В процессе судебного разбирательства отец продемонстрировал свои негативные стороны, вел себя весьма агрессивно по отношению к свидетелям бывшей жены и пытался контролировать ход ведения дела. Он также выказывал сильное раздражение в ответ на критические вопросы судьи, который поняв, с кем имеет дело, решил, что мальчику лучше жить с матерью. Отцу было предоставлено право на регулярное общение с сыном.
Мужчина обратился к председателю профсоюзного комитета в своей организации и рассказал, что на протяжении длительного времени подвергается травле со стороны коллеги. У мужчины также были основания думать, что этот коллега воровал его почту и как-то даже проткнул колесо его машины.
Член профсоюза, работающий в том же отделе, считал, что жертва сама спровоцировала травлю. Мужчине посоветовали последить за собственным поведением и не раздражать окружающих. Профсоюзный деятель также упрекал мужчину в том, что он замкнутый, необщительный и не принимает участия в профсоюзных собраниях.
Только когда за дело взялся новый член профсоюза — человек, прошедший специальный образовательный курс о моббинге и психосоциальных условиях труда, обращение мужчины было воспринято всерьез. После нескольких предупреждений со стороны работодателя агрессору была предложена должность, не предполагающая активного взаимодействия с коллегами.
Агрессоры умеют убеждать людей в своей непогрешимости, безупречности родительских, профессиональных и иных качеств. При этом они всегда делают акцент на негативных аспектах поведения жертвы, ее психологической нестабильности и т. п. Психопатическая личность способна лгать так правдоподобно и убедительно, что третья сторона, будь то посредник, сотрудник органов по охране детства, полицейский или судья, может принять ее или его слова за чистую монету.
Воюя друг с другом, стороны стараются заручиться поддержкой других, везде находят союзников. Нередко агрессор делает попытки перетянуть союзников противника на свою сторону. Для этого он пускает в ход манипуляции, угрозы, прибегает к давлению и моббингу. Многим жертвам приходилось наблюдать почти незаметную смену ролей: третья сторона постепенно начинает смотреть на жертву глазами агрессора. Именно это произошло с Лив во время бесед в центре социальной помощи семье и детям. На нее смотрели как на неисправимого человека, с которым трудно иметь дело. С ее мужем, Харальдом, психотерапевты обращались так, словно он сам был жертвой посягательств.
Сила привлекает
Тот факт, что порой сотрудники социальной или правовой системы прямо или косвенно оказывают поддержку агрессору, предоставляя ему или ей возможность для дальнейших посягательств, вызывает сожаление и обеспокоенность. Агрессор обретает еще большую силу в войне против своей жертвы. Именно это случилось с Лив. Негативное отношение к ней третьей стороны дало Харальду возможность почувствовать себя победителем и укрепило в нем решимость продолжить войну. В результате он стал вести себя более агрессивно. А Лив понадобилось больше времени, чтобы вырваться из расставленной им психологической ловушки, в которой она оставалась даже после развода.
Агрессору необходимо убедить себя в том, что проблема в жертве, которая заслуживает порицания и наказания. Нередко ему удается заставить окружающих поверить в это. Профессор, доктор философских наук Арне Юхан Ветлесен заметил, что чем страшнее злодеяние, тем большую потребность в моральном оправдании своих действий испытывает преступник. Ветлесен считает, что в наше время поддержка позиции «сильного» третьей, незаинтересованной стороной, стала хорошо прослеживаемой тенденцией. Это довольно обычное явление: нежелание идентифицировать себя с жертвой, с теми, кто действительно страдает, и восхищение тем, кто одерживает верх, борется и производит впечатление победителя. «Сильного» уважают, в то время как «слабого» не замечают, высмеивают или презирают.
[31]
В обществе, где каждый сам является кузнецом собственного счастья, проще быть эгоцентричным психопатом, чем жертвой. Если ты — жертва, то ты — неудачник. Быть жертвой стыдно, об этом надо молчать, об этом надо забыть.
Как пишет Ветлесен: «Стать беззащитной жертвой зла — это просто немыслимо». Третья сторона может быть «заражена» этой бессознательной установкой по отношению к жертве, а также прятаться за своим нейтралитетом, не принимая чью-либо сторону, даже если произошло очевидное посягательство. Невмешательство сигнализирует о возможности продолжить посягательства, а также о том, что тот, кто им подвергается, должен и дальше от них страдать. Люди, которые не в состоянии помочь самим себе, заслуживают того, что получают. Такую позицию едва ли можно назвать беспристрастной или нейтральной.
Психопатия вызывает восхищение
По мнению французского виктимолога и психотерапевта Мари-Франс Иригуайан, «терпимость», позволяющая одним людям не препятствовать другим совершать некие действия, даже если эти действия можно охарактеризовать как посягательства, — явление весьма распространенное. Так же как Торкельсен и Ветлесен, она обратила внимание на то, что незаинтересованная третья сторона имеет удивительную способность не замечать ложь и манипуляции того, кто сильнее. Цель оправдывает средства. Иригуайан считает, что психопатия восхищает, притягивает и пугает. Психопатические личности могут производить впечатление победителей, сильных людей с врожденной способностью к манипуляциям, что нередко является преимуществом для политиков и бизнесменов. Посторонние люди также их боятся, поскольку инстинктивно чувствуют, что лучше быть с ними, а не против них. Ведь побеждает сильнейший.
Иригуайан задается вопросом, не рискуем ли мы, равнодушно взирая на попрание личных границ и принципов, превратиться в соучастников совершающегося зла? Она считает, что психиатры, судьи, учителя, психотерапевты позволяют себя одурачить психопатам, которые прикидываются жертвами. Кроме того, ее богатый терапевтический опыт говорит о том, что порой сотрудники социальных и медицинских учреждений не хотят заниматься проблемами, связанными с психопатией, — в кругу психиатров можно услышать: «Осторожно! Это психопат!» Что подразумевает: это опасно, с этим мы ничего не можем сделать. На практике такой подход означает игнорирование потребности жертвы в помощи.
Швейцарский психолог Алис Миллер также говорила о том, что специалисты не хотят видеть происходящего, тем самым предавая жертв. Третья сторона отказывается принимать очевидный факт: существуют люди, которые осознанно или неосознанно пытаются подавить и сломить других.
Наш опыт свидетельствует о том, что третья сторона зачастую опасается стать следующей жертвой агрессора. Случается, что эксперт не осмеливается написать в отчете правду о том, какие черты личности проявились у отца в часы общения с ребенком. Коллеги, члены профсоюза или специалисты по охране труда не хотят сообщать о случаях моббинга на рабочем месте или свидетельствовать о нем перед лицом начальства. Они боятся поддерживать жертву, беспокоясь о своей карьере или сохранении хорошей репутации.
