Однако Дилан сопротивлялся. Его пугала сцена. Оказаться на виду, в центре внимания тысяч вопящих, кричащих и поющих фанатов… Это слишком. Он ни за что не хотел выступать и выложил Джеку массу оправданий. Песня еще не готова. Ему нужно репетировать. Джек проигнорировал все его мольбы, как уже делал раньше. Он вытащил Дилана на сцену амфитеатра, заполненного визжащей публикой. Джек начал играть… Дилан оцепенел… а потом его вырвало на новые, пошитые из змеиной кожи сапоги Джека.
Какой-то репортер снял этот момент, и фото появилось на первой странице рубрики развлечений в местной газете: искаженное ужасом лицо Джека и зеленая физиономия Дилана. Картинка с выступления дуэта «отец – сын» получилась совсем не такой, какой ее мечтал увидеть Джек.
Воспоминания о том дне превратились в кошмар: Дилан прикован к сцене, и публика глумится над ним. Объявление Джой относительно отклонения от маршрута вырвало его из этого кошмара с демонами. Но, вместо того чтобы укротить, Дилан натравил их на нее.
Он уронил лицо в ладони. Надо извиниться перед ней.
За окном Джой садилась в машину. Вспыхнули сигнальные огни.
Черт.
Она собиралась бросить его.
Кинув на стол купюру в пятьдесят долларов, он рванулся следом за Джой. Она сидела в автомобиле с уже работающим двигателем. Тяжело дыша, Дилан постучал в окно. Джой опустила стекло и отвернулась, но он успел заметить слезы на ее лице.
Он довел ее до слез.
– Прости, Джой. – Ему хотелось ударить себя, наказать за то, что так с ней обошелся.
Она шмыгнула носом, вытерла слезы.
– Марк – хороший парень. Если бы вы познакомились, он бы тебе понравился. Я люблю его, и мне нравится подаренное им кольцо.
– Нет, Джой, не надо. – Он сгорбился, чтобы их глаза были на одном уровне. – Тебе не нужно защищать его и кольцо. Ты права. Я придурок, а он, я думаю, потрясающий парень. Должен быть таким, раз ты любишь его. Ты удивительная, и я, наверное, немножко ревную из-за того, что он знает тебя лучше, чем я.
Джой снова шмыгнула носом. Она не смотрела на Дилана, но он видел, что от его комплимента у нее дрогнул уголок рта.
Он положил ладонь на ее руку, крепко вцепившуюся в рулевое колесо.
– Посмотри на меня. Пожалуйста, Джой, – попросил Дилан. Она не сразу послушалась, но потом повернулась к нему, и он провел по ее щеке большим пальцем. – Прости. Я пойму, если тебе не захочется везти меня дальше, но был бы рад, если бы ты меня впустила. Ты еще хочешь видеть меня?
Джой пожевала нижнюю губу. И разблокировала замок.
Значит, да!
Он бросился к пассажирской дверце и забрался в салон. Улыбнулся ей, устраиваясь на своем месте. Она смотрела вперед, и его улыбка померкла. Ну что он мог сказать, чтобы еще сильнее все не испортить?
Не зная, что делать дальше, он еще раз взглянул на нее и понял, что она все еще плачет.
– Пожалуйста, не плачь, – шепнул Дилан и, найдя в бардачке чистую салфетку, протянул ей.
– Некоторые вещи, о которых ты говорил… – начала она, но снова отвернулась.
– Я был неправ, – согласился Дилан. Да, слетел с катушек. А может, подумал он, глядя на повисшую на подбородке Джой слезинку и на дрожащую нижнюю губу, она просто не смеет признаться, что он почти угадал? Признаться не ему, а себе.
Джой вытерла лицо салфеткой.
– Ты сделал мне больно.
– Я знаю. Прости. – Протянув руку, он дотронулся до ее волос. – Я устал и зол, и мой концерт в Альбукерке вышел просто пародией. Сегодня вечером у меня еще один, а выступать не хочется.
– Зачем ты это делаешь? – Она взглянула на него.
Дилан вздохнул, стукнул кулаком по коленке. Что ей сказать? Он понимал, что Джой не сдаст его прессе, но пока хотел сохранить подробности в тесном кругу, состоявшем из адвоката Джека, Билли и Чейза. Только они знали, почему он должен совершить эту поездку.
– Скажем так, у меня есть обязательства, которые необходимо выполнить.
Джой кивнула.
– Может быть, настанет день, когда ты доверишься мне настолько, что расскажешь?
Возможно. Но это маловероятно, как и то, что Джой расскажет ему про несчастный случай с Джуди.
Дилан коснулся ладонью ее щеки.
– Прощаешь меня?
Она кивнула.
– Простила и забыла.
Хотелось бы ему сказать то же самое. Но вряд ли он забудет выражение боли на лице Джой перед тем, как она выскочила из кафе.
Проклятье. Она забирается ему под кожу, а он даже не знает, хочет этого или нет.
Глава 15
До
Джой
Джой шла в «Вагон-Вил», дешевый бар в трех кварталах от придорожного мотеля, в котором они остановились. Дилан не приглашал ее посмотреть выступление; он даже не сказал, где оно состоится. Она тоже не спрашивала и после того, что он поведал ей в машине, больше не обижалась. У него имелись какие-то обязательства. Зная об этом, она могла проявлять больше чуткости, но это не помешало ей пойти за Диланом, когда он вышел из мотеля.
На последнем отрезке пути до Амарилло Дилан был тих и задумчив. Он явно переживал за свое поведение. Посматривал на нее, когда думал, что Джой не видит. И не спорил из-за музыки. Сам, не дожидаясь, что она попросит, поставил Конни Фрэнсис. И без единой жалобы прослушал весь альбом «Лучшие хиты Конни».
Но раздумья терзали не только Дилана.
У Джой тоже не было настроения затевать разговор. Она плавала в мутной луже собственных раздумий. Упрек в нежелании обсуждать Марка ранил ее, потому что Дилан был прав. Она провела в компании с ним больше сорока восьми часов и почти ничего не сказала о своем женихе.
Почему?
Ответ прост: из-за чувства вины.
Слишком хорошо знакомое чувство. Только на этот раз оно не имело отношения к Джуди и целиком было связано с Марком. Дилан сидел рядом с ней. А Марк нет.
И еще одно раздражало ее до глубины души. Дилан оказался прав и в том, что Марк не до конца понимает ее. Обручальное кольцо? Ей-богу, оно просто безобразное. Она никогда не призналась бы Дилану, но Джой хотела сказать Марку, когда он сделал ей предложение, что такое кольцо – это слишком. Золотого колечка с солитером было бы достаточно. По стилю она больше тяготела к минимализму. Но Джуди про такой подарок болтала бы без умолку. И Марк выглядел очень довольным, когда она надела кольцо на палец. Поэтому Джой носила его и помалкивала.
Когда вышибала проверял удостоверение личности Джой и она оплачивала вход, кольцо сверкнуло в луче фонарика, которым пользовался охранник. И он обратил на него внимание.
– Вы сегодня одна? – спросил он грубым голосом. В чернильно-черных глазах мелькнул интерес.
