Соскользнув с уступа, Дилан прошел сквозь водопад. Увидев Джой, цеплявшуюся за скалу в сторонке, он поплыл к ней.
Она показала пальцем на плечо.
– Что у тебя за та…
Рядом пронзительно завизжал малыш, ядром летевший со скалы в воду. Брызги разлетелись во все стороны.
Дилан сделал то, что уже собирался сделать раньше: обняв за талию, он притянул Джой к себе. Она негромко охнула. Ее дыхание щекотало ему подбородок, она отводила глаза, хотя и не отталкивала. Он чувствовал, как колотится сердце. У нее или у него?
– Что ты говоришь? – произнес Дилан ей в ухо, усилием воли подавив дрожь в голосе. Обнимать ее – в этом было что-то невероятное. Чтобы услышать ответ, он наклонил голову, подставил ухо.
Джой похлопала его по плечу.
– Что у тебя за татуировка?
Усмехнувшись, Дилан вспомнил, что она рассматривала его тату еще утром.
– Логотип «Уэстфилд рекордз». – Он провел ладонью по левой дельтовидной мышце. Символ придумал Чейз: виниловая пластинка в форме компаса, W обозначает «запад», ноты – остальные стороны света.
– А солнечный луч? – Она кивнула на грудь.
– Всегда направлен на запад. Конец одного дня знаменует появление на горизонте нового.
– Ух ты, содержательно, – с уважением заметила Джой. – А еще есть?
Дилан показал ей единственную ноту на внутренней стороне запястья, прямо над пульсом.
– В музыке моя жизненная сила.
– И моя тоже, – прошептала она и коснулась кончиком пальца ноты. От ее прикосновения по венам Дилана пробежал разряд. Пробежал и взорвался в груди. Он сквозь зубы втянул воздух.
– У меня нет татуировок. – Джой подняла на него глаза. – Может, стоит сделать хоть одну.
Дилан не предложил – да и не мог предложить – отменить свой вечерний концерт и найти тату-салон. Не стал напоминать о пункте «Сделать что-нибудь неожиданное». Он легко мог представить себе музыкальную ноту на ее левой лодыжке или на тыльной стороне правого запястья.
Внимание Джой привлек шум на берегу. Взгляд ее остановился на загорающей молодой паре. Она читала, парень потягивал пиво. Он вроде бы смотрел на людей, но его внимание было приковано к лежавшей рядом женщине. Рукой он гладил ее лодыжку.
Джой смотрела на них так долго, что пара сочла бы это неприличным, если бы заметила, потом, закусив губу, быстро отвела взгляд. И взглянула на Дилана, будто извиняясь за то, что отвлеклась.
– Ты когда-нибудь любил? – нерешительно спросила она.
Вопрос удивил Дилана. Он убрал ладонь с ее талии.
– Да, несколько лет назад. – Дилан с трудом сглотнул.
– И что случилось?
Он все испортил – вот что случилось. И, вероятно, сделал бы это снова, если бы бесповоротно не решил остаться одиноким.
– Она была моей подругой детства. – Дилан провел мокрой ладонью по лицу. – И это все, что тебе нужно знать. – На эту тему он ни с кем не разговаривал, и обсуждать Соню с Джой было особенно неприятно. Он сам себя опозорил.
В глазах Джой мелькнула боль.
Сердце у Дилана сжалось, и он перевел взгляд на мутную поверхность воды.
– Прости. Я не люблю говорить об этом. И не могу гордиться тем, что сделал.
Склонив голову набок, она пристально смотрела на Дилана.
– Возможно, она тебе не подходила.
Ему никто не подходил, в этом он убедился. Музыкальная индустрия жестко обходится с семейными отношениями. Неудачи Джека и Келвина в семейной жизни подтверждали это, а история с Соней стала для Дилана финальной точкой. Если бы его жизнь была песней, тот провал прозвучал бы в ней инструментальной концовкой. И она развеяла последние сомнения насчет того, сможет ли он найти и сохранить любовь или стоит заняться «Уэстфилд рекордз» и работать на его успех. Пришлось выбирать, и он выбрал музыку.
– А что это за расспросы? – Дилан задал вопрос слегка вызывающим тоном, скривив губы в полуулыбке.
– Просто пытаюсь лучше узнать тебя. – Отжав волосы, она закинула их за спину. – Ты заставил меня задуматься о том, что говорил вчера за ужином.
Дилана передернуло. За ужином он вел себя как заноза.
– А что я говорил?
– Ты попенял, что я не рассказываю тебе о Марке, и был прав. Ты здесь, а его нет, и я чувствую себя виноватой. – Она пожала плечом, перевела взгляд на гладкую поверхность камня. И принялась ковырять его ногтем.
– Ты хотела бы, чтобы он был здесь?
Джой нахмурилась, потом покачала головой.
– Я не то чтобы не люблю его. Люблю. Просто это… сложно. – Она покусала нижнюю губу. – Ты тоже можешь спрашивать меня о чем угодно. Я расскажу тебе про Марка.
Дилан не отрывал от нее взгляда. Его не интересовал Марк. Ему хотелось больше узнать о Джой. В голове выстраивалась вереница вопросов: какую бы песню она выбрала, если бы он предложил послушать его? Не станет ли возражать, если он напишет песню про нее? Не сочтет ли его скучным, если узнает, что у Дилана есть пара «кроксов»? Каждый вопрос заслуживал внимания. Он не знал, какой задать первым.
Должно быть Джой приняла его молчание за отсутствие интереса. Ее глаза загадочно блеснули.
– Я выложу все начистоту. – Она поплыла прочь прежде, чем Дилан успел ее остановить. А он остался размышлять, что может быть такого сложного в ее отношениях с Марком.
Наверное, все. Отношения – вообще сложная вещь.
Дилан присоединился к ней на берегу. Обернув полотенце вокруг пояса, он присел рядом с Джой.
– У меня вопрос. – Безобидный и простой. – Ты рада переезду в Нью-Йорк? – Во время поездки она не выказывала особого восторга в связи с переездом.
Джой откусила от оставшегося с обеда яблока.
– Да. Ты там бывал?
– Много раз. Мы с Чейзом подумываем открыть студию звукозаписи на Манхэттене. – Когда-нибудь. Чейз был еще не готов. – Расскажи мне подробнее о своей работе. Что ты собираешься делать?
– Заниматься косметикой в «Винтаж Шик». Хочу открыть собственную линию губной помады под их лейблом.
– И это говорит девушка, которая не пользуется губной помадой.
– Я пользуюсь, – возмутилась она.
– А если порыться в твоей сумочке, найдется ли там что-нибудь, кроме бальзама для губ?
– Да. Тюбик «Рашн Ред».
– Любимая помада Джуди?
Поджав губы, Джой кивнула. Она неохотно созналась в этом, поэтому Дилан задал уточняющий вопрос.
– И ты еще не пользовалась ею?
Она открыла рот, опять сжала губы.
– Нет.
Дилан рассмеялся.
