Айне (я даже про себя произношу ее имя неправильно, может, у тебя получится лучше) – для всех здесь как мамочка. Я ни разу не слышала, чтобы она критиковала чью-то работу. Самое ужасное она сказала вчера одному из парней (он из Калифорнии, но я не помню его имени), который рисовал пейзаж из окна, но напортачил с цветами. Тогда Айне предложила ему нарисовать остальное, вообще не используя черную и белую краску. Ему следовало сосредоточиться на цвете самих предметов: например, забор на самом деле не черный, а темно-синий с зелеными прожилками. И ведь действительно вышло гораздо лучше! Вообще Айне ратует за то, чтобы мы «выпустили своего внутреннего художника» (она постоянно об этом твердит). И поэтому ее все просто обожают.
Что касается моей настоящей мамы, чувствует она себя неплохо. Конечно, до сих пор скучает по папе и отчего-то переживает за работу, хотя и говорит, что взять отпуск – вообще не проблема. Но мне ее жалко. Она одинока и ощущает себя такой, с тех пор как они развелись.
По-моему, я рассказывала тебе эту историю. Однажды вечером, часов в одиннадцать, я спустилась вниз и увидела, как она просматривает их свадебное видео. Я стояла позади дивана, так что мне не было видно ее лица, лишь отражение в окне. И она плакала. Я не знала, как поступить. Конечно, сейчас я, оглядываясь назад, понимаю, что должна была утешить ее, сказать, что все к лучшему, что люблю ее и буду рядом. Но в прошлом всегда все кажется проще. Тогда же я смутилась. Тихонько, как мышка, нырнула к себе наверх и легла спать, она даже ничего не услышала.
По-моему, в немецком языке есть такое длинное слово, объединяющее чувство стыда и неловкости, когда ребенок видит слезы своих родителей. Ужасная смесь желания помочь тому, кого любишь, с неприятным ощущением того, что это тебе придется утешать своего родителя. И какой в этом смысл?
Прости, я слишком много болтаю. Хорошая новость – она уезжает через два дня, так что мне больше не придется беспокоиться и отвлекаться от своего творчества.
Кстати, о творчестве! Заниматься здесь действительно трудно, потому что все остальные очень-очень хороши. Мы тут рисовали череп животного, который Деклан поставил перед нами в центр стола. Ты бы его возненавидела! Только представь себе три часа практически гробовой тишины (звучит лишь джазовая музыка), а мы рисуем, сидя кругом. Рисунок у меня вышел неплохим, немного кривоватый, но сойдет. Но вот у остальных получилось… нечто. Два дня, проведенные среди настоящих, серьезно относящихся к своему творчеству художников, заставляют меня нервничать.
Может, я не настолько хороша, как считала. То есть я неплоха. Умею рисовать, бесспорно. Но вот одна из девушек, Мейви, рисует так, что я узнаю ее работы в любом уголке планеты. Есть в ней что-то такое особенное. Возможно, то, что должно быть в настоящем художнике. И конечно же, у Мейви великолепные густые черные волосы и челка как у Зоуи Дешанель. И она такая худенькая, что на ней все сидит хорошо. А самое ужасное – я не могу ее ненавидеть, потому что она безумно милая. Такие люди хуже всего.
Кстати, я тут познакомилась с парнем – далее следует краснеющий смайлик, ха-ха – по имени Каллум Кэссиди. Да, он настоящий, и да, на деле он такой же очаровательный ирландец, как и на словах. Мы встретились в пабе в наш первый вечер здесь (ЭЛИС ТОЖЕ БЫЛА ТАМ, И ЭТО ДЕЙСТВИТЕЛЬНО БЫЛО СТРАННО), и он обещал снова пересечься со мной. Хотя прошло уже целых тридцать часов, а он так и не написал. На деюсь, с Ником у вас дела обстоят лучше. Судя по вашему «Инстаграму», поездка в «Шесть флагов» удалась на славу.
А вообще я надеюсь, что следующие две с половиной недели сделают из меня достаточно хорошего художника, чтобы поступить в Школу дизайна Род-Айленда. Уверена, Мейви взяли бы туда, даже если бы она рисовала с завязанными за спиной руками и кистью во рту.
Люблю, скучаю, обнимаю, целую и все такое, Нора
– Это так мило, что вы с Леной пишете друг другу настоящие письма, на бумаге, – прокрадываясь ко мне в комнату, говорит мама. – Я и не думала, что вы до сих пор так делаете.
Даже не знаю, что она пытается проявлять: дружелюбие или пассивную агрессию? Порой с ней ужасно трудно разговаривать.
– Просто дедушка подарил мне чудесный блокнот.
– Здорово, что ты используешь его на благо.
Она присаживается на угол моей кровати. Совсем как когда она решила мне сказать, что они с отцом разводятся. Похоже, она тоже это осознает, потому что практически сразу вскакивает и разглаживает складки на одеяле.
– У вас с Леной все хорошо? Как там ее новый парень? Знаю, с этим иногда трудно…
К чему этот разговор? Почему мама считает, что стоит ей войти ко мне в комнату, как мы с ней вдруг волшебным образом станем «Девочками Гилмор»?
[11] Примемся обсуждать, что моя лучшая подруга начала встречаться с парнем, лишившим меня девственности, а потом переставшим со мной разговаривать? И эта самая подруга до сих пор ничего не знает. Потому что я не сказала. Потому что мне стыдно. Потому что мне разбили сердце.
– Да все нормально, – отвечаю я. – У нас все хорошо. А почему не должно быть?
В нетипичной для себя манере Элис пропускает мимо ушей мою колкость.
– Как прошел первый день программы? – продолжает она расспрашивать.
Что я могла бы ответить?
«Знаешь, если честно, сплошной стресс, потому что у всех остальных ребят уже есть свой классный стиль и опыт. Они обладают уникальным художественным видением, а я лишь пытаюсь перейти от мультяшного стиля к чему-то серьезному и понимаю, что того, чему меня учили, недостаточно. Вдруг ты была права с самого начала? Быть профессиональным художником – огромный труд, и я всегда была готова трудиться. Только вот становится все очевиднее, что мои способности в лучшем случае чуть выше среднего. А если одного труда недостаточно?»
Но я отвечаю:
– Хорошо!
Ее выражение лица говорит мне, что это был неправильный ответ.
– Хорошо? – повторяет она. – Я пришла узнать, как прошел твой день, как тебе программа, ради которой мы пересекли половину земного шара, а ты мне отвечаешь «хорошо»?
– А я не заставляла тебя ехать со мной. И уже не раз давала тебе это понять.
– И все же я здесь и спрашиваю у своей дочери, как прошел ее день.
– Было очень трудно, ясно? Я привыкла рисовать в мультяшном стиле. И многих вещей не умею, а у большинства студентов все отлично получается.
Ей требуется время, чтобы осознать: я только что поведала ей некоторые подробности из своей жизни.
– Может быть, это тот самый звоночек, сообщающий о том, что творчество лучше оставить для хобби.
