После разрыва для Сири наступили тяжелые времена: запугивания по телефону, травля и ссоры по поводу того, как и когда забирать и привозить Монса. Со временем все немного успокоилось, у Сири появился новый возлюбленный, ей стало легче.
Однако в один прекрасный день она получила письмо от адвоката Отто и повестку — ее вызывали на встречу с посредником. Отто хотел забрать Монса. Сири в этом случае получала право на общение с сыном. Ее как будто парализовало. Она вспомнила угрозы Отто и до смерти испугалась. Значит, он говорил серьезно.
Ее сердце сжималось, когда она читала бумаги, присланные адвокатом Отто. Из текста следовало, что причиной пересмотра опеки было психическое состояние Сири. За несколько лет до этого, после разрыва с отцом Элины, Сири проходила лечение у психиатра, поскольку тогда ее мучила тревога и мысли о самоубийстве.
На встрече с посредником Отто заявил, что состояние Сири нестабильное и она не может исполнять родительские обязанности. Сири воспротивилась намерению отобрать у нее Монса и аргументировала свою позицию тем, что в этом возрасте ребенку лучше быть с матерью. Монсу на тот момент было полтора года.
Вскоре Сири получила повестку в суд. Экспертом по делу была назначена женщина. Сири дала свое согласие на то, чтобы та связалась с лечившим ее психиатром. Она хотела проявить волю к сотрудничеству. Эксперт серьезно отнеслась к диагнозу, который был поставлен Сири после разрыва с первым мужем. Негативное отношение Сири к Отто она истолковала как проявление все тех же проблем с психикой. В своем заключении, представленном в суде, она утверждала, что у Сири серьезные личностные проблемы, поэтому проживание с матерью может неблагоприятно сказаться на развитии Монса. Об Отто как об отце эксперт говорила только хорошее.
Судья положился на экспертное мнение и решил, что Монс должен жить с отцом. Мальчика забирали у матери и сестры и передавали в новую семью отца. Сири получила право на периодические встречи с сыном.
Сири жила в маленьком городке и боялась того, что люди начнут сплетничать о ней, как о несостоятельной матери. Она опасалась того, что Отто или кто-нибудь еще заявит на нее в органы опеки, и тогда она лишится еще и Элины. Она начала сомневаться в себе как в матери, впала в депрессию и вновь стала задумываться о самоубийстве.
Получив помощь и поддержку от близких людей, Сири потихоньку оправилась от потери Монса и обратилась к другому адвокату. Она обжаловала решение суда, и для его пересмотра был назначен новый эксперт, мужчина. Он совершенно иначе оценил родительскую компетентность Сири. К делу были привлечены новые свидетели. Поддержка и понимание окружающих придавали Сири сил. Теперь она увидела, какую игру ведет Отто. Когда дело было передано в окружной суд, она чувствовала себя уверенно и была полна решимости. Суд постановил, что Монс должен вернуться к матери. Мальчик на тот момент уже год жил у отца.
Отто не любил проигрывать. Он направил апелляцию в Верховный суд, но безрезультатно. Однако он не сдался и неоднократно говорил Сири, что не успокоится, пока ее не раздавит. Всякий раз он затевает ссоры, когда забирает или привозит Монса, регулярно пишет жалобы на Сири в органы опеки.
Сири задается вопросом, когда же закончится эта война против нее, в которой Монс используется как оружие. Справедливости никто не гарантирует
Нет никаких гарантий того, что дело об определении места жительства ребенка будет решено разумно или справедливо. Это демонстрирует пример Сири, проигравшей дело в районном суде. Нет никаких гарантий того, что судья или назначенный эксперт, на чье мнение полагаются судьи, разберется в ситуации или обратит внимание на тревожные сигналы.
Существует множество примеров, подтверждающих, что людям, имеющим психопатические черты, нередко удается убедить экспертов в своей родительской состоятельности. Такие личности умеют отвести внимание окружающих от самих себя и направить его на негативные поступки, поведение, психическое здоровье и другие особенности противоборствующей стороны. Если противоборствующая сторона сломлена физически или психологически, находится в социальной изоляции и не уверена в собственных силах, ей нелегко произвести благоприятное впечатление на специалистов, экспертов и судей. Многие ведут себя негативно, что может восприниматься окружающими как нежелание сотрудничать. Жертва не умеет говорить о себе как о «безупречном и сильном» человеке так же хорошо, как это делает психопатическая личность. Серьезной проблемой для жертвы может стать то, что она зачастую не может доказать собственные утверждения.
Подвергаясь психологическому насилию, человек постепенно соглашается с тем, в чем его уверяет агрессор, и начинает сомневаться в себе. Эти душевное смятение и беспокойство могут быть использованы против жертвы. Семейные психотерапевты порой сталкиваются с родителями, настолько психологически подавленными тяжелыми отношениями с супругом (супругой), что их способность заботиться о ребенке бывает сильно снижена.
Многие жертвы также подвергаются критике и обвиняются в эскалации конфликта, если пробуют объяснить властям, что против них в суде выступает личность, имеющая психопатические черты. Поэтому мы рекомендуем: никогда не апеллируйте в суде к диагнозам, да еще неподтвержденным! Это редко производит положительный эффект. Говорите о действиях и событиях, а также о собственных чувствах. Собирайте доказательства, привлекайте свидетелей
Исход дела в суде решают не только компетентность экспертов и судей, их проницательность и опыт, но и предоставленные доказательства. Зачастую непросто доказать, что мать манипулирует и своим поведением наносит вред ребенку, и хотя этот факт озвучивается на заседаниях, на сказанное могут не обратить должного внимания.
Разрушительному поведению, выражающемуся в форме физического насилия, придается бóльшее значение, чем психологическому насилию. То же относится и к алкогольной зависимости. Если у матери или отца есть проблемы с алкоголем и к делу привлекались органы опеки, эксперт и судья едва ли сочтут, что ребенку следует жить с таким родителем. Однако множество примеров свидетельствует о том, что доказать факты пренебрежения родительскими обязанностями и психологического насилия над ребенком бывает непросто. К психологическому насилию в целом не относятся с должной серьезностью, несмотря на то что оно может нанести ребенку колоссальный вред. Поэтому, если существует конфликт по поводу определения места жительства ребенка, очень важно собирать доказательную базу, привлекать свидетелей, которые могут подтвердить высказывания, события, действия, в которых проявляется психологическое насилие.
Если с ребенком работал психолог, логичным будет привлечь его в качестве свидетеля. То же относится к учителям, воспитателям и другим лицам, регулярно взаимодействующим с ребенком. Родительская несостоятельность
Люди, имеющие психопатические черты, несостоятельны как родители. Это отчетливо демонстрируют истории Сольвейг, Сигрид и Ивара, которые приведены в первой главе. Отсутствие способности к эмпатии, непредсказуемость и незрелость взрослого вызывают в ребенке беспокойство и смятение. Психопатическая личность, которая плохо обращается со взрослым партнером, вряд ли имеет хорошие отношения с ребенком — это все та же личность, вне зависимости от того, с кем она вступает во взаимодействие. Такие люди могут относиться к каждому из собственных детей по-своему, один становится любимчиком, другой попадает в вечную опалу, однако и для ребенка-фаворита агрессоры не станут хорошими родителями.
