- Чем ты занимался в Хилтоне? - она оглядывает его, тут же добавляя и покачивая головой одновременно: - На тебя смотреть больно, поразительно, что тебе совсем не холодно!
Вот то о чем он думал только что - Алекс размышляет, спрашивает и делает какие-то выводы. Правда, он не уверен что хочет отвечать конкретно на этот вопрос.
- Я сейчас вернусь.
Он поднимается и идет в рубку, чтобы достать из мешка сухую футболку. Он и для нее кое-что прихватил, только бы она не ходила в этом рванье. Две мужские куртки, найденные им в одном из пляжных домиков, оказались весьма кстати и совсем неважно кто их носил до этого. Не уверен, что парочка парней с фотографий станет возражать и особо переживать по этому поводу. Если судить по пыли на полках и мебели там уже давно никто не появлялся.
- Откуда этот интерес?
Он протягивает ей куртку, а Алекс жмет плечами. Он не видит ее глаз и не может понять: говорит ли она правду или лукавит и есть ли за этим вопросом еще что-то.
- Не знаю, я бы спросила тебя раньше, встречайся мы чаще. Зачем она отправила тебя к нам? Ты ведь не просто так появился у нас, правда? Что она хотела?
На эти вопросы он также предпочел бы не отвечать ей.
- Надевай. Один вопрос - один ответ. Потом ты топаешь спать в каюту у рубки.
Алекс снимает куртку, оставаясь в футболке с длинным рукавом. Ее аромат едва успевает коснуться носа, тут же подхваченный, укравшим его ветром. На последних словах она поднимает к нему бледное лицо.
- Ты же выбрал ее.
Он видит что она бледна и как сильно выделились темные круги под глазами. Раф вспоминает, как стучало ее сердце, и удивляется, почему она до сих пор на ногах, а не спит без задних ног.
- Пойдешь спать на диванчик в кают-компанию?
Да, он выбрал ту что ближе к входу и подальше от всех остальных по нескольким весьма тривиальным соображениям.
Запах.
Он не был уверен, что найдет на острове хоть что-то приличное из одежды за такое короткое время. Ему хотелось вернуться до восхода солнца, чтобы не напугать никого своим отсутствием.
- Я выбрал то место, дабы не убить всех запахом своего кошмарного одеколона, а не потому что люблю стеснять симпатичных девушек.
Глаза Алекс при слове “убить” ярко вспыхивают, но продолжение вызывает у нее слабую, но все-таки улыбку. Она опускает голову и бормочет себе под нос “скажешь тоже”, но вслух говорит другое :
- Спасибо.
- Она отправила меня за тобой. - Он садится рядом, забирая у нее пачку сигарет и покручивая ее в руках. - Ей нужен был кто-то, кто стал бы присматривать за детьми.
Она тянется, чтобы забрать их у него, но Раф качает головой. Ей хватит на сегодня. Не с таким коротким промежутком.
- Все равно кто. Я настаивал на том, чтобы это была женщина. Вы - мягкие, добрые, любите детей и стремитесь заботиться о них. Тогда я еще не знал тебя. Прости!
Алекс цокает, даже капюшон откидывает, чтобы взглянуть на него своим фирменным взглядом полным не то укора, не то удивления, не то улыбки.
- Кошмарное признание, Рафаэль! Просто признай это!
Она не смеется. Им сейчас обоим не до смеха. Тема совсем не располагает к шуткам и веселью.
- Есть такое, но ты ведь поняла о чем я.
Алекс кивает, вновь спрятавшись под теплый капюшон.
- Мне хотелось, чтобы хоть кто-то заботился о них. Я, к сожалению, этого сделать не мог.
- Почему?
Алекс тянет из его рук пачку, но Раф качает головой. Нет. С Джейком она может делать что хочет, а вот с ним - нет. Ему она нужна здоровой.
- Карен заметила... - Он задумывается в очередной раз над тем, когда та только успела, - ...но может кто-то доложил ей об этом.
Кто мог это видеть? В какой момент он не смог натянуть на лицо маску полного безразличия? Но разве есть теперь хоть какая-то разница? Теперь ему не от кого ждать подлости.
- Карен, однажды заметив чью-нибудь слабость, - продолжает он спустя несколько мгновений, - обязательно пользовалась этим знанием и обращала его против него.
Так было со мной. Дети, не сказать что совсем не боялись меня, но все же перестали видеть во мне только лишь монстра. Я разговаривал с ними, старался внушить им, что все не так плохо и в любой страшной истории обязательно наступит светлый день... Нормальная еда, не только сладкое, витамины, лекарства, одежда - я приносил им это. Убеждал Карен, что нужно создать нормальные условия.
Его можно было обвинить в том, что он сгущает краски, но только Карен сначала утомлял детский плач и близкое присутствие, потом запах, потом вкус крови, что стала совсем другой, не такой как прежде.
Он молчит какое-то время, вспоминая тот хлев, подвал в котором до этого жили дети. Бараки в концентрационных лагерях были и то лучше.
Раф фокусирует взгляд на девушке. Хорошо что она не попала туда.
- Мне удалось убедить ее, но ближе к зиме. Когда осенью заболело сразу четверо. Это случилось уже после того, как я вернулся от вас.
- Она, помимо того что чокнутая, совсем идиотка?
Алекс дергается, выпрямляется и в одно ловкое движение забирает у него пачку. Раф всего секунду смотрит на ее руки, а потом поднимает глаза к лицу. Провела его. Отбирать не станет, но на будущее будет иметь ввиду.
- Ты успела пообщаться с ней, посмотрела, как она рассуждает, и видела, как она ведет себя. Она все чаще отправляла меня набирать кровь, а ты не представляешь что такое человеческая кровь по сравнению со всей остальной. Это тяжело и стоит неимоверных усилий не превратиться в этот момент в чудовище.
Алекс вытаскивает сигарету, два раза ударив по ее фильтру указательным пальцем. Она кусает губы, едва заметно покачивая головой.
- Она дает еще что-то, кроме насыщения и нереального цвета глаз?
Слышно, как дрожит ее голос. Хватит разговоров на сегодня. Пожалуй, он зря согласился и на этот.
- Это второй вопрос, - замечает он просто.
Раф поднимается, протягивая ей руку, пока она не прикурила сигарету. Алекс никак не реагирует и в ожидании продолжения смотрит ему в лицо, но Раф, так же как и она, остается безмолвен и непоколебим. Она настырна, а он - упрям. Девушка наконец фыркает, вкладывая свои пальцы в его ладонь.
