Дилану не нравилось, когда его игнорируют.
– Ясно же, что ты ненавидишь свой наряд. Почему ты его носишь? – Он видел, как Джой одергивала блузку в машине и подтягивала шорты. Вещи были пошиты из плотного накрахмаленного материала, и никто в здравом уме не надел бы их для поездки по пустыне в августе. Почему она надела? Какой-то вид наказания?
Пальцы Джой метнулись к воротничку с фестончиками.
– Мне нравится моя одежда.
– Она твоя или Джуди?
Джой выпрямила спину.
– Мне все равно, что ты думаешь. Я тебя едва знаю. И это не твое дело. Так я одеваюсь в этой поездке. И точка.
Вернулась Бонни с напитками. Чашку Дилана она почти грохнула на стол. Кофе пролился, но она не стала вытирать. Потом аккуратно поставила пластиковый стакан с колой для Джой на коктейльную салфетку.
– Держи, дорогая. – Напоследок Бонни бросила на Дилана убийственный взгляд, прямо как в фильме «Во все тяжкие».
Ого. Он для нее Уолтер Уайт.
Пока Джой доставала соломинку из обертки и делала первый глоток, Дилан проглотил полкружки кофе.
Чтобы не разговаривать с ним, она достала телефон. Но это только подстегнуло Дилана завести разговор о Марке.
– Почему ты никогда не заговариваешь о нем?
– О ком?
– О своем женихе.
– А что с ним такое?
– Я не знаю. Ты ничего мне не рассказываешь.
Фыркнув, она положила телефон на стол экраном вниз.
– Что тебе хотелось бы знать?
Ничего. Все. Правильно ли Марк с ней обращается? Уважает ли? Любит она его или нет? Не то чтобы он имел право это знать. Дилан обращался с ней не так, как следует. С того самого момента, когда его неожиданно разбудили, он вел себя неуважительно. Но даже ради спасения собственной жизни он не стал бы сдерживаться. Ему хотелось толкаться, пихаться, давить.
Лучше бы заткнуться. Ему нужно добраться до Амарилло.
– Забудь. – Он сердито уставился на шоссе за окном. Что с ним происходит?
– Марк прекрасный парень, – неуверенно начала она. – Он из Нью-Йорка. Мы познакомились в Университете Калифорнии.
Старые новости. Он уже знал это.
– Любовь с первого взгляда. Так бывает. – Судя по голосу, она была довольна собой.
Это привлекло его внимание. Он взглянул на Джой. Ковыряет ногтем стол, отдирая кусочек пластикового покрытия. Лжет. Почему?
К черту вежливость.
– Я называю это ерундой. Любви с первого взгляда не существует. А если и есть так называемая «настоящая любовь», – он пошевелил в воздухе пальцами, – то она быстро проходит. – Дилан знал это не понаслышке. Соня забыла о нем в мгновение ока. Не захотела ни слушать его извинения, ни предоставлять ему второй шанс. И через каких-то пять месяцев вышла замуж за парня, с которым познакомилась в танцевальном клубе.
– Позволь не согласиться, – возразила Джой.
– Это не любовь. Это гормоны, детка.
Она долго и пристально смотрела на него, раздувая ноздри.
– Пошел ты…
У Дилана брови полезли на лоб. Не будь он в таком поганом настроении, рассмеялся бы. Проклятье. Чопорная и правильная Джой оказалась остра на язык.
Если бы он не чувствовал такой усталости, то мог бы заставить ее сбросить маску Джун Кливер. Возможно, у него получилось бы. Интересно посмотреть, что под маской. Какая она, настоящая Джой? Любит ли она Марка так, как должна любить женщина, собирающаяся провести с ним остаток жизни? Он не мог избавиться от ощущения, что не любит. Возможно, ему мешает зависть. Возможно, дело в усталости. А может, дело в том, что Соня забыла о нем так быстро. Из-за родителей, недостаточно сильно любивших друг друга. Его родители и дядя Кел подавали отвратительный пример. Или он сомневается во взаимных чувствах Джой и Марка потому, что, несмотря на ненавистное обручальное кольцо, она все-таки согласилась подвезти его, совершенно незнакомого человека, через всю страну.
– Держу пари… – Он замолчал, плотно сжав губы. Нет, не надо об этом.
– Держишь пари насчет чего?
Он покачал головой, допил кофе. Стервозная непоседа Бонни вернулась с заказом Джой. Нехотя наполнила его чашку. Умница. Он жадно выпил кофе.
– Не останавливайся, продолжай в том же духе, Дилан, – бросила Джой, когда Бонни ушла. – Ты завелся. – С сердитым видом она занялась картошкой фри.
Ему следовало остановиться. Но он чувствовал себя мерзко и хотел, чтобы все вокруг окунулись в его выгребную яму. Страдальцам необходима компания.
Поставив пустую чашку, он посмотрел на кольцо, сверкавшее на пальце Джой. Та как раз принялась за бургер.
– Тебе нравится это кольцо?
Она вскинула голову, посмотрела на бриллиант.
– Конечно. А почему оно не должно мне нравиться?
– Тебе не кажется, что это… немного чересчур. – Он не сказал «безвкусица».
Джой потемнела лицом. Веселый огонек в глазах погас. Она уронила бургер на тарелку.
– Нет, не кажется.
– Это не твое, Джой. Оно кричащее, а ты нет. Прости, но у меня такое впечатление, что Марк не понимает тебя так, как должен бы.
– А ты понимаешь? – ощетинилась она.
– Я прекрасно разбираюсь в характерах, – хвастливо заявил он.
– Ты неверно судишь. Ты ничего не знаешь о нем. Ты не знаешь меня. – Кончиками пальцев она дотронулась до груди. Глаза вспыхнули.
– Потому что ты мне ничего не рассказываешь.
– Ты не спрашивал. Отлично. Здесь мы закончили. – Она швырнула салфетку и помахала стерве Бонни. – Счет, пожалуйста.
– Хотите, заверну? – спросила Бонни про недоеденный бургер Джой.
– Нет, благодарю. У меня пропал аппетит, – сказала Джой, сердито глядя на Дилана. – Ужин за твой счет, раз ты ведешь себя как полный придурок. А я пошла. – Резко встав из-за стола, она покинула зал.
Дилан посмотрел на ее опустевший стул, потом перевел взгляд на свою пустую чашку. И ощутил пустоту внутри.
Из-за утреннего выступления настроение было гадкое, а предстоящий вечером концерт просто выводил его из себя. Джой не виновата, что ему приходится выступать, хотя он и выместил на ней злость.
Если бы Джек еще был жив, Дилан убил бы его. Потому что, путешествуя из города в город и не по своей воле выступая перед чужими людьми, он именно это и чувствовал. Он медленно умирал изнутри. Джой оказалась единственным сверкнувшим случайно лучом света, и он только что погасил его.
Пока Джой выезжала со стоянки отеля «Альбукерке», он уснул и угодил прямиком в прошлое, на середину сцены во время одного из концертов «Уэстфилд Бразерс» в Ред-Рокс. Ему было тогда десять, и он написал свою первую песню. На Джека она произвела впечатление, и он захотел, чтобы Дилан выступил с ней. Даже вызвался аккомпанировать. Ему уже виделся дуэт отца и сына, а в перспективе и совместная запись альбома.
