Немного подумав, решил, что мой помощник в чем-то прав. Дороги и в самом деле скоро развезет, а коней, если что, можно и выкупить. Думаю, господин полковник с радостью избавится от Беса, который сейчас решил, что я расслабился, и попытался мне голову откусить.
– Этого зверя, – кивнул на Беса, – почистить и покормить от души, – велел я Александру, бросил ему повод и пошел к дому, не слушая сетований моего помощника.
Правда, пришлось вернуться, Александру несподручно с моей медицинской сумкой и автоматами (слава богу, что не пригодилось ничего) за лошадьми ухаживать.
Войдя в дом, широко улыбнулся хмурой сестрице:
– Чего такая насупленная?
– Ваня, какого хрена вы меня не разбудили?! – сразу предъявила та претензию.
– На полтона ниже, – поморщился я. – С чего бы мне тебя будить? Ты не просила, никто и не обязан.
– Но все уехали в столицу!
– Я-то остался, – хмыкнул ей и, положив свою ношу на пол, снял тулуп, после чего попросил: – Помоги сапоги стянуть, устал сильно и спина не гнется.
Катька первым порывом ко мне пошла, но на втором шаге споткнулась, покраснела и открыла рот, явно для гневной отповеди.
– Не злись, – усмехнулся я. – У меня к тебе есть разговор.
– Вот как? – поджала губы Катерина. – Иван, не думаю, что соглашусь на твои условия. Сам же видишь, что я взгляды и отношение ко всему переменила!
– Кать, ты еще даже не знаешь, о чем речь пойдет, а уже недовольна, – покачал я головой. – Попроси Надежду ужин подавать, проголодался, да и, – зябко передернул плечами, – продрог.
– Ладно, эту просьбу выполню, – фыркнула сестрица и отправилась в кухню.
Покачав головой, я пошел в свои комнаты, где переоделся, подавил в себе желание залезть под душ, после чего вернулся в гостиную. Стол уже почти сервирован, Александр прохаживается, о чем-то размышляя, Катерина сидит в кресле и, закинув ногу на ногу, что-то рисует в альбоме. Художница сосредоточена, время от времени грызет кончик карандаша.
– Господа и дамы! Прошу к столу! – потер я ладони и, сев, взял в руки вилку.
– Гм, Иван Макарович, – немного смущенно проговорил Александр, – Антонину Михайловну Анна покормила, но сама она есть не желает, говорит, что и так вам всем обязана.
– Зови ее сюда, – со вздохом ответил я и отложил вилку.
Мой помощник отсутствовал не более минуты, привел девушку, но та пыталась отнекиваться, мол, ей и так неудобно.
– Голубушка, – немного раздраженно сказал я Анне, – вы же воспитанная барышня; если хозяин дома предлагает отужинать, то отказываться – дурной тон. И потом, меня не прельщает лечить еще и вас.
– Извините, спасибо, – склонила голову девушка.
– Кать, тебе особое приглашение? – посмотрел я на сестру.
– Уже иду, пара штришков осталась, – ответила та.
– Бати на тебя нет, совсем от рук отбилась, – буркнул я. – Без тебя к трапезе не приступим, но учти, что брат голоден, и если умрет от истощения, то его смерть окажется на твоей совести.
– Поработать не даешь, – покачала головой сестрица, но альбом в сторону отложила.
– Кстати, ты вестей от родни не получала? Как они там? – поинтересовался я, почему-то вспомнив Васильевича, на которого Макар ничуть не похож, но примерно в том же возрасте.
– Плохие мы дети, – печально вздохнула Катерина, – от старшего брата письмо получила, пару месяцев назад. Пишет, что у них все в порядке, никто не болеет, у нас с тобой уже есть племянник и племянница.
– О как! Значит, ты уже тетка! – рассмеялся я.
– Тьфу на тебя! Я слишком молода! – усмехнулась Катерина. – Вань, ты мог бы хоть раз к родным съездить, проведать, да если надо – подлечить.
Н-да, сестрице палец в рот не клади: как ловко перевела разговор на лечение! Правда, и в самом деле стоит навестить названого отца, мне он помог, негоже его бросать, да и есть между нами какая-то связь: уверен, что они – мои давние предки. Гм, давние? А себя-то я уже полностью и безоговорочно с данным временем отождествляю. Единственное отличие от окружающих – знания и устремления. Большинству мои мотивы непонятны, но действительность такова, что другого пути нет. Разговор я решил свернуть, да и выпали из беседы Александр с Анной. Переключившись на погоду, здоровье Антонины Михайловны, мы и провели оставшееся время за ужином. Анна себя так и не почувствовала раскованной, с явным облегчением покинула гостиную, сославшись на усталость.
– Иван Макарович, нам бы переговорить, – попросил Александр.
Опять начнет гнуть свое – что Анну с матерью пора из дома отправлять? Больную я еще не осматривал, ничего ему пока сказать не могу.
– Саша, вопрос с девушкой и моей пациенткой следует отложить как минимум до утра, – отрицательно покачал я головой.
– Я хотел о другом поговорить, но с глазу на глаз, – уточнил мой помощник.
– Хорошо, ты пока иди автоматы в сейф убери, заодно и покажешь, как смог их достать, – дал я распоряжение своему помощнику.
– Ой, Вань, совсем забыла! – хлопнула себя ладошкой по лбу Катерина. – Я телефонный аппарат отключила, он своими звонками мне все нервы вымотал. Раз в пять минут обязательно кто-то желает тебя услышать!
– Саша, иди и заодно телефон включи, – попросил я своего помощника.
– В прихожей трубка снята, – подсказала Катерина.
Александр ушел, а я подсел к сестре и спросил:
– Скажи, как тебе императрица?
– Ольга Николаевна? – нахмурилась девушка, но потом лукаво на меня посмотрела: – Твой выбор одобряю!
– Не понял, – удивился я, но потом рукой махнул и продолжил: – Кать, тут такое дело: считаю, что ей уже пора свое лицо подданным показать. Как думаешь?
– Согласна с тобой, – кивнула та. – Знаешь, я ведь просила ее попозировать, но Ольга Николаевна отказались.
– Так ты по памяти напиши, – сказал ей, а потом, хмыкнув, продолжил: – Уверен, у тебя имеются наброски, а то и готовые портреты. Считай, что даю тебе заказ на десять портретов, которые не грех повесить на самом видном месте, чтобы все сразу понимали, что за особа изображена на холсте.
– Э-э-э, Вань, это почетно, но сложно и… – Катька как-то по-детски шмыгнула носом. – Ответственность большая, да и как бы не разгневалась императрица, она же нас сошлет…
– А мы и так на Урале! – рассмеялся я. – Ты парочку портретов напиши, а разрешение у Ольги я добуду, не переживай.
– Попробую, – задумчиво ответила мне Катерина.
Так, с сестрой вопрос решен – отлично! Теперь она погрузится в работу и не будет меня отвлекать от насущных проблем. Впрочем, портрет императрицы – далеко не банальный вопрос. Готов поспорить, что Ольга Николаевна упрется рогом, но не захочет свое лицо выставлять на всеобщее обозрение. Помню, что у нее не складывалось, чтобы подданным показаться, а потом она по столице гуляла, переодевшись в парня. Увы, после обнародования лика императрицы той уже без охраны в народ не выйти. Однако подданным необходимо знать своих правителей в лицо, удивляюсь, как еще народ не потребовал показать им императрицу. Да и революционеры эту карту не разыграли. Чего-то ждут или знают, что Ольга Николаевна – очень симпатичная особа?
