Я с самого начала связывала убийство Олега с найденной нами пещерой, Герман же был убежден: его друг погиб, став свидетелем того, как убийца прятал труп. Мою версию он в очередной раз высмеет, но я-то была в ней уверена, хотя детали происходящего представить было не так просто. Что же там произошло в действительности? Об этом я и гадала весь день, то бродя по дому, то вновь возвращаясь к компьютеру.
За этим занятием меня и застал Герман.
— Ужинать будешь? — крикнула я, услышав, как хлопнула входная дверь.
— Встречался с приятелем в ресторане и успел перекусить, — сообщил Герман, заглядывая в мою комнату. — Надеюсь, ты не голодала, ожидая меня.
— Мне кажется, мы не там ищем, — сделав еще один круг по комнате, сказала я.
Герман устроился в кресле, закинул ногу на ногу и насмешливо на меня поглядывал.
— А где надо?
— Я бы покопалась в биографии генерала. — Я уже готовилась к насмешкам, но Герман лишь покачал головой.
— Он не генерал. Ушел на пенсию полковником. Хотя ему и прочили генеральскую звезду, но…
— Но? — переспросила я, злясь на то, что он тянет с ответом.
— Ростоцкий Григорий Яковлевич — следак с большим стажем, — не спеша заговорил Герман. — В своем кругу человек известный и уважаемый. Кстати, отправил в тюрьму кучу народа, среди них были серийные убийцы. Считалось, что в делах подобного рода ему нет равных. То есть наш дядя спец по ловле маньяков. Конечно, можно предположить, что близкое знакомство с психами наложило отпечаток и дядя сам в конце концов свихнулся. Но как-то сомнительно. Если из нашего короткого списка подозреваемых и следует кого-то вычеркнуть, так это его.
— А что там с генеральской звездой? — спросила я, останавливаясь напротив кресла, в котором сидел Герман.
Он с большим усердием принялся рассматривать свои руки, я терпеливо ждала, наконец он поднял взгляд.
— Его сын не погиб в аварии. Он был убит вместе со своей семьей. Они отправились за город, в довольно уединенное место. Трое пьяных уродов решили, что им очень пригодится их машина. И убили всех, даже детей. — Я стиснула зубы и отвернулась. — При задержании они оказали сопротивление, в результате были убиты. Это официальная версия. О неофициальной догадаться нетрудно. Дело замяли, полковник вышел в отставку. Если хочешь мое мнение, он поступил правильно. Будь я на его месте, сделал бы то же самое, наплевав на генеральскую звезду и прочее. Ты по-прежнему его подозреваешь? Только потому, что он купил участок с этой заброшенной шахтой?
Конечно, я обратила внимание, что он назвал пещеру заброшенной шахтой, тем самым давая понять, как относится к моей теории. Возразить что-либо на его слова было трудно, и все же я попыталась:
— Он убил этих людей.
— Людей? Он убил подонков, которые заслуживали, чтобы их на бис пять раз пристрелили.
— Однажды переступив черту…
— Все, заткнись, — отмахнулся Герман. — Вероятно, с точки зрения закона он и не прав, но лишь идиот может заподозрить его в том, что он ловит кайф, убивая детей.
— Крайности опасно соприкасаются, — упрямо произнесла я.
— Возможно, но не в этом случае. Мужик был вне себя от горя, пристрелил эту сволочь и ушел на пенсию. Жена всего через месяц умерла от инфаркта, и теперь он живет в деревне. Может, пишет мемуары, а может, розы выращивает. Что ему еще остается? Кстати, к нему часто обращаются за консультацией. Его коллеги, сведущие в таких делах, некоторое помрачение рассудка непременно бы заметили.
— Ему проще, чем другим, скрыть то, что он желал бы сохранить в тайне.
— Черт… ты меня достала… Да он, может, даже знать не знает, что у него там на участке. Это же просто груда камней.
—Хорошо, — устало вздохнула я. — Вернемся к Карпецкому.
С самодовольным видом Герман принялся излагать то, что узнал о любовнике Агнии Дорт. Большинство сведений, на которые он потратил день, я успела почерпнуть из Интернета. Выходило, что рисковал он зря, весь день болтаясь по городу, но высказываться на этот счет я не спешила. Слушала его и кивала в нужных местах, а потом заговорила о том, что не давало мне покоя все это время.
— Он спас жизнь ребенку, рискуя собственной.
— Ага, — усмехнулся Герман. — Парень просто герой.
— Непонятно, что его вдруг заставило убивать.
— Непонятно? — хмыкнул он. — А по-моему, все предельно ясно. Карпецкий подавал большие надежды, уже видел себя в сборной и вдруг… в один миг все мечты рухнули. Вместо блестящей карьеры — старая баба, на деньги которой он живет сейчас. И никаких перспектив. Единственное, что ему светит, работа охранником, но и в охрану, еще вопрос, возьмут ли, учитывая его хромоту. Для парня с амбициями это конец. Я считал, убийцей мог быть юнец, начитавшийся всякой дряни о, вампирах, и выбор жертв — девочки двенадцати-четырнадцати лет — продиктован тем же. Но теперь… теперь все даже проще. Крахом своей многообещающей карьеры Карпецкий обязан девочке-подростку…
— И возненавидел их всех?
— Вот именно.
— Согласись, что способ, которым он убивает…
— Да-да, — перебил Герман. — Согласен. Игра в вампиров больше бы подошла свихнувшемуся малолетке. Наверное, общение с Упырихой не пошло на пользу, а может, это своеобразная месть ей. Вряд ли он испытывает к этой бабе особо добрые чувства.
— Почему же, — не согласилась я. — Агния пришла к нему на помощь в самую трудную для него минуту.
— Но взамен потребовала слишком много. Он полностью зависит от ее капризов. Фактически принадлежит ей. И в любой момент может оказаться на улице.
— Она любит его.
— Она его на пятнадцать лет старше. Твое мнение о любви для меня загадка, но лично я считаю, что любовь не терпит неравенства. Когда один полностью зависит от другого, рано или поздно на смену благодарности приходит ненависть, явная или удачно скрываемая. И чем больше ты обязан человеку, тем сильнее его ненавидишь.
— Это суждение ты вынес из личного опыта? — усмехнулась я.
— Куда мне, наслушался умников, — съязвил Герман.
В общем-то, я была готова с ним согласиться, и, с моей точки зрения, любовь — удел равных, но…
— Мы ничего не знаем об их отношениях, — вздохнула я.— Возможно, она куда больше зависит от своего любовника, чем он от нее.
— Ага. Денежки-то ее, а у парня, судя по всему, ни гроша за душой. Прибавь к этому ее известность или хотя бы популярность. Как раз то, о чем он мечтал. Выбор жертв, способ убийства и тот факт, что через несколько дней после исчезновения девочки и смерти Олега хозяева исчезают из своего дома и затевают ремонт, который вроде бы совсем не нужен, говорят против него.
— Где сейчас Агния, неизвестно? — спросила я. Герман поморщился.
