— Это из-за плаща, сэр. Холт называет его «камуфляж», — сказал Уилл.
Барон понимающе кивнул.
— Просто постарайся им не пользоваться, когда тебе приспичит полакомиться пирожками, — с притворной суровостью произнес барон, и Уилл, покраснев от стыда, поспешно закачал головой:
— О нет, сэр! Холт сказал, что спустит шкуру с моей задни… — И, смутившись еще больше, мальчик неловко замолчал. Он сомневался, что такое слово, как «задница», можно произносить в присутствии высокородной особы.
Барон снова кивнул, удержавшись от широчайшей улыбки:
— Не сомневаюсь, он именно так и сказал. А ладишь ты с Холтом, Уилл? Нравится тебе учиться на рейнджера?
Уилл замялся: у него как-то не было времени подумать, нравится ему учитель или нет. На протяжении многих дней он был слишком занят, обучаясь новому, упражняясь с луком и ножами и ухаживая за Тягаем. Такая мысль пришла ему в голову впервые.
— Кажется, да, — нерешительно начал он. — Только… — И, не договорив, вновь замолчал.
Барон не отводил от мальчика пристального взгляда.
— Что — только? — подбодрил он Уилла.
Тот нерешительно переступил с ноги на ногу, уже пожалев, что сболтнул лишнего. Впредь надо держать язык за зубами. Но слова как-то сами собой вылетали, прежде чем он успевал просчитать последствия.
— Только… Холт никогда даже не улыбнется, — неловко продолжал он, — он всегда так серьезно ко всему относится. — У него складывалось впечатление, что барон старательно прячет улыбку.
— Знаешь ли… — заговорил Аралд, — рейнджером быть очень тяжело. Не сомневаюсь, что Холт старается тебе это внушить.
— Да, именно этим он и занят, — сокрушенно вздохнул Уилл, и на сей раз барон не смог сдержать улыбку:
— Прислушивайся внимательно, юноша, к его словам. Ты учишься важному искусству.
— Да, сэр, — произнес Уилл и вдруг понял, что полностью согласен с бароном.
Аралд подался вперед, подбирая поводья. Прежде чем хозяин замка успел уехать, Уилл, поддавшись внезапному порыву, сделал шаг вперед.
— Прошу прощения, сэр… — неуверенно заговорил он.
— Слушаю тебя, Уилл?
В очередной раз потоптавшись на месте, Уилл продолжал:
— Сэр, помните то время, когда наше войско сражалось с Моргаратом?
Барон, услышав этот вопрос, тут же нахмурился:
— Вряд ли я когда-нибудь это забуду…
— Сэр, Холт сказал мне, что какой-то рейнджер провел конницу тайной тропой вброд через реку, так что они смогли ударить противнику в тыл…
— Верно, — подтвердил барон.
— Я все думал, сэр, а как звали этого рейнджера? — Уилл почувствовал, что краснеет от собственной смелости.
— Разве Холт тебе не сказал? — поинтересовался барон.
Уилл поднял плечи:
— Он сказал, что имена не имеют значения. Сказал, ужин — вот что имеет значение, а имена — нет.
— Но ты считаешь, что имена имеют значение, несмотря на слова твоего учителя? — Хмурое выражение не сходило с лица барона.
Сглотнув, Уилл продолжал гнуть свое:
— Я думаю, это и был Холт, сэр. И я удивился, почему его не наградили за смелый поступок? Почему ему не оказывают почестей?
После минутной заминки барон ответил:
— Ну что ж, Уилл, ты прав. Это был Холт. И я хотел воздать ему за заслуги, но он не позволил. Сказал, что у рейнджеров так не заведено.
— Но… — вновь начал было Уилл озадаченно, однако барон движением руки остановил его:
— У вас, рейнджеров, все по-другому. Этому ты и учишься. Люди порой не понимают их. Слушайся Холта и поступай так, как поступает он, и, уверен, впереди тебя ждет честная жизнь.
— Да, сэр. — Уилл снова поклонился, и Аралд, хлопнув коня по шее, направился в сторону ярмарочной площади:
— До свидания, Уилл. Мы не можем тут проболтать целый день. Я — на ярмарку. Может, в этом году я наброшу кольцо на одну из проклятущих клеток!
Барон уже отъехал на приличное расстояние, но тут внезапно обернулся и окликнул Уилла.
— Да, сэр?
— Смотри не проболтайся Холту о том, что я тебе сказал, а то он еще, чего доброго, обидится.
— Слушаюсь, сэр, — расплывшись в улыбке, ответил Уилл.
Барон ускакал, а мальчик уселся на прежнее место, поджидая друзей.
Глава 16
Скоро появились Дженни, Элис и Джордж. Дженни, как и обещала, принесла свежие пирожки, завернутые в красные салфетки. Она стала аккуратно раскладывать их под яблоней, меж тем как остальные теснились вокруг. Даже Элис, всегда такая выдержанная и чинная, казалось, страдала от нетерпения, желая поскорей добраться до кулинарных шедевров Дженни.
— Давайте начнем! — воскликнул Джордж. — Я с голоду умираю!
Покачав головой, Дженни ответила:
— Нет, нужно подождать Хораса. — Оглядываясь по сторонам, она высматривала его, но в толпе проходивших мимо людей его не было.
— Ну давайте же, давайте начнем, — канючил Джордж, — я все утро корпел над последней поданной барону петицией!
Элис возвела глаза к небу:
— Пожалуй, придется. Не то он станет сутяжничать, и мы просидим здесь весь день. Для Хораса мы всегда можем парочку отложить.
Уилл ухмыльнулся. Джордж уже не был похож на того застенчивого мальчика, которым был на Дне выбора. Он стал более уверенным.
Раздав каждому по два пирожка, остальное Дженни отложила для Хораса.
— Ну, тогда приступим.
Все алчно набросились на угощение, и вскоре зазвучал дружный хор похвал в адрес Дженни и ее выпечки — слухи о ее доброй славе подтвердились тут же.
Встав и приняв торжественную позу, Джордж принялся вещать, словно обращался к судье:
— Сие, ваша честь, никоим образом негоже именовать каким-то там пирожком. Именовать сие пирожком будет самым злостным огрехом в отправлении правосудия, коему равного еще не бывало в этом зале суда!
Уилл повернулся к Элис:
— И давно он такой?
Девушка улыбнулась:
— Они все становятся такими через несколько месяцев изучения права. В последнее время его все труднее заставить замолчать.
— Ах, да сядь ты на место, Джордж. — Дженни вся зарделась от его похвалы, хоть и выглядела недовольной. — Ты полный дурак…
— Может быть, прекрасная моя мисс, — продолжал завывать Джордж. — Но если мне и вскружило голову, то лишь магией сих произведений искусства. Это не пирожок — это поэма! — И, обращаясь к остальным, он воздал честь оставшимся пирожкам. — За мисс Дженни… и за пирожки-поэму!
