– Как добраться до улицы Канарейки? – спросил у кучера Веник.
– Она рядом с Клеткой и выходит на Птичий базар. Отсюда прямо и влево по Шее Фламинго. Но проще доехать до базара, а там уже пешком пройти.
– Похоже, в другой раз.
Веник спешно потянул Патефона к выходу из депо. Тот скривился:
– Бросок тигра, серьезно? Я чуть ногу не подвернул.
– Ничего, до свадьбы заживет.
– Я слишком молод для уз брака. И вообще, Венжулио, ты присвоил мой персональный метод. Нехорошо, ой как нехорошо, – хныкал Патефон, пока они быстро шагали по улице, стараясь держаться ближе к ажурному забору. Не хотелось привлекать лишнего внимания.
Постепенно встречных людей на улице становилось больше, и все они с любопытством разглядывали чужеземцев. Когда мимо просеменила молодая женщина с двумя детьми, которые указывали пальцами на Патефона, тот без промедления добровольно снял фуражку и отцепил значок.
– Назначаю тебя почетным отвлекающим чучелом, Вензелек. Носи на здоровье.
Шея Фламинго оказалась небольшой наклонной улочкой, закрученной вокруг башни с ветряком. Пока они спускались вниз, Веник отвечал на вопросы Патефона, рассказывая о трамвае, Тенях, других мирах и прочих аспектах новой жизненной реальности.
– Пока я был в отключке из-за порошка, никто у меня по карманам не шарил? А то нашел у себя билет каких-то «Трамвайных линий Кабу». Кстати, как увидел его, так все и вспомнил. – Патефон показал синюю бумажку.
– Волшебство. Здесь и не такое бывает.
Веник решил не рассказывать подробности, устав от расспросов Патефона. Больше всего на свете ему хотелось попасть в квартиру тети Клавы и залечь на диван. А вместо этого он спасается от подручных Теней в птичьем мире вместе с самим неподходящим спутником для приключений.
«Но как же Инга?» – подумал Веник. Она ведь ему понравилась. Что-то в ней было неуловимо притягательное. А нежное прикосновение к его руке за столиком «Куриной ножки» – одно только воспоминание об этом вгоняло Веника в смущение. В книгах и фильмах герои не теряются и спасают прекрасных дам, а в реальности – думают только о себе и родном диване.
Шея Фламинго выпрямилась и вывела на обширную площадь с рядами палаток и деревянных конструкций-прилавков. Веник и Патефон с ходу влились в толпу, среди которой можно было легко затеряться.
Птичий базар жил своей жизнью, наполненный птичьими трелями, криками и щебетом, а также голосами торгующихся людей. Над проходами между рядами висели птичьи клетки, и Патефон задел одну, ударившись головой. Разбуженная сова возмущенно забила крыльями.
– Осторожней, уважаемый! Курчавые совы – дорогой товар! – недовольно отозвался сухопарый продавец. Рядом с ним крутилась помощница – девочка лет десяти.
– Поразвешивали свои клетки, ни пройти ни проехать, – потирая лоб, возразил Патефон.
– Папа, они из Мосграда. Слышишь, как они тренькают на щебетли? – обратилась к продавцу девочка.
– Мосград? – мужчина удивился. – И в самом деле. Одежда, значок… Кондуктор!
Веник шепнул на ухо Патефону:
– Пойдем отсюда.
Но слух о появлении кондуктора из Мосграда облетел Птичий базар быстрее ветра. Затеряться в толпе покупателей уже не выходило. Со всех сторон доносилось:
– Кондуктор! Вам нужны соловьи из Трели? Лучшие целители на всем континенте! Лечат даже неизлечимые болезни!
– Световые сычи! Кондуктор, не проходи мимо! В своем мире, наверно, такого не видывал!
– Легчайших крыльев, дорогие гости из Мосграда! Лишь для вас две камышницы Эрихера по цене одной! Они умеют накладывать чары подводного дыхания!
– Для Мосграда не жалею я ни попугаев, ни… – запнулся торговец-рифмач, получив затрещину от жены, что тут же пропела ангельским голоском:
– Для Мосграда не жалеем мы ни попугаев говорливых, ни перепелок прозорливых! Мосграду – и туканы рады!
– У нас нет денег, – отвечал всем Веник, отбиваясь от назойливых предложений.
Но возле шатра с куриным загоном отговорка не сработала. Женщина с грубыми чертами лица загородила дорогу:
– Вы купите у меня курицу. Или двух. Или всех.
– Разрешите пройти, – робко попросил Веник.
– У меня есть и парочка перепелок. Они могут наделить человека даром предвидения. Одна из них послала видение, что сегодня двое смелых красавцев из Мосграда купят у меня несколько куриц. По самой низкой цене на всем базаре. Неизбежность стучится в ваши сердца.
– Уважаемая, не нужно вешать лапшу на уши, пропустите. – Патефон попытался протиснуться мимо торговки, но та снова встала на пути.
– В самом деле, мы спешим. И у нас нет денег, – подтвердил Веник.
– Птах свидетель, вы говорите точно так же, как в видении. Поразительная сила перепелки.
Вокруг шатра столпились зеваки.
Женщина продолжала:
– Одна рябая курица стоит тридцать кормов. Но я отдам вам пару за двадцать кормов.
– Нам надо посоветоваться, – объявил Патефон и добавил: – Наедине.
Сбежав вглубь шатра, Патефон зашептал:
– Броском тигра мы не пробьемся. Но есть идея.
– Какая? Пролезем между клетками вон там? – Веник кивнул на оторванный полог за нагромождением пустых клетей и корзинок.
– Нет, Вентупчик. Я отвлеку аборигенов музыкой. – Патефон достал из кармана мобильный телефон. – Они все заслушаются, а мы ускользнем.
– Ты оставишь им телефон?
– А, потом у бати попрошу, он новый купит. Тем более скоро сядет батарея, и аборигены смогут им разве что орехи колоть.
– Раз не жалко, то пожалуйста.
– Так ты готов, агент Вентурио?
– Готов.
Патефон достал телефон и, помахав им перед людьми, включил музыку.
Веник ожидал какой угодно песни, но когда заиграл гимн России, его пробрал нервный смешок.
По толпе зашелестело: «Мосградская музыка, о-о-о!»
Торговка курами не растерялась и безо всякого благоговения выхватила у «знатока аборигенов» телефон.
– Отличная плата. Ровно такая же, как в видении. Я оценила мосградское устройство в полсотни кормов и продала вам двух самых лучших породистых кур.
– Эй, тетя, вы что себе позволяете?! – возмутился Патефон.
– Народ, скажите, это честная цена за двух кур Маргариты Коун? – спросила у толпы торговка.
Люди засмеялись.
– Да твои общипанные квохтушки, Марго, только в суп годятся, – пошутил кто-то из зевак.
Маргарита не обратила внимания и деловито рассовала куриц по двум прямоугольным клеткам-контейнерам.
