Я нервно вышагивала по залу ожидания, то и дело порываясь прошмыгнуть мимо охранника, которому, судя по всему, поручили за мной приглядывать. Телефон разрывался от звонков: друзья Джуда пытались разузнать о его состоянии. Через десять минут я его отключила. Что им говорить? Что Джуда увезли в реанимацию, где врачей больше, чем людей на поле для гольфа субботним утром? Я ведь понятия не имею, насколько все серьезно…
Я бродила от стены к стене, сгрызла все ногти, вся измучилась, но не позволяла себе думать о плохом, так как в любой момент была готова сорваться. Не знаю, сколько прошло времени – может, пятнадцать минут, а может, пятнадцать часов, когда вдруг в зал ожидания вошел врач. Он шагал ко мне, казалось, целую вечность.
– Это вы интересуетесь судьбой мистера Райдера?
Доктор сложил на груди руки. Не окровавленные – уже хорошо.
– Да, – хрипло выдавила я.
Интересуюсь. Еще как интересуюсь!
– У него сотрясение мозга, – начал врач, и сердце у меня оборвалось. – Мы ввели его в искусственную кому, чтобы организм и мозг могли понемногу восстановиться. Пока мы не в силах определить, насколько серьезно он пострадал. Надо подождать, когда Джуд очнется.
Я сглотнула.
– Но с ним все будет хорошо? – чуть слышно, почти шепотом спросила я.
– Он жив, – ушел от ответа врач. – Но о состоянии судить еще рано, пусть сперва придет в себя. А до тех пор ему нужно отдохнуть и набраться сил.
Из-за дверей высунулась медсестра.
– Доктор, у нас авария и пострадавший с внутренним кровотечением.
Тот кивнул ей и поспешил к выходу.
– Мы перевели Райдера на пятый этаж. Можете заглянуть, если хотите.
– Спасибо! – крикнула я. Слишком простое и скучное слово, чтобы выразить благодарность человеку, который спас жизнь твоему любимому…
По указателям я нашла лифт и нажала кнопку пятого этажа. Ноги тряслись, воздуха не хватало, дрожащие пальцы выбивали по поручню барабанную дробь. Страх был таким сильным, что не успели двери лифта распахнуться, как я вылетела и рванула в сторону сестринского поста.
– Простите… – спросила я. Голос при этом прозвучал взвинченно и пискляво. Я не стала дожидаться, пока улыбчивая на вид женщина средних лет поднимет голову. – Не подскажете, в какой палате находится Джуд Райдер?
– Его перевели в пятьсот двенадцатую. – Медсестра указала в нужную сторону. – Можете к нему заглянуть. Только не будите, пусть выспится. Хорошо, милая?
– Хорошо. – Я прижала руки к животу. – Врач сказал, его погрузили в искусственную кому, чтобы организм сумел восстановиться… Не знаете, когда он очнется?
Меня мучили десятки вопросов, которые я не додумалась задать врачу.
– Может, через неделю, а может, через час, – пожала та плечами. – Мозг – штука сложная и живет по своим правилам. – Она улыбнулась. – Врачам кажется, что они могут им командовать, но, по моему опыту, мозг не слушает ничьих команд.
И почему весь больничный персонал не может быть таким же словоохотливым, как она?
– Это очень… неопределенно.
– Милая, когда речь идет о человеческом организме, все очень неопределенно.
М-да, не это я надеялась услышать, но лучше уж горькая правда, чем сладкая ложь…
– Спасибо!
Я торопливо зашагала к нужной палате.
– Если что понадобится, зовите!
Пятьсот двенадцатая палата располагалась в самом конце коридора – и, казалось, с каждым моим шагом становилась все дальше. Я словно попала в Страну чудес. Скользнув в палату, тихонько закрыла за собой дверь. Если притвориться, можно было бы представить, будто Джуд просто спит в своей постели… Однако писк больничных мониторов и запах медикаментов быстро вернули меня к реальности. В отличие от большинства людей, я не питала к больницам отвращения. Для меня это место, где у человека есть шанс на спасение. Когда застрелили моего брата, ему была одна дорога – к судмедэксперту. А Джуд – здесь, и сердце у него бьется. Значит, он жив и будет бороться за себя. Значит, еще есть надежда.
Я обошла кровать и встала рядом. Если бы не больничные трубки и провода, опутывающие его тело, он выглядел бы абсолютно здоровым. Никаких бинтов, кроваво-черных ушибов, гипса на сломанных конечностях… Внешне все было хорошо, но истинная угроза таилась где-то в мозгу…
В сотрясениях я разбиралась получше некоторых врачей, потому что с детства любила футбол и не раз видела, как игроков без сознания уносят с поля. Джону в свое время посчастливилось избежать серьезных травм, а вот его приятелям везло меньше. Большинство из них вскоре вставало на ноги, но были и другие. Бедняги, которые уже никогда не возьмут в руки мяч… и даже не смогут сами поднести ложку ко рту… От одной мысли, что таким же может стать Джуд, я задрожала. Села – почти упала – на краешек кровати и взяла его за руку. Вот что бывает, если испытывать судьбу, не обращая внимания на знаки и не слушая внутренний голос, предупреждающий о возможных последствиях. Мы будто оказались в машине без тормозов, и именно Джуд принял на себя весь удар от столкновения. Да, он придет в себя, и мы снова попытаемся наладить отношения, но вскоре нас ждет очередная катастрофа. А потом еще одна, и еще – пока не останется ничего, что можно собрать и склеить. Уже не будет ни Джуда, ни Люс. Не будет нас. И нашей любви не будет. Только груда обломков.
Я поймала себя на том, что слишком сильно сжимаю ему пальцы, пришлось отпустить. Не хватало еще, чтобы ему вдобавок ампутировали руку. Я понимала, что не могу его бросить. Но не могла и остаться. В этом жестокая ирония наших с ним отношений. Я люблю его, хотя и не должна бы. Я доверяю ему, но не верю самой себе. Я хочу его, но все безрезультатно. Да, есть парочки, страдающие оттого, что им хочется и яичницу съесть, и яйца не разбивать. Мы же все это время носились вокруг пустой тарелки. Да, у нас с Джудом было то, что некоторые безуспешно ищут всю жизнь. Только ребята из Министерства будущего забыли включить нашу пару в списки. И если один из нас не бросит другого, все, о чем мы будем мечтать, – это поскорее умереть. Сам Джуд не уйдет. Он повторял бесчисленное количество раз, что никогда меня не бросит. Придется мне встать и навсегда повернуться спиной к любимому человеку. Еще ни разу в жизни мне не было так страшно.
Черт, черт, черт! Я снова схватила его за руку Откашлялась, пытаясь подобрать нужные слова. На ум ничего не шло. Любые фразы застревали комом в горле. Прощай… Самое ужасное слово, которое придется сказать, а потом жить с этим всю оставшуюся жизнь. Джуд ведь не просто моя первая любовь. Он моя единственная любовь. Вот только против нашего совместного будущего обернулись все силы природы.
Я беззвучно разевала рот, пытаясь выдавить хоть звук, как вдруг Джуд стиснул мне руку Подскочив на месте, я уставилась на его пальцы, медленно оплетающиеся вокруг моих. Дышать стало еще сложнее – на этот раз от облегчения. В следующий миг он открыл глаза, глядя на наши сцепленные руки. Невозможно было понять, где его пальцы, а где мои. Они слились воедино, сотворив из нас двоих одно целое – Джуда и Люси. Или Джуси… Я невольно усмехнулась. Он поднял глаза, пытаясь перехватить мой взгляд. И когда я посмотрела на него, мне захотелось спалить к чертям весь этот мир, мешающий нам быть вместе.
