– Мимо, мадре! Основная проблема воспитания – это ваше стремление контролировать нас так, будто мы не самостоятельные личности, а ваши дочерние предприятия! – самостоятельная личность, она же мое дочернее предприятие, отняла у меня денежку, жарко дохнула на нее, тоже тщательно потерла (о мою же пижаму!) и залюбовалась совместно наведенным блеском.
– Это тебя старшие товарищи-блогеры просветили? – съязвила я и отняла у нахалки сверкающий пятачок.
– Ага, Настюха, которая фуди, пишет курсовик по психологии, дает мне почитать, – хохотнула Сашка. – Короче! Бросай монету.
Я потрясла пятак в ладонях, подбросила его к потолку и накрыла рукой, едва он упал на кровать.
– А теперь говори, зачем это нужно, иначе я руку не уберу!
– Ну, гадаю я, не понятно разве? – вздохнула дочь. – Орел – история, решка – география!
– Это ты таким образом выбираешь экзамен? – не поверила я. – С помощью гадания?! Саш, ну в самом деле, блин! Что за бабушкин метод? Надо исходить из уровня знаний!
– А он у меня нулевой по обоим предметам, – совершенно спокойно ответила Сашка, сжала мое запястье и вздернула руку вверх, открывая вид на монету. – Решка! Значит, решено – география.
Она пружинисто подскочила, унеслась из моей комнаты и забренчала посудой на кухне.
– Минуточку, – я прибрела следом, подозрительно щурясь. – Почему это у тебя нулевые знания по истории и географии? В дневнике четверки-пятерки!
– Вот! – Сашка назидательно воздела ложку, испачканную кашей. – Это второй ваш косяк по воспитательной части. Вы поколение лицемеров и формалистов. Хотите, чтобы и мы такими стали? А фигушки. Не знаю я ни истории, ни географии, мама, вот тебе шокирующая правда, живи теперь с ней как хочешь.
– Тогда почему бы не выбрать в качестве экзамена физику или химию?
– Ты хочешь всю шокирующую правду? – дочь посмотрела на меня с сомнением, сокрушенно качая головой. – Нет, этого ты не переживешь. – И она активнее заработала ложкой, спешно доедая кашу.
– Ты же не хочешь сказать, что у тебя нулевые знания по всем предметам? – я осторожно присела на табуретку.
– А ты не безнадежна, мадре! Вникаешь! – Сашка подмигнула мне, вскочила, поставила грязную тарелку в мойку и залпом выпила сок.
Она убежала, а я помассировала область сердца. Не то чтобы оно у меня заболело, нет, это как-то машинально получилось. Но в образ озабоченной родительницы жест вписался хорошо.
– До какого числа нужно определиться с выбором экзаменов? – крикнула я.
– До первого марта! – донеслось из комнаты дочери под аккомпанемент спешных сборов.
С шорохом и треском что-то запихивалось в школьный рюкзак. История с географией, видимо. Или физика с химией. Судя по протестующему треску, в рюкзак они не помещались точно так же, как и в чью-то голову.
– До первого марта? Времени почти не осталось, – сокрушенно пробормотала я.
На Сашку я не сердилась – она же еще ребенок. Я сама виновата. Как в интернетах пишут – #яжемать! За собственными проблемами и делами напрочь позабыла о предстоящем моей девятиклашке суровом испытании под названием ОГЭ. Привыкла, что дочь у меня неглупая, самостоятельная и, в отличие от большинства ее сверстников, практически беспроблемная.
Придется с этим что-то делать. Не с дочкиной беспроблемностью, разумеется, со своей привычкой.
Я крепко озаботилась данным вопросом и по дороге на работу вчерне набросала план срочных действий.
Во-первых, надо разобраться с уровнем Сашкиных знаний.
Не верю я, что он сплошь нулевой. Такого ровного протяженного ландшафта на уровне моря в природе не бывает, я знаю – хорошо рассмотрела рельефный физический глобус, который Сеньке подарили в школе первого сентября.
Племянник учится в элитной школе, тамошний родительский комитет очень вдумчиво подходит к вопросу праздничных подарков.
Но вернемся-ка к нашим баранам… Прости, дочь, я вовсе не принижаю твои умственные способности…
Во-вторых, надо трезво оценить степень важности школьных предметов: если уж учить срочно и усиленно, то именно те, что могут пригодиться впоследствии.
В-третьих, найти репетиторов.
В-четвертых, найти деньги на репетиторов…
Нет, наоборот, сначала деньги.
Утром – деньги, вечером – стулья, в смысле, репетиторы.
– Ты не знаешь, сколько сейчас берут педагоги за дополнительные занятия со школьниками? – озабоченно спросила я свою лучшую подругу Машку, столкнувшись с ней у дверей нашего Таганского суда.
– Минимум триста рэ за час дополнительных занятий с шестиклассником прямо в школе, – Машка не затруднилась с ответом, и я догадалась, что для нее эта тема тоже актуальна. А ведь я помню, как в наше время учителя подтягивали своих отстающих учеников совершенно бесплатно!
– В шестом классе триста, а в девятом тогда сколько же? Чувствую, я разорюсь, – вздохнула я. – Покупку нового ноутбука точно придется отложить…
– А ты себе служебный выклянчи у Плевакина, – посоветовала подруга. – Я слышала, он выбил какое-то финансирование на цифровизацию, значит, будет закупать новую компьютерную технику. А ты же постоянно берешь работу на дом, вполне можно подъехать к шефу на этой козе…
– Отличная мысль! – Я с благодарностью взглянула на умницу Машку. – Вот же ты голова! Расспроси про грядущую цифровизацию секретаршу шефа, а? А потом забегай ко мне на кофе, обсудим аргументы для Анатолия Эммануиловича.
– Да, мой генерал! – Машка козырнула мне и пошла к лестнице, печатая шаг и четко делая отмашку правой рукой в тугой перчатке.
В левой руке у нее был пухлый коричневый портфель с металлическими уголками. Пальто из черной лакированной кожи на волчьем меху, сверкающие высокие сапоги и высокомерная мина дополняли картину «Фрау Штирлиц идет на ежедневный подвиг в рейхсканцелярию».
Секретарша нашего председателя суда Плевакина, кстати говоря, носит мужнюю фамилию Мюллер. Варвара Семеновна Мюллер, вот так-то.
Тихо похихикивая, я пошла к себе.
– Доброе утро, Елена Владимировна! – Мой помощник Дима – вот у кого безупречное воспитание, родители могут гордиться! – при моем появлении встал из-за своего стола.
– Вольно, – кивнула я. – Привет, как дела?
– Судебные?
Да, с нашей службой это нужно уточнять. Но про личные дела безупречно воспитанный Дима распространяться не станет, он сдержан, как английский джентльмен.
– Что новенького? – спросила я по-другому.
– От Анатолия Эммануиловича папочку принесли, лежит у вас на столе.
– А что в папочке? – опасливо поинтересовалась я, и внутренний голос пугающе сострил в рифму: «Белые тапочки!»
«Сюрпризные» папочки от шефа – это мой страшный сон.
