В день, когда Вирджиния и Милли после шести месяцев, проведенных в Авенджер Филд закончили обучение, состоялось празднование со сладко-горьким привкусом. Конечно, было очень волнительно получить личные поздравления от руководителя программы, легендарного пилота Жаклин Кокран. Но Вирджинию и Милли волновал вопрос, куда их направят. А точнее – вероятность того, что их дислоцируют не вместе.
Их встреча в туалете стала той изначальной нитью, что связала их, но потом пришло понимание и восхищение, смех и разговоры по ночам, которые превратили эту нить в шнур толще любого морского каната. И всегда у них была их общая любовь к полетам.
Пока Вирджиния давала советы Милли по запоминанию информации из учебников, Милли помогала Вирджинии учиться доверять своим инстинктам в воздухе, узнавать, когда нужно следовать своему чутью. Они идеально дополняли друг друга – людей во многом настолько разных, насколько это вообще возможно, но совершенно одинаковых там, где это необходимо.
Их отношения так кардинально изменились, что Люси частенько подтрунивала: «Спасибо, моя шея до сих пор болит от такого резкого поворота». Конечно, это не мешало женщине радоваться тому, что их трех, с еще несколькими из группы, должны были дислоцировать вместе в Северную Каролину.
К несчастью, по прибытии в лагерь Дэвис они выяснили, что базу нарекли «Волчье болото», и на то были все основания. Окруженные тысячами мужчин-авиаторов, две дюжины девушек-пилотов откровенно смотрелись ягнятами в загоне. Их присутствие, по мнению большинства, служило одной из двух целей: либо быть как «курицы» для умаления их способностей, либо как девчонки для свиданий. И тем не менее постепенно, по завершении курсов переподготовки, девушки заработали уважение к себе, позволив своим летным умениям заткнуть всяких болванов. А острый язык Милли содействовал этому.
Что касается ухаживаний, некоторые из девушек получали удовольствие от широты выбора. Особенно после полутора лет в Авенджер Филд, известном как «Монастырь Кокран», названном так за строгие предписания относительно романов. Те правила отлично подходили Вирджинии, так как ее не устраивало, когда что бы то ни было отвлекало ее. Переброска в лагерь «Дэвис» ничего не изменила. Она попала туда, чтобы летать, а не искать мужа. В конце концов, шла самая настоящая война. Настоящие солдаты, моряки и авиаторы теряли свои жизни. И из-за этого она очень гордилась своей службой.
Конечно, это была тяжелая работа – перегонять самолеты туда-сюда между заводами и базами, с одного берега на другой. Получить задачу на один перелет, который умножался на десять до возвращения в военный гарнизон, стало делом привычным. Всякий раз, когда Милли и Вирджиния имели возможность поговорить и наверстать упущенное, они никогда не скупились на истории, но, как правило, вырубались на своих койках еще до того, как заканчивался полный пересчет.
С таким-то графиком у кого оставалось время на друзей?
Именно такое объяснение давала Вирджиния каждый раз, когда отказывалась от свидания. Большинство парней принимали ее ответ и шли своим путем. Но не Ник Теззара, больше известный как Тез. Одним ясным апрельским утром он подошел к ней возле столовой и – уже в третий раз – пригласил ее на вечер свинга в Офицерском клубе. Несмотря на его красивую смуглую внешность и исходящее от него обаяние, она ответила своим обычным отказом.
– Что ж, попробую как-нибудь в другой раз, – невозмутимо проговорил он.
– Попробовать ты можешь, – ответила она, удаляясь вместе с Милли, – но ответ останется прежним.
– Ну тогда… я постараюсь быть поизобретательней.
Она не понимала, что он подразумевал под этим, до следующего вечера. Только что окончив полет, она вернулась в казарму и обнаружила на подушке белый цветок с четырьмя лепестками. К веточке была привязана записка с ее именем на одной стороне и именем Теза – на другой. Одна из девушек распознала в подарке кизил, официальный цветок штата Вирджиния. Это проявление чувств колебалось между милым и банальным, но, по крайней мере, он был находчив. Кто знает, где он мог добыть такой своеобразный сорт.
На следующий день на подушке появилась вторая веточка кизила, на этот раз с надписью «Дорогая» на лицевой стороне карточки, а на тыльной – просто «я». Получатель и отправитель были очевидны, и, по всей видимости, пояснений не требовалось. Но для Вирджинии его обращение к ней как к «дорогой» показалось слишком уж вольным. Скольких девушек он заарканил с таким подходом?
Обнаружив третий цветок, Вирджиния с опаской подняла карточку и осмотрела обе стороны: «свидание» и «прошу». И ничего больше. Письменной речью, как оказалось, он владел не лучше Тарзана, и его записка на следующий вечер лишь подтвердила это предположение.
– «Пойти» и «1930»? – прочитала она вслух. – Куда мне нужно было пойти в тридцатом году? – Измученная за день, она со вздохом отбросила записку в сторону. – Этот парень действует так, словно сам родился в тридцатом.
– А знаешь, что самое забавное? – Милли сделала паузу, развешивая выстиранное и выглаженное белье в свой шкафчик. – Он немного напомнил мне одного мальчика, которого я знала в третьем классе. Он иногда менял местами слова, путал их. Это началось после того, как его боднул в голову козел.
Вирджиния и вообразить себе не могла, что Вооруженные силы могут позволить человеку с травмой мозга летать на их дорогостоящих аппаратах. С другой стороны, она слышала, что Тез был пилотом-испытателем. У человека, готового служить в качестве подопытного кролика, должно быть, не хватало в голове шариков.
– Путал… – повторила Люси. – Именно!
Вирджиния с удивлением взглянула на свою подругу, которая как раз заканчивала разгадывать кроссворд, лежа на кровати. Люси всегда так расслаблялась. По ее словам, ее мама всегда утверждала: «Пустой разум – прибежище дьявола».
– Дай-ка мне еще разок взглянуть на эти записки, – сказала Люси. – Все вместе, с первой до последней.
Единственное, что хотела сейчас сделать Вирджиния, это помыться и упасть на матрас, но она понимала, что упрямству Люси противостоять было бессмысленно. Как только Вирджиния протянула ей карточки, Люси стала что-то писать на клочке бумаги. Она склонила голову, что-то стерла, затем что-то нацарапала.
– Я так и знала, – пробормотала она себе под нос. – Это что-то типа шифровки. Гляньте-ка сюда.
Вирджиния, хоть и без особого энтузиазма, последовала примеру Милли и заглянула через плечо Люси.
«Дорогая Вирджиния
Я прошу пойти свидание 1930
Тез».
– Признай, – проговорила Милли, – этот парень довольно изобретательный.
Вирджиния закатила глаза.
– Жаль, что не последовательный.
– Или… – добавила Люси, – может быть, он просто еще не закончил.
И она оказалась права.
Каждый вечер все больше девушек из казармы крутились вокруг, чтобы прочитать новые намеки. К субботе Вирджиния расшифровала просьбу до «прошу вас пойти со мной на свидание в воскресенье в 1930».
