Едва они закончили, Глеб дернулся в ее сторону, но замер, увидев, как новый клиент подает Алисе бутылку с водой, смахивает с лица рыжую прядь, которая выбилась из зажима заколки. Дернув головой в другую сторону, Геллер пулей понесся из зала к своему кабинету.
Алиса ликовала. Так много позитивных эмоций она давно не испытывала. Внимание новенького, нервы Глеба. Ей нравился парень и нравилось, как на него реагировал любимый тренер. Алиса мурлыкала под нос песенку, стоя под душем, смывая пот и утренний макияж. Она собиралась провести вечер в отличной компании, зная, что Глеб будет в это время ее ревновать. Он ревновал — в этом не было сомнений.
И как подтверждение раздался звонок мобильного. Алиса бросила в косметичку тушь, ответила на звонок.
— Лисичка, зайди ко мне, — потребовал Геллер без лишних преамбул.
— Что? Куда? — опешила она.
— В процедурную, мой кабинет, — и чуть вежливее и мягче замурлыкал, — Зайди сейчас. Пожалуйста, Лис.
— Зачем? — продолжала недоумевать Алиса.
— Дело есть. Очень срочное. Зайдешь?
— Глеб, я тороплюсь. Говори так. Или лучше завтра.
— Нет. Сейчас. Зайди. Это очень-очень важно.
— Не могу, я…
— Пожалуйста, — перебил он, — на минутку, Лис. Клянусь, не задержу тебя.
— Ох, черт с тобой.
Как была, в шлепанцах после душа, без колготок, но уже в симпатичном трикотажном платье с длинным рукавом, с укладкой и почти накрашенная, не хватало только блеска на губах, Алиса пошагала в сторону процедурной.
— Надеюсь, это действительно важно, Геллер, — сварливо процедила она, входя в кабинет, — а то я…
Все слова потонули в его поцелуе. Глеб прижал Алису к стене, накрыв губами ее рот. Она так растерялась от этого ураганного налета с порога, что даже по привычке ответила на поцелуй.
— Это важно, Лис. Ужас, как важно, — бормотал он ей в губы, — Хочу тебя.
— Ты рехнулся? — зашипела Алиса, придя в себя, отворачиваясь от него, — Прекрати… Хватит. Да как… Глеб!
— Чи-чи-чи, — зашикал он на нее, словно на младенца и снова завладел губами.
— Прекрати-прекрати-прекрати, — повторяла она, сопротивляясь настойчивым губам, горячим ладоням и собственному желанию не сопротивляться.
Глеб немного сбавил обороты, чуть отстранился, но не отпустил ее, лишь окинул взглядом наряд, застонал, словно мученик.
— Лиска, такая красивая. И что надо было сделать, чтобы ты так для меня оделась?
— Пригласить меня на свидание, болван, — огрызнулась она, но сдавленный стон испортил весь гнев в голосе.
— Ну и хитрая же ты, Лисичка, — посмеивался Глеб, целуя ее в шею, отодвигая край платья, чтобы скользнуть ртом ниже, к груди, — Ведь придется.
— Вот тогда и поговорим.
— Хорошо. А сейчас совсем не хочу разговаривать.
Он щелкнул замком двери, подхватил ее под попу, отнес на массажный стол, усадил, раздвигая Алисины ноги, устраиваясь между ними. Нащупал пальцами молнию платья на спине, потянул вниз. Едва его рот коснулся груди, Алиса растеряла все доводы. Она крепче прижимала его к себе, давилась стонами, чтобы не выдать их, гладила его, царапала, кусала, отвечая на каждую ласку, на каждый поцелуй. Шлепанцы почти сразу слетели с ее ног на пол, а потом туда отправились и трусики.
— Какой же ты… — простонала Алиса, чувствуя, как он медленно проникает в нее.
— Знаю, Лисичка. Засранец. Знаю, — угадал Глеб.
Она прикусила его нижнюю губу, подтверждая. Потом Алиса только и могла, что крепко держаться за его плечи, пока он двигался в диком темпе, придерживая девушку за попу. Она беззвучно рыдала от интенсивности ощущений, густого, пульсирующего, концентрированного удовольствия, что дарил ей Глеб. Оба тряслись в судорогах, сжимая друг друга до боли, вцепившись изо всех сил. А потом целую вечность молчали, ослабив объятия, смакуя отголоски блаженства.
— Не ходи с ним, — попросил Глеб, глядя, как Алиса приглаживает волосы и стирает послюнявленным пальцем потекшую тушь.
Она едва заметно вздрогнула, встретила в зеркале его взгляд, обернулась, чтобы увидеть не в отражении. Усмехнулась. Проговорила:
— Не спи ни с кем, кроме меня.
Он набрал воздуха в грудь, чтобы прочитать ей ту же лекцию, что и летом после парковой тренировки и недоразумения с Таней. Но не понадобилось. Алиса подняла руку, останавливая.
— Видишь? Твоя просьба столь же абсурдна.
Глеба перекосило, но крыть было нечем. Поэтому он только кивнул.
— Ну да.
Алиса угостилась влажной салфеткой из коробки, что стояла на столе, натянула трусики, запрыгнула в шлепанцы, чмокнула Глеба в щеку.
— Я позвоню… если что.
— Ага, — отозвался он, пребывая в каком-то трансе.
— Молния. Будь добр, — попросила, повернувшись спиной.
Глеб застегнул, расправил ткань. Не потому что она помялась, а чтобы прикоснуться, погладить. Алиса еще раз глянула в зеркало, дернула подол платья вниз, щелкнула замком, надавила на ручку, толкнула дверь, пошла в раздевалку.
Геллер рухнул в кресло, зажмурился. Она опять его обхитрила.
Пока Глеб приходил в себя, Алиса на ватных ногах добежала до раздевалки, оделась, взяла сумку, вышла на улицу. Ее кавалер стоял возле блестящего черного джипа, улыбался. Вместо привычных шорт и майки на нем теперь был тонкий свитер и брюки, кожаная куртка. Выглядел красиво и дорого, как и его машина. Алиса даже растерялась.
— Ты долго, — попенял он ей без упрека, с улыбкой, — Это план? Чтобы заставить меня нервничать?
— Конечно, — не отпиралась она, — Но, если честно, просто приводила себя в порядок.
— О, я польщен.
— Ты и должен быть таковым.
Алиса улыбалась, изо всех сил стараясь наслаждаться этой шутливой флирт-перепалкой.
— Давай сумку.
Он закинул ее вещи в багажник, открыл Алисе дверь.
— Здесь недалеко есть отличный ресторан. Как относишься к рыбе на гриле?
Она совсем растерялась. Красивый мужик, тачка за два миллиона, ресторан, рыба… А она всеми мыслями до сих пор в процедурной на столе для массажа.
— Не знаю… Ресторан… Я не одета. Думала, мы в кофейне посидим.
— А я всегда жутко голодный после этих тренировок. Поехали лучше в ресторан. А то боюсь, в кофейне мне придется закусить тобой.
Он подмигнул, завел мотор. Алисе ничего не оставалось, как согласиться.
Они отлично поболтали, вкусно поели, послушали приятную живую музыку. Прекрасный вечер портили лишь мысли о Глебе. Алиса постоянно сравнивала его со своим визави. И, как ни странно, он проигрывал Геллеру. Просто потому что им не являлся.
