– Правильно! – восклицает Тесс. – Это точно не вызвало бы подозрений.
Мы с Тесс смеемся, а Роджер закатывает глаза.
– И все же, Роджер, – говорю я, – как ты узнал, откуда Кеннеди родом? Ты же из Англии, а они – нет!
– Я, – поясняет Роджер, – из Уэльса. Почему ты этого до сих пор не уяснила?
Тесс бежит впереди нас, в сторону пляжа.
– О-о-о-о, наша американская тупица!
– Американская тупица: самый тупой в мире супергерой! – кричу я ей вслед и несусь сломя голову, хотя она, благодаря своим длинным ногам, уже превратилась в пятнышко на горизонте. Конечно же, при одном упоминании о супергероях я вспоминаю о Каллуме, и смех застревает у меня в горле.
Нас догоняет Роджер.
– Ты же понимаешь, что я из Уэльса, да? Не из Англии. Я просто хочу внести ясность. Это разные страны.
– Хорошо, – успокаиваю я его и кладу руку на сердце. – Клянусь больше никогда не совершать такой ошибки. Могилой Кеннеди.
– Принято, – одобряет Роджер.
– А теперь, когда спор улажен, – встревает Тесс, – расскажите, на что потратите свою долю от сокровища?
– На кампанию за независимость Уэльса, – отвечает Роджер.
– А я хочу себе домашнюю акулу, – говорит Тесс. – Нора?
– Наверное, на оплату колледжа. На самом деле с этим мне собирается помогать дедушка, но я-то знаю, в какое неловкое положение попадает мама. Она хочет, чтобы я могла сосредоточиться исключительно на учебе, а не работала на двух работах. Но я не хочу быть кому-то должна, понимаете? Даже если это мама. Или дедушка.
Тесс и Роджер ненадолго замолкают.
– Практично, – заключает Тесс.
Роджер достает швейцарский армейский нож.
– Ладно. Давайте приступим.
– У нас же не будет из-за этого кучи проблем? – уточняет Тесс.
– Кто знает…
И тут я словно вижу галлюцинацию: Каллум на берегу бросает камни. Один.
– Это Каллум? – удивляется Роджер. – Эй, Каллум!
Тот оборачивается и машет нам рукой, а потом возвращается к своему занятию – пытается эффектно запустить по воде плоские камушки, но безуспешно.
– Подойду к нему, – говорю я. – Простите, я не надолго.
Роджер фыркает:
– Снова любовь-морковь?
– Нет, – отвечаю я. – Ну, может. Хотя вряд ли.
– Не забывайте об основах безопасного секса! – восклицает Тесс. – Стой! А как же твоя доля сокровища?
Я, уже шагая по пляжу в сторону Каллума, кричу в ответ:
– Я на девяносто девять процентов уверена, что настоящим сокровищем всегда была дружба!
Каллум видит, что я приближаюсь, но не перестает бросать камни.
– Привет, – говорит он.
– Привет, – отвечаю я. – У тебя отвратительно получается.
– Наверное, поэтому мне нужно практиковаться.
Он делает еще бросок, но камень с гулким шлепком падает в воду. Когда же бросаю я, мой камешек, изящно скользя по поверхности, подпрыгивает четыре раза.
– Меня этому научил дедушка, – пожимаю я плечами. – На озере Мичиган.
Каллум вздыхает и идет вдоль берега. И хотя с собой он меня не зовет, я все равно решаю присоединиться к нему. Он ведет себя отстраненно, отчего мое сердце болезненно сжимается – если ввести эти симптомы в поиск по медицинской онлайн-базе, у меня наверняка окажется какое-нибудь редкое тропическое заболевание. В эту секунду по пляжу разносится глухой металлический стук, а за ним – радостные возгласы.
– Похоже, Тесс и Роджер все-таки проникли на маяк, – замечаю я.
– Да?
Так и подмывает убежать, оставить Каллума одного на пляже, чтобы он обернулся, а меня уже тут не было. А самой вернуться к друзьям, которые будут смеяться и шутить про спрятанные сокровища, а не обжиматься с бывшими подружками на том же самом месте, где вы вместе провели ночь.
Но я этого не делаю. Твержу себе, что, как бы ужасно, страшно и неловко это ни было, я все равно с ним поговорю.
Я торопливо шагаю за ним, пока не оказываюсь рядом.
– Привет, – снова говорит он, как если бы забыл о моем присутствии.
– Каллум, – начинаю я. – Я видела тебя на кладбище. С Фионой.
Он усаживается на песок.
– Ага. Я предполагал, что такое может случиться.
Потом потирает сзади шею, уставившись в землю.
– Да, – выдохнув это, я замолкаю. До меня доносятся лишь щебет птиц и шум разбивающихся волн. – Так вы… снова вместе? Или я неправильно поняла… то, что увидела?
Пожалуйста, пожалуйста, скажи «да». Скажи, что я ошиблась, что ты просто утешал ее из-за плохой оценки или, наоборот, поздравлял с тем, что она безумно влюбилась в нового парня.
– Нет, – говорит Каллум. – Ты все правильно поняла.
Ох, а я и не заметила, что нож у меня в груди раскален и покрыт шипами. Как же это больно.
– Но, – продолжает он, – мы не вместе. То есть да. Мы были там. Флиртовали. И… немного целовались.
Я сказала, раскален и покрыт шипами? Вот тупица! Да он сделан из лазера, который расщепляет тебя на атомы.
– А-а. – Это все, что могу я выговорить.
– Но все совсем не так. То есть да, мы с Фионой встречались, а потом она со мной порвала. Просто у нас это вошло в привычку – быть вместе. Хотя совершенно ничего не складывается. Выходит полная фигня. Я даже и не думал, что что-то будет.
– А-а, – повторяю я. Да я просто Оскар Уайльд по односложным звукам.
– Нора, ты мне нравишься, – наконец произносит он.
– Ты мне тоже нравишься, Каллум. Точнее, нравился.
– И я хочу с тобой общаться, проводить вместе время, узнавать тебя, потому что ты классная, интересная и талантливая, и у тебя отменный вкус в фильмах. – Он усмехается, но его улыбка тут же гаснет. – Вот только ты… уезжаешь.
– Понятно, – отвечаю я.
Хотя на деле ничего мне не понятно. Он что, расстается со мной? Пытается сказать, что хочет быть вместе, только пока я здесь?
– И еще… – продолжает он, глядя себе под ноги. – Я ведь ничего о тебе не знаю. Например, что тебе нравится? Что… Ну, я не знаю… Сколько костей ты ломала? Кто ты?
Ответ – ноль. Наверно, я и правда такая скучная, какой он меня считает. Я начинаю мысленно прокручивать список фактов, которым обычно пользуюсь, когда учителя в первый день школы просят нас рассказать о себе что-то забавное. Меня зовут Нора Паркер-Холмс. Мой дедушка – Роберт Паркер, знаменитый художник. На внутренней стороне запястья у меня шрам, оттого что я в четыре года пыталась приготовить спагетти в томатном соусе. У меня аллергия на пенициллин. Но все это не то.
