Я накрыла ладонь Майка своей и обернулась, задрав голову, чтобы посмотреть на него. Наши взгляды встретились, и я невольно съежилась от его слишком серьезных глаз. Пробрало до костей. Сторм словно рентгеном меня просветил, будто пытаясь прочесть.
— Ты не знаешь? — сошедшиеся на переносице брови потихоньку поползли вверх. — Серьезно?
Я растерялась, отрицательно качая головой. Майк выдохнул, потом глубоко вдохнул, словно собираясь с духом, и выдал:
— Это мой приют, Мел.
Я так обалдела, что аж вскочила со скамейки.
— Господи, Сторм, ты шутишь? Ты открыл приют? Я не могла такое пропустить! Как так? — я ходила вдоль скамейки, пытаясь понять, как могла не знать о нем таких подробностей.
Майк нервно засмеялся, утопив пальцы в волосах.
— Я не открывал, — хихикнул он, схватив меня за руку и усаживая обратно, только теперь рядом с собой.
— Но… — начала я и тут же замолчала, потому что Майк прижал палец к моим губам.
— Я не открывал этот приют. Я жил в нем, Мел.
А вот теперь моя нижняя челюсть просто упала. Жил в приюте… Этот самоуверенный, бесцеремонный, невероятно талантливый засранец… Лучший форвард в Европе, а может, и в мире. Тот, кого я сама выбрала, изучила, предложила… Почему он думает, что я знала?
— Откуда я, по-твоему, могла это узнать? Из газет? — меня вдруг разобрала какая-то нелепая злость.
— Нет. Пресса не в курсе, — Майк снова запихнул руку в волосы, но теперь уже прочесывал короткие волосы на затылке. — Просто ты говорила, что сама меня купила. Я думал, что у маленькой хозяйки есть полное досье на меня.
— Очень смешно, — я передразнила его неуверенную ухмылку. — Не хочу размазывать по асфальту твое чувство собственной значимости, но мне плевать, где ты родился, вырос, до каких лет писал в штаны и в каком возрасте впервые обкончался поллюциями. Ты быстро бегаешь и метко бьешь по воротам. Остальное — лирика.
Я закончила свою тираду и снова встала, гордо задрав нос. Майк засмеялся и вновь усадил меня, но теперь себе на колени. Кажется, напряжение было снято, но тут же возникло новое. Наши лица оказались на одном уровне, и стало очень сложно дышать в спокойном ритме. Его губы были так близко. Такие мягкие, вкусные, соблазнительные. Я плохо помнила первый поцелуй, закончившийся моей рвотой, и слава богу. Но остальные были просто прекрасны. Их невозможно забыть, спутать, заменить…
Я прикусила губу, осознав, что опять повисла пауза, и я молча таращусь на его рот.
— Что было потом? — спросила я, чтобы отвлечься и заодно узнать о нем побольше. — Тебя усыновили?
Я смутно помнила, что отец Майка — тренер где-то в провинции.
— Да, — коротко ответил он, но я не собиралась сдаваться.
— Семь лет… Я думала, все хотят взять малыша. И сдается мне, ты не был самым прелестным ребенком на свете, — ну не могу я его не подначивать.
— Ох, Спаркс, зачем тебе эта жалостливая история? — он снова стал каменным.
— Не знаю, — я сползла с его колен, чтобы вновь выстроить стену, рухнувшую в раздевалке. — Мне казалось, мы можем просто поговорить, — я встала в сотый раз за последние пять минут, одернула юбку и отбросила волосы назад. — Действительно показалось. На минуту. Спасибо, что развеял туман заблуждения.
Я усиленно делала вид, что сейчас развернусь и пойду прочь, понимая, что опять разревусь, если он меня не остановит. Три, два, один…
— Мел, — Майк встал, поймав мои запястья. — Я не хочу, чтобы ты уходила. И мы можем поговорить…
— Почему мне кажется, что сейчас будет «но»?
— Потому что оно будет, — улыбнулся Сторм. — Я расскажу тебе все, что захочешь узнать, но и ты ответишь на мои вопросы.
— Твои вопросы? — я не особо понимала, что он собирается у меня спрашивать.
— Вот именно. Их очень много.
— Серьезно? — я недоверчиво приподняла бровь.
— Абсолютно.
— Окей, но ты — первый! — я снова села на скамейку и сделала глоток колы, чтобы остыть.
— Серьезно? — теперь он играл бровями.
— Абсолютно, — уверенно кивнула я. — Рассказывай.
Сторм пару раз прошелся вдоль скамейки и еще раз отлюбил рукой свою шевелюру, так что на голове образовалась прическа — гнездо обыкновенное. Я всерьёз забеспокоилась, как бы птицы не слетелись на готовый домик.
— Мне было шесть лет. Я сломал руку и загремел в больницу, — начал Майк тихим голосом.
— Как сломал? — зачем-то спросила я.
— Как? — фыркнул он. — В футбол играл.
— И сломанная рука? — у меня эта травма как-то смутно вязалась с футболом. Там все же чаще ноги страдают.
— Ну знаешь, футбол с неблагополучными пацанами — это смесь регби и бокса. Я сейчас вообще слабо понимаю, зачем нам нужен был мяч.
Я сглотнула, стараясь не показывать, что от такого определения мне стало слегка не по себе.
— В общем, в больнице я встретил своего будущего отца. Он навещал одного из своих подопечных, — продолжал Майк, то ли не заметив моего волнения, то ли делая вид, что не заметил. — Не знаю, почему он меня выделил. Думаю, я — не первый и не последний ребенок-сирота, которого он встретил.
Майк присел на скамейку, и мне до чесотки захотелось взять его за руку, но умом я понимала, что сейчас он снова стал тем мальчишкой, и вряд ли маленького задиру обрадует моя жалость и участие. Майк смотрел вдаль, как-то странно улыбаясь.
— А потом пришла мама, — продолжил он после недолгой паузы. — Я смутно помню все это. Вспышками. Отец в больнице, и сразу мама, вернее, очень красивая женщина, которая смотрит на меня, пока я гоняю мяч. Наверное, это было уже через месяц или два. Без разницы.
— И они забрали тебя домой? — осторожно вклинилась я, потому что он надолго замолчал.
— Не сразу, — помотал головой Майк. — Больше полугода мы просто проводили время вчетвером. Чаще по выходным.
— Вчетвером? — переспросила я. — У них уже был ребенок?
— Ага, — он заулыбался, и я сразу расслабилась. — Джошуа, редкостный придурок. Серьезно, Мел, я вас познакомлю. Отвратительнее могу быть только я.
— Ох, ну конечно, — рассмеялась я, легонько толкая Майка в плечо. — С тобой никто не сравнится.
Он самодовольно погладил себя по груди, нахохлившись, как попугай.
— Значит, вы сразу подружились? — сделала я вывод.
— Что-то вроде того. Джош сразу сказал, что он старше меня на четыре месяца, так что я теперь — его младший брат и обязан во всем слушаться. Самое смешное, что он до сих пор так себя ведет…
Майк все больше и больше рассказывал мне о своей семье. Как поначалу было сложно в новой школе. Маленький Майк не мог снести обидных слов и защищал свою честь кулаками. В разборки влезал Джошуа, защищая младшего брата. Мама почти весь год провела в школе, объясняясь с учителями, а иногда и с директором. В итоге им пришлось сменить школу. Но потом все улеглось. Был сложный подростковый период. Майк и Джошуа все время ссорились. Но уже тогда футбол занимал важное место в жизни моего форварда. Вся дурь чаще всего выливалась в агрессивной игре на поле, в дополнительных тренировках. Его команда начала часто ездить на соревнования и выигрывать. А потом Майка Сторма пригласили в юниорскую сборную. А всего через год юниорская сборная стала самой настоящей, сборной Англии.
