Его лимит на сегодня закончился и всему виною шахматы, что стоят между нами. Я безбожно проигрываю уже третью партию, а у него, кажется, с каждой новой победой отшибает кластеры памяти - потому что он забыл как меня зовут!
Хуже, когда он обращается этим сексистским и обезличенным “женщина”, а это уже было в предыдущие два раза. Отдает востоком и временами, когда мы приравнивались к статусу “собственности”. Движимое имущество, черт побери!
- К тебе как после этого обращаться “мужчина” или может быть “мой господин”?
Раф съедает моего слона, поставив шах и мат королю.
- Мне очень нравится второй вариант.
Да, конечно! Черт! Нельзя быть такой тупицей!
- Дарресон... - передразниваю я его, старательно копируя интонации голоса.
- Чего ты злишься?
Я не злюсь. Просто хватит на сегодня. Я поднимаюсь из-за стола, чтобы налить себе кофе, перед этим опрокинув на доску оставшиеся фигуры. Я безнадежна. Не выиграла ни одной партии.. Это вторая причина по которой я не в настроении. Я умею проигрывать, но не обидно, когда на тебе ставят очередной крест.
- Ничего подобного и в помине нет, - говорю я ему, игнорируя поднявшегося из-за стола вампира, “выползая” с другого его края. - Не хочешь играть, так и скажи.
Фрискес лежит на полке со специями. Ради раскабаневшего кота пришлось переместить несколько банок с крупами и специями в другое место. Ему там нравится - никто из детей не в состоянии вытащить его оттуда, вдобавок он не мешает под ногами, ему тепло и он может наблюдать за приготовлением пищи в самой лучшей точке обзора.
- Надоело учить меня? Возьми и скажи!
- С чего ты это взяла?
Я тянусь за пачкой кофе, заодно почесав за ухом голубоглазого бандита. Воинственный кот до сих пор защищает меня от Рафаэля, пусть и не так рьяно как раньше - шипит и рычит со своего насеста.
- Только потому что я назвал тебя по фамилии?
- Нет, твой тон говорит о том, что я безнадежна.
Рафаэль встает рядом со мной, смотрит в иллюминатор на окончательно выглянувшее светило.
- Ты ошибаешься, но я считаю, что ты научишься быстрее, если у тебя будет дополнительный стимул.
В турку отправляются две столовые ложки кофе с горкой, черный перец на кончике ножа, а когда закипит вода и начнет подниматься “шапочка”, к ним отправится и мёд. Может показаться, что это несовместимое сочетание, однако это очень и очень вкусно. Этому способу приготовлению я научилась в Африке. Вкус совсем не такой как там, лишь эхо жаркого континента. Все из-за воды, сорта кофе и даже перца, но почему бы не попытаться вернуться в прошлое таким способом?
- Хм, - я усмехаюсь его предложению. - Я даже предположить не могу, что ты поставишь на кон.
- Все куда проще, чем ты думаешь. - Раф опирается на мойку рядом со мной, предлагая мне разглядеть как следует его затылок, макушку, уши и профиль. - Надо всего лишь выбрать то, что тебе делать не нравится.
О! Вот тут-то мои мысли и бросились в рассыпную.
- Тогда я брошу играть максимум при втором проигрыше.
Раф цепляет кончиком ножа небольшой кристалл соли и отправляет в потертую и такую старомодную джезву с выдавленным рисунком не то турецких огурцов, не то лилий, не то плюща или репейника. Красивая вещичка, наверняка с историей, которую я (увы!) никогда не узнаю!
- Любуешься?
Я перевожу взгляд на вампира, что косит на меня синим глазом, при этом выгибая “соболиную” бровь.
- Да.
- Предлагаю в случае выигрыша, сделать не менее впечатляющий приз.
О! Я отхожу от него подальше. Я как-то не так ощущаю себя рядом с ним. Я не вру себе и не обманываюсь - меня удивляет происходящее. Я все еще убеждена в том, что верность - это выбор, но кажется у организма свое мнение. Я молюсь, чтобы взбесившиеся гормоны отыграли свою мелодию и отправились обратно в оркестровую яму.
- Думаю, что я должна сама выбрать, чего я хочу от тебя сильнее всего.
Позади раздается очень странное “кхм”. Я оборачиваюсь и вижу Рафа с прежним выражением лица и меня это вполне устраивает.
“Неужели так двусмысленно прозвучало?”
В глаза ему не смотрю. Всегда вижу, когда он смеется. Меня это время от времени подбешивает. Уверена, что его хватит ненадолго, но терпеть эти мгновения веселья что-то не хочется.
- Хорошо, но сначала придумаем занятие для твоего провала.
Окей. Пусть он решает, что я не люблю делать больше всего. Чёрт! Нет!
- Дежурство по кухне.
Я выдыхаю и… В него летят кукурузные хлопья из холщового мешка.
- Это нечестно!
Раф закрывает глаза на мою хулиганскую выходку, но губы кривятся в понимающей улыбке.
- Хорошо, - соглашаюсь я, скрипя сердцем. - В случае выигрыша - хочу твои воспоминания!
Он не дорассказал историю своего обращения. Я ни за что не попрошу его продолжить ее. Нельзя иметь такую хорошую фантазию, или просить рассказать того, кто мастерски владеет словом. Я задавала вопросы и зря! В конце концов реальность сместилась и я действительно оказалась рядом с ним. Образное выражение, но другого подобрать не могу.
Люди - жестокие уроды, если ощущают отсутствие границ, вседозволенность и безнаказанность.
Мы оба видели это, только у него все было умножено на три.
- Я тоже, - немедленно откликается он. - Дежуришь по кухне и рассказываешь мне, что ты делала в определенный день твоей жизни.
- Чего?
- У меня тоже должен быть стимул!
Раф отталкивается от столешницы и идет наверх, поднимаясь по трапу, перед этим останавливаясь рядом со мной.
- Я поняла про стимул. Я о другом: ты реально думаешь, что у меня настолько хорошая память? Я ведь не ты, вампир!
“Вампир” не в восторге от такого обращения, но я только приподнимаю бровь в ответ на это.
- Хорошо, человек.
Час от часу не легче. Вот теперь он не улыбается, вытаскивает наружу клыки и говорит каким-то особым “замогильным” голосом, от которого наверняка мурашки должны бежать по коже, поднимать волосы по всей длине и во всех местах сразу, но я показываю ему язык.
