- Нет, - упрямо замотал головой Гоша. – Мне не нужны профессионалы. Я хочу тебя.
От этих слов я вся вспыхнула. Мы все еще говорим о съемке или… ?
- Я не настаиваю, Ирсен. Не хочу тебя смущать.
- Нет, - быстро решилась я. – Говори, что нужно. Раздеться?
Предвкушение стриптиза перед Гошей вскружило мне голову. Кажется, я даже слегка захмелела, готовясь показаться ему без одежды. Если он будет так продолжать смотреть на меня, я и штаны сниму.
- Мне нужен контраст. Сейчас.
Он сходил в большой зал, вернулся с куском ткани темно-зеленого цвета.
- Сможешь этим прикрыться?
- Легко, - бросила я самоуверенно.
Гоша расплылся в улыбке. Ох, за такую неприкрытую радость на его лице могу и стриптиз станцевать.
На секунду вспомнила, что я совсем не такая. Куда подевалась моя скромность и неуверенность? Видимо, улыбка Феникса выжгла комплексы, как кислота.
Фенов оставил меня в комнате с зеркалом.
- Я тебя жду в общем зале, - проговорил он, прикрывая дверь.
Я думала, что руки будут дрожать, но нет. Я расстегивала пуговицы рубашки абсолютно спокойно, сняла лифчик и обмоталась куском зеленого бархата, завязав узлом подмышкой. Получилось кустарное подобие топа. Глянула в зеркало. Очень даже симпатично. По привычке убрав волосы за уши, вышла в зал.
Гоша возился с освещением в углу комнаты. Там не было никаких тематических инсталляций, просто стена с драпировкой шоколадного цвета и высокий стул из красного дерева, который почти сливался с полотном на стене. Увидев меня, Фенов сглотнул, хохотнул как-то рассеянно, кивнул на позицию, ничего не говоря толком.
Следующие полчаса я снова слышала только его команды. Встать так, повернуться, голову, руки, лицо, взгляд. Он опять был словно не в себе.
И кажется, мне это нравилось. Особенно, когда Гоша включил музыку. Я поймала какой-то свой ритм. Спустя пару песен поняла, что Гоша уже давно не отдает мне указания, только смотрит и улыбается, щелкая затвором. Я по собственной инициативе прогибалась в спине, запрокидывала голову, вытягивала руки, поворачивалась спиной, глядя назад через плечо.
- Замри, - велел Гоша, когда я опустилась на колени на пол и прогнулась, опираясь на руки сзади.
Он подошел ко мне, присел на корточки рядом, поправил «топ», создавая на груди красивые складки. Я задрожала, от мимолетного касания его пальцев. Он не встал, а уселся на задницу, откинулся назад и стал снимать, поворачиваясь корпусом то влево, то вправо.
Все еще следуя за музыкой, я продолжала менять позы, замирая на несколько секунд, как учил Гоша, чтобы камера успела зафиксировать кадры.
-Значит ты не Фен, а Феникс, - заговорила я, когда он отложил камеру и снова стал поправлять сбившуюся на моей груди ткань.
- Да, - подтвердил он, чуть улыбаясь. – Феникс. Друзья так зовут.
- Почему? Из-за фамилии?
Гоша вздохнул.
- Не только.
- Почему, скажи, настаивала я, пытаясь поймать его взгляд, который он старательно отводил.
- Ты, правда, хочешь знать?
- Да. Скажи.
- Пожалуй, это лучше показать.
Он подмигнул, взялся за майку и одним движением снял ее через голову, отбросив в сторону стула.
- Воу, - вырвалось у меня неосознанно.
Во всей красе Гоша Фенов предстал передо мной. Я была права. Не только его руки были изрисованы, но и торс. Те жирные линии, что я видела на его руке, продолжались, уходя на корпус и складываясь в графическое изображении птицы.
- Феникс, - выдохнула я, словно заклинание.
От красоты перехватило дух. Я понятия не имела, что тату может быть таким впечатляющим. Похоже, во многом тут эффект приходился на потрясающее рельефное тело Гоши. Широкие плечи, развитые грудные мышцы, кубики пресса. И все украшено черными мазками чернил.
- Невероятно, - добавила я секунду спустя.
А еще через одну протянула руку, чтобы коснуться. Словно ребенок, который впервые в музее и еще не знает, что трогать экспонаты запрещено. Так и Гоша казался мне шедевром, который манил и звал. Как торт на день рождения. Красивый и соблазнительный. В него невозможно не ткнуть пальцем.
- Ирсен, - простонал он, едва я провела от плеча к груди.
- Прости, - я тут же одернула руку, почувствовав, что кровь ударила в щеки, а потом и в виски. Моментально стало стыдно. Наверно, я покраснела до корней волос.
- Нет.
Гоша поймал меня за запястье, не позволяя спрятать руку.
- Я не должна была. Это… Это неприлично, - забормотала я, оправдываясь.
- Неприлично? – он хмыкнул. – Что ты знаешь о неприличном, детка..?
Он вернул мою ладонь себе на грудь. В тот же момент губы Гоши накрыли мои. Его руки стальным кольцом легли на мою талию, притягивая ближе, заставляя прижаться к голому торсу. Я зажмурилась, встречая его натиск радостью.
Глава 8
Гоша провел языком по моим губам, и я тут же раскрыла их, позволяя ему проникнуть внутрь. Поцелуй сразу стал глубоким и страстным. Не хватало дыхания, ощущений. Мне сразу же захотелось больше, ярче, острее, хотя его губы и язык буквально сводили меня с ума.
Я положила вторую руку ему на грудь и начала поглаживать, с удовольствием ощущая крепкие мышцы и гладкую кожу.
Гоша чуть умерил пыл, отступил, лизнул уголок рта, прикусил мою нижнюю губу, почти больно, но так сладко, что я застонала.
Он проложил дорожку поцелуев по моей щеке к уху, зашептал, опаляя горячим дыханием:
- Вот это уже близко к неприличному, Ирсен. Но еще рядом не стоит с тем, что я хочу с тобой сделать. Едва ты вышла в этой тряпке, я думаю совсем не о фотках.
- А о чем? – пискнула я, почувствовав, как Гоша прикусил мочку.
- Лучше тебе не знать.
- Хочу знать. Скажи.
- Не хочу говорить, - упрямился он, скользя губами от уха к шее, оставляя влажный след, обводя языком яремную впадину.
- Скажи, - потребовала я, задыхаясь, наклоняя голову, чтобы ему удобнее было целовать.
- Лучше покажу, - пробормотал Фенов и снова поцеловал меня.
Мы стояли на коленях, прижимаясь друг к другу, и целовались. Я знала этого человека без году неделю, но близость с ним казалась такой правильной, естественной. И с каждой секундой она приносила все больше и больше удовольствия, превращаясь в потребность, замешанную на возбуждении, которое кололо острой иголкой внизу живота. Мне было почти больно и жутко страшно, что сейчас Гоша отпустит, не показав ничего неприличного.
Но я зря в нем сомневалась. Продолжая целовать меня, он запустил руку под зеленый бархат, погладил мой голый живот. Я дернулась от этой ласки и выгнулась в его руках, невольно отбирая губы.
