– Давай пакет и вали отсюда, – потребовал он.
– Зачем же так грубо? – миролюбиво сказал Виктор и вдруг услышал наверху какой-то звук. Он поднял голову и увидел, как в окно на него смотрит Лиля. Ее похудевшее личико горело от возбуждения, и она знаком показывала милиционеру, чтобы он поднялся внутрь.
Владимир тоже услышал стук в окно и задрал голову. Потом с нескрываемой ненавистью посмотрел на Бокова.
– Вы... сраные ищейки, продажные...
– Владимир, позвольте мне поговорить с вашей дочерью, – решительно перебил его Виктор и шагнул вперед. Он ожидал яростного отпора, но Владимир как-то внезапно сник и, шатаясь, посторонился, беспрепятственно позволив Виктору пройти в дом.
– Идите... ищите, обнюхивайте, – злобно бормотал он. – Твари в погонах...
Но Виктор уже не слушал пьяного мужчину, он по ступенькам несся на второй этаж. У входа его встретила испуганная няня, моложавая тетка лет сорока, она беспрекословно открыла перед ним дверь в детскую. Виктор сразу увидел, что весь пол был завален рисунками и фломастерами с карандашами.
– Лиля, здравствуй, – ласково сказал он, присев на корточки перед девчушкой. В глаза сразу бросилось жесткое выражение глаз Лили, совершенно несвойственное ребенку. Но потом черты лица девочки разгладились, и она даже слабо улыбнулась.
– Я принес тебе твои...
– Я вспомнила, дядя, – тихо сказала Лиля, прервав Виктора, и тот замер с пакетом в руках. Девочка не торопилась продолжать, глядя куда-то поверх Виктора, а тот совершенно случайно посмотрел на один из рисунков. Там был изображен клоун с воздушными шарами. Все тело клоуна было чем-то истыкано, он был похож на дикобраза. То же самое было и на остальных картинках – сплошные клоуны, перечеркнутые жирными линиями. Зачеркивали клоунов с нажимом, линии были такими глубокими, что в некоторых местах прорвали бумагу насквозь.
– Что, милая? – шепотом спросил Виктор. – Что ты вспомнила?
Лиля скрестила на груди тоненькие ручки.
– Двадцать шестое июня. Девяносто втолой год, – чеканя каждое слово, произнесла она.
– И что это означает, Лиля?
– Это сказал он, клоун, – едва слышно ответила девочка и боязливо посмотрела в окно. – Я все видела, я пляталась в кустах. Когда у моей мамы не стало волос и она села на палку, клоун засмеялся и сказал это. А потом я убежала. Мне стлашно, дядя, – проговорила Лиля. – Мне кажется, он плячется в шкафу и ждет, когда я засну. И тогда он выскочит и забелет меня в лес.
– Лиля, он никогда не придет к тебе, – стараясь придать своему голосу уверенность, сказал Виктор. – Он больше никого не обидит.
– Ты поймаешь его? – На Виктора с надеждой смотрели огромные синие глаза.
– Обязательно. Обещаю тебе. Спасибо тебе, Лиля.
Виктор уже был в дверях, как девочка безучастно сказала:
– Я никогда не пойду в цилк.
Когда Виктор спустился вниз, Владимир продолжал стоять на ступеньках, с идиотским удивлением глядя на плывущие над головой облака, словно ему не доводилось наблюдать в жизни более уникального явления. Увидев Виктора, он ухмыльнулся:
– Пакет-то оставь, Витек.
Боков мысленно выругался – он был так поглощен разговором с девочкой, что совершенно забыл о цели визита и не отдал пакет Лиле.
– Давай сюда, – великодушно сказал Владимир. Он забрал у милиционера пакет и снова уставился в облака. Виктора для него больше не существовало.
А Виктор мчался в Савейск, на встречу с профессором.
* * *
До вечера оставалось еще уйма времени, и я решил закончить кое-какие дела с дачей. Отец гордился бы мной – дом получился замечательный, именно такой, какой он и хотел. Думаю, что если он все-таки жив и мы когда-нибудь увидимся, у него будет возможность полюбоваться на творение рук своего сына и даже жить там. Эх, если бы он знал, чего это мне стоило...
Около восьми вечера я приехал домой, измученный и уставший, но чрезвычайно довольный. Меня даже посетила смелая мысль – а не пригласить ли Леру к себе в этот дом? Я полагал, что ей бы было там очень уютно.
Я смотрел телевизор, но мои глаза постоянно косились на часы.
20.20.
20.43.
20.57. Тишина. Впрочем, тут я был не прав, телефон не молчал, но звонили в основном не те, от которых я ждал звонка. Сначала объявился Костя, спросил, есть ли в «Долине Гномов» мангал, я ответил, что наверняка. Потом объявилась Вика, она хотела уточнить время встречи.
Последним был Алекс, он сообщил, что он связался с Ларисой и Герой, они готовы встретиться. Я сказал, что подумаю и перезвоню.
Звонок от Леры прозвучал около половины десятого вечера, когда я уже оставил всякую надежду.
– Я оставлю машину дома, хорошо? – сказала она. – А утром поедем прямо от тебя.
– Возьми такси, уже поздно, – посоветовал я. Набравшись смелости, я добавил, что сам заплачу водителю.
Лера звонко рассмеялась, и мне захотелось как можно крепче прижать эту необычную девушку.
– Ты настоящий мужчина, Артур. Жди, я скоро буду.
Ожидая ее, я вспомнил, как подвозил Леру в день нашего знакомства. Я не находил себе места, представляя, как такая чудесная девушка, как она, живет в каком-то захолустье. Нет, я не мог допустить этого. В моей голове уже зрел неслыханный по своей дерзости план – я намеревался предложить ей переехать ко мне. А может... продать дом и вместе уехать из этого чертова Каменска? Где меня связывает столько нехороших воспоминаний? Ведь одни эти гребаные письма чего стоят!
Она приехала около десяти вечера, когда я уже весь извелся. Не веря своему счастью, я радостно глядел на нее, в сознании росло понимание, что я уже не мыслю себя без этого человека.
– Можно я пока оставлю это у тебя? – спросила Лера, кладя на журнальный столик темно-красную папку. Я пожал плечами:
– Конечно, о чем разговор.
– Я в душ, можно? Весь день на ногах, в эту жару-то, – прощебетала Лера.
Я дал ей полотенце и халат матери, почти новый, и, не удержавшись, приоткрыл папку. Какие-то квитанции, накладные на стройматериалы, чеки... Я пошел на кухню и стал тупо смотреть футбольный матч. Пялясь на экран, я прислушивался к стуку собственного сердца. Мне казалось, что оно колотится так громко, что его звуки слышны даже Лере, несмотря на включенный душ. Я старался думать о хорошем, но в голову, как назло, лез, последний случай с Викой, и я ничего не мог с собой поделать. А вдруг снова не получится? Может, мне стоит немного выпить, для храбрости, так сказать?
Вскоре Лера вышла из душа, желтый халатик делал ее похожей на умильного цыпленка. Узнав, что у меня даже есть фен, она очень обрадовалась:
– Пойду сушить волосы. А ты не хочешь сполоснуться?
