-то мы ничего не получали.
– Ладно, черт с ними, с письмами. То, что Леонидовну убили, вы знали? – задал я вопрос.
– Как убили? – вытаращил глаза Гера.
– Ее нашли мертвой в лесу, кто-то посадил ее на острую деревяшку. Типа «козла», через которого мы на физкультуре прыгали.
– Я слышал, что у вас убили какую-то бабку, но то, что это наша Леонидовна... – потрясенно промолвил Гера.
– Потом убили одного парня, позже я узнал, что это Олег. А недавно убили Аню, – продолжал я. – Неужели вы не знали об этом?!
– Слышали, – мрачно отозвался Алекс. Лариса уставилась на свои ногти, делая вид, что в настоящий момент заусеница на одном из пальцев интересует ее больше всего на свете.
– Все это бредятина, – решительно сказал Алекс. – Прошло почти пятнадцать лет, даже больше. Тогда мы были детьми, и никто не знал, чем все могло закончиться. Она сама виновата, эта Федорова.
Я неожиданно обратил внимание, что Лера почти не слушает нас, хотя для нее наш разговор наверняка был полной неожиданностью.
– Так что все проблемы от башки, господа. Навыдумывали хрен знает что и других из-за этого напрягаете, – выдал свою версию Алекс.
