— Арейна, — граф смотрел на меня в недоумении, а я протерла глаза и сделала вид, что спать не собиралась. — Вы готовы или отложим бой?
— Отложим на завтра, на пять тридцать? Не стоит. В любой день в это время у меня одинаковое состояние.
Граф кивнул и неожиданно удивил скоростью, спасло меня только заклинание Астера. Мой же щит не получился. После первой попытки мне подсказали, как быстрее закончить плетение, я кивнула и опять не успела. На третий раз граф все делал медленнее и одной рукой, другую он демонстративно заложил за спину. Он еще умудрялся при этом переговариваться с профессором. Уточнил, будут ли у него более достойные противники.
Несмотря на злость, сил сосредоточиться не было. Всё-таки два дня подряд я почти не спала, а здесь тройной щит. Тот, который раньше я могла создать с закрытыми глазами. В итоге я опять упала, и Астер предложил вернуться к отработке стандартных заклинаний.
— Если вы себя неважно чувствуете, необходимо сказать профессору и перенести занятие, — поднимая меня, тихо сказал граф.
— Не нужно, это уже почти прошло, — я торопливо отряхнулась и на всякий случай улыбнулась.
— Как скажете, — он уже отвернулся, но вдруг замер и спустя секунду уточнил через плечо. — Вы же дружите с Карлом Хейтом, не так ли?
— Дружу, — с опаской подтвердила я.
— Всё ясно.
— Что ясно?
— Вчера после занятий, он и его остроносый друг искали выпивку, — после чего граф встал на место и, как всегда, с равнодушным лицом предложил приступать к бою.
— Все же так и непонятно, что вам ясно, — я изобразила, как мне казалось, холодность, но именно сейчас граф нарочито задержал взгляд на моих растрепанных волосах и приподнял брови, и я порозовела. — К бою.
Вялотекущее занятие прервал очень хмурый Астер и дал задание перечитать всё по азам боевой магии начиная с учебника для восьмилеток. После чего напомнил мне об отработке в лаборатории и развернулся к выходу.
Граф тоже был недоволен и тихо сказал, уходящему профессору, что встает с восходом солнца, едет в школу без завтрака, и несправедливо, что занятие заканчивается раньше. Но профессор, даже не обернулся.
— Вы живете в городе? — уточнила я, когда он уже собирался уходить.
— Да.
— Получается, каждое утро верхом приезжаете сюда?
— Именно так, — на удивление он не собирался, как обычно, делать вид, что торопится, и мы пошли рядом.
— Почему же не завтракаете? Если пустить коня в галоп, здесь близко?
— Не завтракаю, потому что не люблю опаздывать.
— Вы тоже любите утром поспать?! Это же замечательно!
— Чему вы радуетесь? — он искоса посмотрел на меня.
— Тому, что вы человек! — потом прикусила язык и извинительно сказала. — Простите, Фицуильям, но до сегодняшнего дня я была уверена, что вы дух.
— Дух?
— Конечно. Поэтому всегда так исключительно собраны и холодны.
— Это называется воспитание. К духам не имеет отношения.
— Вы образец для подражания, — улыбнулась графу и добавила. — Я даже назвала в вашу честь мышку.
— Вы держите мышь? — мое заявление его ничуть не смутило, он даже не моргнул, хотя уверена, почувствовал иронию.
— Не совсем я. Фицуильям, куда вы идете? Столовая направо.
— В библиотеку.
— После магического боя? Боюсь, если узнает Астер, он назначит нам занятия на четыре утра, чтобы в пять тридцать мы под его присмотром ели.
— Вы идите, а я пропущу, — потом видя, что я стою, добавил. — Мне и в обед хватает этой еды.
— Не переживайте, на завтрак здесь не подают воскрешенной курятины. Простите, но назвать по-другому ту подметку выше моих сил.
Держать лицо оказалось очень сложно, как и подбирать правильные слова. Вежливые конструкции, которыми так славится высшее общество, меня раздражали. Но внутри жил как будто второй человек, которому необходимо было дружить со всеми, кто оказывался рядом. А с графом мы уже неделю были рядом, тем более в такое непростое время, как пять тридцать.
— Каша, пышный омлет, хрустящая булочка к ветчине и сыру. На отдельном столике свежие фрукты. Для желающих подают бекон.
В глазах графа что-то неуловимо изменилось, я бы назвала это голодным блеском, но даже про себя жалея его аристократическое самолюбие, остановилась на «глубокой заинтересованности». В любом случае, когда я осторожно потянула его за рукав в сторону вкусных запахов, он не сопротивлялся.
В столовой всегда было по уютному шумно. Здесь немного гудели магические печи, которые играя пламенем, грели, варили, тушили и жарили. Призрачные тонкие руки без чьей-либо помощи, а лишь благодаря магии созидания, подхватывали готовые блюда и расставляли все на длинный дубовый прилавок. Тот, кто создавал блюда для завтраков, понимал в этом толк. Этот маг-созидатель явно увлекался кулинарией. А вот создатель обеденного меню, скорее всего, ненавидел людей или был форменным недоучкой. Кто ещё мог дать задание ставить в печь куриную грудку на два часа? Сами печи, мне кажется, были возмущены, таким отношением. Действительно, хорошо в обед получались только пышки — в меру тянущиеся, пухлые и слегка промасленные с одной стороны. Но меня терзала смутная догадка, что в этом случае печкам, наконец, разрешили самим отсчитывать правильное время приготовления.
К столу, где уже дымилась каша, и умопомрачительно пах свежий хлеб, мы прошли быстро, людей пока было немного. Но Фицуильям почему-то замер. Пока я шагала вперед и ставила себе кашу, бутерброды с сыром и чай, граф шел за мной как на привязи. У стола с фруктами я остановилась и выразительно взглянула на пустой поднос напарника.
— Вы что-то говорили о беконе, — как будто проснулся он. — Не могу его найти.
Мне стоило больших трудов не закатить глаза. Про себя я напомнила себе, что рядом со мной созидатель, надо иметь терпение. Вместе с ним прошла к омлетам и, стукнув костяшками пальцев по дубовой столешнице, четко проговорила.
— Глазунья и бекон.
Через несколько секунд перед нами материализовались полупрозрачные тонкие руки, похожие на призрачный набросок художника. Бекон еще скворчал, а хрупкие кисти уже растворились. Лицо графа преобразилось, он даже наклонился к прилавку, чтобы рассмотреть только ему заметные плетения.
— Фицуильям, — он не отреагировал, и я дотронулась до локтя. — Вы ничего не увидите, маг-созидатель работал у печей, а не у столешницы.
Он кивнул и последовал за мной. По его задумчивому виду стало понятно, что теперь на нашу столовую он смотрит совсем по-другому. Конечно, в обед все блюда уже стоят готовыми, и никакой стук не позволит попросить что-то другое. В общем, завтрак явно произвел на него впечатление.
За дальним концом одного из длинных столов я заметила Лил и Ильима, куда и направилась.
