Тая: на этом все? Игра закончилась? Ты оставишь меня в покое?
Минута, пока он печатал, показалась бесконечной. Я словила себя на мысли, что не хочу знать, кто он такой. Не хочу привыкать или надеяться зря. Не хочу, чтобы сердце стучало в груди для этого урода. Но оно, вопреки моим желаниям, стучало и глушило мое самообладание. Я знала, что помани он пальцем, пойду. Не знаю почему. Не знаю зачем. Это какое-то помутнение рассудка.
Raven: и не мечтай. Хочешь, чтобы я молчал – выполняй условия.
Тая: ты блефуешь.
Как это знакомо. Я даже заулыбалась. Словно все только началось. И в жилах зазвенели ручьи крови, разгоняя жар по всему телу. Мне нравилось это состояние, я будто оживала, будто мир становился ярче и красивей. По-че-му?
Глядя на довольную рожицу с рожками, захихикала. Спрятала улыбку под ладонью и оглянулась на зал с работниками. Паша и Зина смотрели в мою сторону, но, стоило мне заметить это, отвернулись. Каблучки зацокали в сторону уборной, а верстальщик уткнулся в монитор. И тут я заметила еще один взгляд – Арсена. Шеф стоял у стола куколки-пиарщицы. Она смотрела на него снизу с благоговением, а начальник, наклонившись над столом, пронзал пространство и стеклянную стену моего кабинета злобным ненавистным взглядом. Да, мужчины не любят отказы, тем более, игнор, но что поделаешь – ему придется привыкнуть, а мне придется объясниться. Найти удачный момент и сказать Лиманову, что ничего у нас не получится, мы можем быть только коллегами. Чтобы он зря не надеялся и не зыркал в мою сторону вот так… жутко.
После сотрясения и многих часов наедине с мыслями, я смогла вычленить симпатию, уважение и обязанность, но и поняла, чего мне хочется на самом деле – экстрима и полной свободы. И правильный покладистый мужчина совсем не в моем вкусе. Нет той игры, что с шантажистом. Нет нужных искор между нами.
Но я понимала, прекрасно понимала, что отношения с Вороном – утопия. Они просто невозможны. Хотя только последние месяцы я чувствовала себя по-настоящему живой. Благодаря ему.
И меня осенило.
Не станет он меня раскрывать, ему это не выгодно, ведь закончится кайф. Ведь он кайфует, когда давит на меня, знаю. За этими угрозами стоит что-то более личное. Ему нужна другая месть, не публичная. Он хочет видеть мое унижение, питается моей слабостью, наслаждается моей яростью и злостью. Хочет, чтобы я страдала и мучилась из-за его принуждения. Он жрет мои эмоции и страх, как вороны падаль.
Короткие слайды воспоминаний врезались в голову, заставив меня откинуться назад и сжать телефон в руке.
Яростные поцелуи в полной тьме, черная маска, черные глаза, губы в усмешке, пронзительные объятия и толчки внутри меня. А потом взрыв.
И машина пошла кувырком.
Что-то не клеилось, не получалось выстроить хронологию. Не получалось вспомнить тот выпавший день – тридцатое декабря. И пульсирующая мысль заставила меня сжаться и обнять себя руками. Я искала аптеку. Помню это очень четко. Но зачем? Кому-то помочь? Что я хотела там купить? На краю осознания качалась догадка, но я ее отогнала. Только не это… Не может быть. Я не могла так оступиться.
Повернула к себе экран, когда телефон пискнул входящим сообщением.
Raven: пароль простой – черный. Тебе подруга переслала ведь письмо с моим подарком? Слушай условие, Бронзовая: скинь мне фото своих тощих сисек, или я отправлю это коротенькое слово твоей Северянке, и она узнает, кто ты на самом деле. Не веришь? Проверь. Даю пять минут.
Я хлопала глазами и суматошно щелкала мышкой в поисках письма от Леры. Забыла напрочь! А всё эти тормозящие таблетки, что мне назначили – совсем за две недели выпала из жизни.
Еле нашла письмо на третьей странице входящих среди кучи предложений по рекламе. Распахнула его, но инет завис, и ссылка с видео открылась не с первого раза.
Замутило снова. Виски сжало, глаза затуманились… я чуть не рухнула со стула.
А чего я боюсь? Показать Ворону то, что он и так видел? Да плевать! Не стану дарить ему свой страх, пусть не мечтает. Хочет сиськи? Пожалуйста!
Я выбежала в архив, покачнулась от головокружения, но удержалась за стену. Приподняла свитер и, щелкнув пару раз камерой, сразу отправила сообщение, чтобы не передумать.
Тая: все для тебя, птичка.
И послала вдогонку кучу сердечек. Ужас, совсем на меня не похоже, но мне понравилось. Поискала еще смайл с поцелуем и припечатала палец к кнопке «отправить».
Подавись!
Когда сообщение загорелось прочитанным, в кабинет кто-то вошел. Я поправила одежду, подхватила с полки папку наобум и спокойно вышла к себе, где меня ждал наш новый сотрудник.
– Перейдем сразу на «ты»? – пройдя раскованно вдоль стеклянной стены, Владимир остановился у моего стола, глубоко-черные волосы растрепанными прядями почти перекрывали его глаза. У Ворона были ведь короче? Не могу вспомнить. Руки художник держал в карманах, осанка у него ровная, идеальная, взгляд с прищуром, пронзительный, темный.
– Что тебе нужно, Алиев? – я, не скрывая неприязни, бросила папку на стол, отчего она отъехала в угол и ткнулась пришедшему в ногу. Присев на свое место, я откинулась спиной на кресло, завязала руки перед грудью, чтобы мужчина не пялился мне на грудь.
– Мне нужно? – удивился художник и изогнул бровь. – Ты сама просила зайти и показать макеты для номера, – он положил поверх папки из архива другую – черную.
– Отлично, – я потянулась, но горячая рука пресекла мой путь, накрыла и слегка сжала. Мне пришлось дернуться и одарить гостя убийственным взглядом. Ненавижу, когда ко мне прикасаются без спроса.
– Сначала, – сказал Вова и натянул губы в покладистой улыбке. – У тебя есть контакты Ярины?
– Что? Зачем тебе?
– Я… – Вова повернулся ко мне в профиль и присел на край стола. Хлопнул по ноге папкой, что снова оказалась в его руках. – Хочу ее найти.
– Совесть проснулась, что ли? – нервно хихикнула я, но запнулась о горький взгляд мужчины.
– Тебе не понять, – сказал тихо мужчина и, спрятав глаза, поднялся. С хлопком положил передо мной папку, развернулся и поспешно вышел из кабинета. Миновал верстальщика, несколько столов журналистов и только потом обернулся.
И этот взгляд показался мне невыносимо знакомым. Я глубоко вдохнула, поймала в шлейфе, оставленном в помещении этим мужчиной, нотки смолы, сухих листьев и еловых шишек, а еще глубокую обиду и печаль. Неужели он так себя выдал? Просто взял и назвался реальным именем? Владимир и есть Ворон?
Быть не может.
Еще бы понять, что с Арсеном происходит. Обложили меня со всех сторон. Как теперь работать?
– Тая, – через час ко мне заглянула Лена. Румяная и всклокоченная, с тревожным взглядом. – Ты слышала уже? – конец фразы исчез с хрипотце, а глаза засверкали слезами.
– Что? – похолодела я.
