В груди у меня вспыхивает ярость, которую я так тщательно сдерживала. Вот почему я не хотела с ней ничем делиться.
– Мам, мне не нужны сейчас от тебя советы, – как можно спокойнее произношу я. Если начну кричать, то проиграю этот спор. – Для этого у меня есть подруга. – Я показываю на письмо, которое пишу Лене. – Мне нужны люди, которые действительно уважают то, чем я занимаюсь, и понимают, насколько это тяжело.
Мама открывает рот, и в эту секунду мне неясно, чего ждать: гнева или извинений. Возможно, она и сама не знает. Но тут открывается дверь, и в образовавшуюся щель просовывается голова Эвелин.
– Простите, что прерываю вас, дорогуши. Элис, милочка, мне нужна твоя помощь внизу.
Как раз вовремя. Не удивлюсь, если все это время Эвелин стояла под дверью и подслушивала наш напряженный разговор, выжидая подходящий момент, чтобы увести мою маму, прежде чем мы обе вспыхнем как сигарета и бензоколонка.
Мама кивает и выходит за Эвелин.
Два дня. Еще каких-то два дня, и мама улетит в Чикаго.
Глава 16
ЧУВСТВУЮ СЕБЯ КАК на одной из дедушкиных картин. Мы с мамой и Эвелин сидим возле камина (где, стоит отметить, горит настоящий огонь) и молча читаем, пока дождь барабанит по стеклу. Эвелин настояла на том, чтобы налить нам по бокалу «Бейлиса» («Со льдом! Только так его можно пить!»). И теперь я восседаю в кресле, в левой руке у меня зажата книга, а в правой – алкогольный напиток со вкусом десерта.
Мама жадно поглощает страницы романа «Гордость и предубеждение», найденного в библиотеке Эвелин. Читает его с таким волнением, будто Элизабет Беннет и мистер Дарси флиртуют и ссорятся на самом деле. И мне понятно такое рвение: за исключением стремления, чтобы «ее дочь поскорее вышла замуж», моя мать – истинное воплощение миссис Беннет, которая просто не может не совать свой нос во все мои дела.
– Нашла какого-нибудь близкого по духу персонажа? – интересуюсь я.
– Дорогая, я читаю, – отвечает она и возвращается к книге.
Я вздыхаю. А потом чуть громче, потому что всем, похоже, наплевать, отчего я вообще вздыхаю. А мне скучно, вот в чем дело. Я столько времени провела в студии за рисованием, что, если снова достану скетчбук, руки сами примутся выводить слова: «ПОЖАЛУЙСТА, ПРЕКРАТИ, ДАЙ НАМ ОТДОХНУТЬ». Я вздыхаю в третий раз, еще громче, но ни мама, ни Эвелин не реагируют. Тогда я начинаю слегка подпрыгивать в кресле, дергая ногами.
– Аккуратнее с подушками, – говорит Эвелин, не отрывая взгляда от книги.
Я поворачиваюсь к окну и, выбрав одну капельку, веду по ней пальцем, пока она стекает по стеклу. Это похоже на скачки: я принимаюсь болеть за свою каплю, молясь про себя, чтобы та слилась с соседними каплями и, благодаря массе, увеличила скорость. Ну же! Давай! Она уже почти добралась до карниза и…
– Нора. Перестань дергать ногой. – Мамин голос отвлекает меня от движения капли, и я пропускаю миг, когда та приземляется.
– Я чувствую себя отставным корабельным магнатом в своем поместье на берегу моря, ждущим, когда дрессированный бигль принесет мне тапочки.
Но на мою забавную шутку никто не реагирует.
Я снова вздыхаю, даже громче прежнего, и пытаюсь вернуться к своей книге – сборнику юмористических рассказов, написанных не особо известным белым парнем из Нью-Йорка, и историй, опубликованных в «Нью-Йоркере». Все находят их ироничными и живыми. Но я почему-то не осилила даже первый рассказ (о рыбаке, специально пытающемся поймать ботинок).
Спасает меня восхитительный звук – диньканье моего мобильника. Будь Павлов до сих пор жив, у него нашлась бы уйма материала для наблюдений за тем, как у подростков вырабатывается рефлекс на звук уведомления в телефоне. У меня чуть сердце не выпрыгивает из груди при виде полученного на «Фейсбуке» сообщения от ирландского супергероя Каллума Кэссиди.
Каллум Кэссиди: «Сильно занята?»
Нора Паркер-Холмс: «Не-а. Сижу дома (у Эвелин), читаю и пью „Бейлис“».
Каллум Кэссиди: «Смахивает на идеальный дедушкин вечер».
Вот, я была права!
Нора Паркер-Холмс: «Хахахахахахаха».
Каллум Кэссиди: «У меня новый план: пошли со мной и моими друзьями в город, на кейли».
Проблема: на улице все еще льет дождь, а до города идти двадцать минут. Так что выглядеть буду как утонувшая крыса. Вдобавок опасение: это случайный парень, с которым я познакомилась в баре. Разве не о таком предупреждают молоденьких девушек? Тем более существует вероятность, вполне логичная, что, очарованная акцентом Каллума, я могла и не разглядеть в нем подонка.
САМЫЙ ПРАВДОПОДОБНЫЙ СЦЕНАРИЙ
ПАРЕНЬ С ИРЛАНДСКИМ АКЦЕНТОМ
Мои любимые хобби: смотреть на солнце и пинать детей.
Я (очарованная его акцентом)
Разреши мне тебя поцеловать!
С другой стороны, он любит читать. Ему нравятся мои рисунки. У него такой акцент. И вообще! Я же молода! И хочу пойти на вечеринку с симпатичным ирландским парнем, чье имя трудно произнести.
Только вот проблема с дождем так и не решена.
Каллум Кэссиди: «Могу заехать за тобой через 20 минут».
Все оказалось намного проще.
Нора Паркер-Холмс: «Идет! До встречи:)».
Подумываю поставить подмигивающую рожицу, но решаю оставить место для воображения.
– Я иду на вечеринку! – заявляю я на всю комнату.
Эвелин расплывается в улыбке.
– С кем? – спрашивает мама.
– Э-э, с тем парнем, с которым познакомилась в пабе. И его друзьями.
Элис тут же захлопывает книгу, и тогда я понимаю, что все серьезно. Потому как за последний час она ни разу не оторвала взгляда от страниц.
– Ты уходишь с парнем, чьего имени даже не знаешь? Или откуда он родом?
– Я знаю, как его зовут!
Какое великолепное чувство. Сродни тому, когда учительница окликает тебя, думая, что ты ее не слушаешь, хотя так оно и есть, но ты все равно называешь правильный ответ.
– Каллум. Каллум Кэссиди! И он живет с мамой в Дублине!
Мама медлит какое-то время.
– А где проходит эта вечеринка?
– Точно не знаю, но он обещал за мной заехать.
Произнося эти слова, я практически утверждаю, что абсолютно нормально в незнакомой стране, где ты никого не знаешь, сесть в машину к незнакомому парню и отправиться в неизвестное место. Вот только эти слова буквально кричат об опасности.
Мамины губы складываются в жесткую линию.
– Я волнуюсь за тебя. Знаю, ты хочешь приятно провести время со своими друзьями, я тоже этого хочу, но эта ситуация меня беспокоит.
