— Стейси, — начинает она. — Вы тоже никогда не видели детей-вампиров?
Она ставит перед ней высокий стакан с розовым напитком, медлит и добавляет к нему соломинку.
— Нет. Но я знаю, что такие дети есть. Я уверена, что все что написано — это правда.
— Где написано?
Стакан пустеет в потрясающе короткие сроки. Стейси наполняет его заново, перед этим плеснув в него «клюквенного сиропа».
— Я хотела бы прочесть, — говорит Алекс, хотя кому и стоит сомневаться, но только не ей, — Почему вы так уверены в том, что все что написал кто-то, правда?
— Это не просто книги.
Стейси садится напротив, сминая в руках сервировочную салфетку. Видно, что она взволнована. Время, что Алекс была в душе совершенно не успокоило ее.
— Это летопись. В Синадрионе не ведут записи просто так и…
— Но те вампиры, — Алекс кивает в неопределенную сторону, куда-то вниз, имея ввиду совершенно не лондонскую подземку. — Они сомневались и не верили Штефану.
Стейси отмахивается от ее слов.
— Они не заглядывают в библиотеку, не интересуются тем, что было раньше, не хотят знать нашу историю. Поэтому существует Синедрион. В него входят самые-самые старые и мудрые вампиры.
Алекс хочет знать куда деваются самые молодые. Она хочет знать все, только бы не думать о своей незавидной участи.
— А вы выходит хотите. Почему?
Она меняется в лице. Выражение радости и подозрительного для Алекс оптимизма пропадает с ее лица.
— Раф рассказывал тебе, как стал таким?
— Да. Тогда была война и немцы пытались создать суперрасу.
— Немцы хотели создать идеальных солдат, но, прежде чем добиться хоть каких-то результатов и начать клепать их из своих, с совершенной арийской кровью… Словом, они понимали, что будут промежуточные результаты и для них им нужен был расходный материал. Очень много людей умерло, еще больше убито, но остались те, кто бежал и выжил. Война закончилась, главные заговорщики, идейные организаторы скрылись, пустили пулю в лоб или выпили яду, были ли переданы Гаагскому трибуналу, а мы остались. Нам было страшно. Мы понимали, что то, что не успели закончить немцы, сделает антигитлеровская коалиция или, что еще хуже, американцы или любой другой кто заинтересуется новым мировым господством. Мы постарались уничтожить все записи и наработки, но я не уверена, что смогли справиться с этим. Дерек Менгеле бежал в штаты и всё могло начаться заново. Скорее всего так и было, но нас это уже не касалось.
Раздался треск ткани, Алекс заметила с какой силой женщина скрутила салфетку и что более показательно — побледнела с бисеринками пота, выступившими на лбу. Она и сейчас боялась этого человека. Алекс потянулась через стол и погладила ее руку. Она поразилась увиденному — это сильное существо, женщина существования которой боялись кровососы Старого Света смертельно боялась того, кого не видела добрую сотню лет.
— Извини за такое долгое отступление. Я хотела сказать, что надеялась найти способ вернуться к прежней жизни. Я искала в талмудах то, что там по определению и быть не могло.
— Почему?
— Ни я, ни Рафаэль, ни Стэн, ни многие другие — мы не те вампиры, которых ты видела внизу. Но и для них у летописцев нет хороших новостей — обратного способа стать человеком нет.
Они замолчали. Каждый думал о своем. Алекс не надо было никуда возвращаться. Стейси «собирала» разнообразные сэндвичи и думала о том, что все бы ничего и эта жизнь не была бы такой уж отвратительной и имела смысл будь у нее ребенок.
— Как ты себя чувствуешь?
Алекс подняла на нее глаза, до этого уперевшись в экран с мелькающими картинками. На них то и дело появлялась ее фотография, слушать что говорят СМИ пока не хотелось.
— Почему вы спрашиваете?..
— Я врач…
Алекс даже отпрянула от стола. Ее все время окружают врачи, сегодня она была в анатомическом театре, а теперь вот это.
— Не надо бояться.
— Это просто неожиданно. Мой отец тоже был врачом, а еще этот Дерек и…
Алекс покачала головой, прогоняя неожиданное ощущение, и тут же улыбнулась.
— Извините.
Стейси понимала. Ее бы тоже напугало подобное совпадение, но тянуть дальше ей не хотелось. Она должна уговорить ее на первичный осмотр, пока не вернулся Раф и не наговорил чего-нибудь, не передумал и не запретил ей приближаться к девушке. Она должна расположить к себе девушку в максимально короткие сроки.
— Все нормально. Удивительно, что Рафаэль не рассказывал тебе обо мне.
— В общих чертах. Когда я узнала, что беременна мы сильно повздорили, потом я была той еще «милашкой».
Стейси принялась за вторую тарелку, собирая самые разные сэндвичи. Мужчины еще не вернулись, но, когда это случится лучше ждать во всеоружии.
— Нормальное поведение для скачущих и перестраивающихся гормонов.
— Сейчас окажется, что вы знаете все о беременности. Это…
Алекс хотела сказать, что это очень круто, но Стейси восприняла ее реакцию про-своему.
— Алекс, я акушер-гинеколог. На самом деле у меня много специальностей, но больше прочего мне нравится эта и педиатрия. Я не стану скрывать, что мне интересно и любопытно. Я очень люблю детей. Но если ты чувствуешь, что что-то не так, то есть еще Стэнфорд…
— О, Боже! Нет!
Алекс замахала руками, сделав глоток горячего чая.
— Вокруг одни врачи и умники. Стоп! Ты разыгрываешь меня, правда?
— Нет.
— Стэн водит кэб, а ты говоришь, что он врач.
— Алекс, мы вампиры. Нам требуется кровь и куда больше, чем могут предоставить станции.
Она кивает в сторону холодильника, собираясь продолжить, но Алекс приподнимает бровь, перебивая ее.
— Но зачем?!
Зачем охотиться на людей? Она ведь правильно поняла, что это средство с помощью, которого Стэн находит будущих жертв.
— Мы можем покупать кровь хоть каждый день. Или, красть ее. Это вызовет не нужные вопросы и внимание людей. Ты ведь видела сколько нас?
Стэйси не хочет распространяться об этом. Она ведь видит, как отреагировала
— А пропавшие люди? Этот факт не вызовет вопросов?
— Люди могут уйти, уехать, умереть, попасть в неприятности, тогда как человек, постоянно покупающий кровь вызовет куда больше вопросов и не нужных подозрений.
Вот значит, как они живут здесь. Алекс думала иначе. Она не думает об этом долго. Не ей лезть к ним со своими советами и уставом, как бы ужасно не выглядела реальность.
— Стейси, — начинает она медленно. — Я поняла, что вы предлагаете осмотреть меня. Я согласна, но, прежде чем мы преступим к этому я хочу попросить вас об одной услуге.
