Запретив себе терять сознание, Лучано несколько раз поднимал вялую руку, но всё-таки нащупал ещё одну шпильку. Сил отломить головку у него уже не было, так что он просто раскусил её и сунул осколки Аластору в рот. Хоть что-то… Им бы сейчас умелого целителя — и Альс мог бы выжить.
Баргот тем временем полоснул одной из собственных сабель по ладони, сложил руку ковшиком и через несколько мгновений швырнул пригоршню крови в сторону портала, что-то заорав.
Лучано неплохо знал арлезийский, но всё, что смог разобрать — это ругательства, больше подходящие портовому грузчику. Они мешались с какими-то ритуальными обращениями, а потом Баргот ещё раз плеснул кровью в воздух, и Лучано разглядел слабое мерцание на том месте, где раньше был Разлом, и куда кидалось кровью рехнувшееся тёмное божество.
— Крови тебе мало? — заорал Баргот, снова переходя на дорвенантский. — Девчонку забрал, да? Выходи, тварь! Со мной — попробуй! А её верни, слышишь?! Я требую по праву! Твоему праву, слышишь?! Твоего, твар-р-рь, Избр-р-ранного! И ты её вер-р-рнешь! А крови — на!
Он плеснул в третий раз, и Лучано окончательно смирился с тем, что сошёл с ума. Ничего удивительного, если такую дурь намешать. Именно это смуглое горбоносое лицо с чёрной бородкой он видел на фреске в храме Семи Благих. И конь вроде тот же самый… Только вместо чёрного плаща, бившегося за могучими плечами дымом от пожара, сейчас на Барготе была обычная кожаная куртка, укреплённая железными пластинами, шерстяные штаны и высокие кавалерийские сапоги.
Но лицо — то же! И взгляд… Никто другой не смог бы смотреть так яростно и вызывающе! Человек или божество, но он бросал вызов Запределью, и сердце восхищённого и благоговейно замершего Лучано застучало быстро и сладко.
— Айлин! — закричал их с Аластором спаситель, и мир содрогнулся.
Лучано едва не зажмурился, но заставил себя смотреть. Это всё, что он мог сейчас делать, и от этого он не отказался бы, даже грози ему любопытство смертью… Бывший Разлом вспыхнул невыносимо ярким светом — и раскололся снова. В тёмном пространстве мелькнул ослепительный силуэт, который Лучано не смог разглядеть. Но стоящий перед Разломом Баргот даже не пошатнулся, лишь прикрыл рукой глаза, словно всматривался вдаль, и повторил, ломая реальность железной волей, звучащей в его голосе:
— Я пришёл за своим. Верни её!
* * *
— И ты это спустишь? — уточнила Претемнейшая, еле уловимо подняв бровь.
Мастер Керен пожал плечами и снова, уже в третий раз, провёл пальцами по щеке.
— Нагле-е-ец, — повторил он уже с откровенным удовольствием. — Но когда я не ценил отвагу? Бросить мне такой вызов, какого я не могу не принять… зная точно, что проиграет, и зная, чего я могу его лишить… Право же, это стоит восхищения!
— Лишить? — ядовито-ласково повторила Претемнейшая, и Айлин вдруг показалось, что они говорят не столько о произошедшем только что, сколько о чём-то давнем, неизвестном никому, кроме них двоих. — И чего же? Рода? Жизни? Магии?
— Разума, — обронил мастер Керен, и из глубины его вдруг вылинявших до бесцветно-серого глаз выглянуло нечто — равнодушно-холодное, жуткое и столь чуждое, что Айлин сразу, без тени сомнения поняла, чем на самом деле страшен Баргот!
Она мимолётно удивилась, почему он назвал Претёмную Госпожу Вереск, но тут же это забыла. Кто-то явился спасти её, Айлин! Кто-то прорывается во владения самого Баргота! По праву… А разве у Баргота может быть Избранный?! Ох, да какая разница?! Кто бы это ни был, если он может забрать её в мир живых, значит, ещё не всё потеряно! Неужели… она может вернуться?!
— И правда, на редкость отважный смертный, — уронила Претёмная странно невыразительным голосом. — Впрочем, не стоит удивляться, что он решил нарушить все правила, на которых стоит этот мир. Зная, чей он Избранный…
— Нарушать правила — это моя привилегия, — согласился Керен, извлекая откуда-то из воздуха ещё один платок и тщательно вытирая щёку. — Но одно из них, согласись, он всё-таки применил верно. Врата можно открыть с той стороны. А наша милая гостья… — Он задумчиво оглядел Айлин, и она похолодела от напряжения и страха. — Она всё ещё жива. Значит, не тебе решать, как с ней поступить, а мне.
— Благодарю за своевременное напоминание, что мы обе у тебя в гостях, — ещё холоднее сказала Претёмная. — И каково твоё решение? Не припомню, чтобы ты позволял кому-то оскорбить тебя безнаказанно. Ты помнишь старые законы, Керен. Те, что пришли сюда вместе с нами. Виновен не только тот, кто поднял руку, но и тот, ради которого это было сделано. В участи твоего Избранного волен ты сам, но это моя названая дочь.
Голосом Претёмной можно было морозить птиц на лету, и Айлин поёжилась, леденея от страха и надежды одновременно. Две могущественные силы то ли сошлись в схватке за неё, то ли вот-вот это сделают. А она даже ничего не понимает! Кто пытается её спасти?! Зачем она понадобилась Избранному Баргота?! И что с друзьями, которые остались на холме?!
— Я тоже благодарю тебя за предположение, что я способен наказать ребёнка, не вовремя заглянувшего на супружеский ужин. Вижу, ты наконец-то прониклась моей ужасной репутацией.
Если голос Претёмной был звенящим льдом, то Керен каждым звуком источал яд. На несколько мгновений над террасой повисла тишина, а потом Претёмная потёрла виски и отвела от супруга гневный взгляд. Айлин же смогла вздохнуть свободно, поняв, что ничего страшного прямо сейчас не произойдёт, и мир не рухнет в бездну очередного божественного гнева.
— Что ж, юная леди, — обратился к ней Керен, словно ничего и не случилось. — Надеюсь, вы поняли, что произошло? По правилам, которые старше этого мира, дверь между живыми и мёртвыми можно открыть со стороны живых. И тот, кто это сделает, имеет право забрать своё. Если, кроме права, у него хватит на это сил. Впрочем… — Он бросил чуть насмешливый взгляд на Претёмную. — Фавориты моей драгоценной леди обычно всего лишь просят её о милости. Она бывает очень благосклонна к своим Избранным.
— Я ценю учтивость и хорошие манеры, — парировала Претёмная Госпожа. — А как действуют твои любимцы, дорогой? О, прости, я бестактна! У тебя их так давно не было, что ты вполне мог позабыть, как им положено себя вести. Судя по этому… м-м-м… экземпляру…
— Что поделать, драгоценная, — пожал плечами мастер Керен, и Айлин окончательно поняла, что эти двое — до сих пор супруги. Только очень близкие могут так язвительно и одновременно любезно беседовать. — Я же не виноват, что приличный разум встречается гораздо реже мощного магического дара. По крайней мере, мой Избранный точно знает, чего хочет. И он хотя бы является ко мне, своему покровителю, совершенно трезвым и полностью… м-м-м… одетым, — явно скопировал он Претёмную. — Не носится вокруг Садов, налакавшись карвейна, не встречает божественных гостей в подштанниках и даже не…
Он покосился на Айлин и осёкся, словно проглотив то, что хотел сказать.
— Но… кто это? — робко выдавила Айлин, которая ничего не поняла, кроме того, что речь идёт об Избранных.
