– Кто?
– Да есть такой Маничев.
Влад изменился в лице.
– Что, знакомый? – спросил Крошка.
– Встречались, – кивнул Влад.
– Но не это самое интересное. По водочным делам Маничев деньги качает из Свердловской области. Частью они идут на поддержку правой партии, а частью делит их с ахтумскими. И привозят их наликом! В чемоданчике. Прямо как в кино. Раз в месяц.
– Много денег?
– Ты таких не видел.
– И что, нет желающих позаимствовать?
– Никто не знает, когда привезут и куда.
– Откуда такие сведения?
– От хороших людей.
– Хорошо. Молодец. – Влад хлопнул собеседника по могучему плечу.
– Ты обещал про Васька и Лелика прояснить.
– А чего тут прояснять? Они тебя за дешевого лоха держат. И твое родное ООО «БАРС» стремятся на бабки приспустить.
Влад выдал информацию, какую махинацию лучшие друзья Крошки решили провернуть, чтобы прикарманить большой кредит. Бандит покраснел и сжал кулачищи.
– Спасибо, Бронепоезд, выручил. Ну Васек! Мы еще поглядим, кто из нас лох.
Влад усмехнулся.
– Давай, Крошка. – Влад хлопнул его по плечу и пошел к вагону остановившегося поезда.
Крошка постоял немного, задумчиво глядя перед собой. Его мысли были заняты тем, как он, в свою очередь, опустит своих корешей на деньги.
Гурьянов, все еще трепавшийся с девчонками, вручил одной из них букет.
– Не скучайте. Пока, – и устремился к подъехавшему поезду.
Девчонки озадаченно посмотрели ему вслед и прыснули. Хиппующий старикашка – все, что выше тридцати, виделось им как древность – им понравился. Вот только почему он сбежал, когда разговор только наладился?
Гурьянов присматривал за Владом, пока тот сделал пару пересадок, и признаков «хвоста» не обнаружил. Подошел к нему, сорвав осточертевшие очки и клипсу.
– Ну чего, панк? – спросил Влад.
– Крошка, похоже, чист. Иначе обязательно притащил бы за собой наших недругов. Что, сказал интересное?
– Еще как. Есть такой любитель детей. Маничев.
– Тот, из-за которого тебя с работы поперли?
– Да. Так вот он в наших делах завязан…
* * *
– Здорово, Художник. – Тимоха, одетый в строгий костюм-тройку, явно диссонирующий с его густо татуированными руками, развалился в низком кресле, положив ногу на журнальный столик.
Встретились эти двое в зале для приемов фирмы, работавшей под «крышей» воровского положенца. Обстановка была дорогая, офисная – мягкая мебель, сталь, пластик, вышколенные секретарши, прилизанный директор, называвший всех по имени-отчеству.
– День добрый. – Желтое, с зелеными полосками кресло приняло Художника ласково и мягко.
– Хороша хата. Если бы на Сосьме я думал, что в таких апартаментах буду толковище вести, кореша бы решили, что с головой у Тимохи плохо. Да вот только душит меня это, понимаешь. Гордыня – она от черта. Скромнее надо быть. Наш дом сам знаешь где, – постучал по столу указательным пальцем положенец.
– Отечество нам Царское Село, – хмыкнул Художник.
– А вот над этим потешаться грех. Зона для вора – святое место. Над этим не лыбятся.
– И в мыслях не было, – воскликнул Художник. Он никогда не разделял умиления воров по поводу зоны. Больше того, с удовольствием сбросил бы на свою родную ИТК-6 нейтронную бомбу, чтобы жесткое излучение вывело бы враз там всех – и администрацию, и весь сброд, который злой судебной волей туда закинули.
– Э, за мысли не подписывайся. Мысли ох какие бывают! – погрозил пальцем Тимоха и неожиданно крутанул разговор: – Ты чего с армянами не поделил?
– С армянами?
– ТОО «Эльбрус» – твой интерес. Или я запамятовал?
– Мой. И что?
– Армяне считают – ты взял там слишком много.
– Я взял? – приподнял бровь Художник.
– Я тебе не в упрек, Художник. Все понимаю. Племя молодое. Алчущее. Да вот только…
Художник молчал.
– Гарик Краснодарский должен приехать, – прищурился Тимоха. – Рассудить вас, неразумных.
– Гарик? – недоуменно повторил Художник.
– Из новых воров. Из «лаврушников». Его четыре года назад в Краснодаре короновали. Так что он вправе вопрос решать.
– К нам едет ревизор. Ну а ты что?
– А я что? Мое дело – общак собрать. И чтоб зоны в области были подогреты. Чтобы там люди были сыты, обуты. Кроме того, Художник, не слишком тяжело тебе одному ликерку тянуть?
– Понятно, – кивнул Художник.
Недвусмысленный намек на участие в прибылях. Выпихнуть его оттуда Тимоха не мог – был уговор, что комбинат достается руднянской команде. А видеть, как такие куски да мимо рта пролетают, положенцу обидно. И уже забываться стало, кто с Боксером вопрос решил. Все забывается – и обиды, и благодарность. Остается лишь выгода. Намек Тимохи предельно ясен: «Мы делим по-братски прибыли с завода, а я решаю проблемы с заезжими варягами».
– Когда он будет? – спросил Художник.
– Завтра самолетом прибудет.
– То, что он армянами подмазанный, к гадалке не ходи. И понятно, какое решение будет. Ну а дальше что?
– А дальше? Думать буду. И ты подумай…
Гарик прилетел на следующий день после беседы Художника с Тимохой. «Ту-154» замер у здания аэровокзала. Из него потянулись цепочкой люди. Подмосковного вора в законе ждали встречающие – воровской положенец Тимоха и трое шкафов в камуфляже из охранного агентства. Гарик прилетел со своими подручными: невысоким, плотным, со сломанным носом боксером и десятипудовым громилой – оба были русскими.
Расположился вор в трехкомнатном номере люкс гостиницы «Интер». «Быки» устроились в двухместном номере рядом. В принципе, телохранители не особенно были и нужны Гарику – что может случиться с гостем, за которого несет ответственность местная братва?
Культурная программа на вечер уже расписана – стол в ресторане, девочки. Куда без них? Поездка в Ахтумск для Гарика была легкой и необременительной, а деньги за посредничество в решении вопроса – очень немалыми.
Гарик происходил из рэкетиров. Жег несговорчивых «коммерсов» утюгами и делал «соски» – это когда жертву суют головой в ванну, потом дают секунду вдохнуть воздуха и окунают опять. Организовал через закрытый аэродром в Жуковском переправку спецрейсами ворованных машин в Ереван. На зоне вообще не был. Прикупил звание вора в законе за две сотни тысяч зеленых, как акции процветающей фирмы. И теперь с полным правом выступал третейским судьей в спорах между блатными с большой выгодой для себя.
