– А я нигде не учусь, – продолжал болтать Оракул, заметно расслабившись. Он даже пошел впереди, не оглядываясь на Майю, уверенный, что теперь-то она точно последует за ним. И Майя, словно загипнотизированная полоской шеи между воротником и копной волос, послушно двинулась за ним.
– Я пробовал учиться, но то и дело видел что-то про других. Неприятно, знаешь ли. Может, и хорошо, что я ничего не вижу о себе и своей жизни. А главное, о смерти. Неприятно знать такие вещи о себе, ты согласна?
Он обернулся так неожиданно, что Майя едва успела изобразить скучающее выражение на лице. И она вовсе не была уверена, что прикрывшие глаза длинные ресницы скрыли жадный блеск в них. Ей снова становилось все холоднее, а Оракул был первым человеком, которого она подпустила так близко и так надолго. Идущее от него тепло было таким искушением, что Майя не могла решить, что ей делать дальше. Снова сбежать, нагрубить или наброситься на первого попавшегося прохожего? Она все еще верила, что все ее жертвы были преступниками, но ее уверенность в том, что ей будет так везти и дальше, уже колебалась.
Серое небо чуть светлело, и так рано утром им не встретилось ни одного человека, а снова бежать прочь от этого источника жизни – Майя оказалась не настолько сильной, чтобы позволить себе это.
Все, на что ее хватило, это поравняться с Оракулом и смотреть теперь прямо перед собой.
– Тебе понравится там, куда я тебя веду, – перевел тему Оракул, и даже голос его зазвучал веселее.
Но Майе было не до веселья. Она с трудом могла сосредоточиться на его словах. Даже просто идти рядом, чувствуя, как тянет от него теплом, было немыслимо трудно.
– Слушай, – губы Майи двигались с трудом, словно заиндевели на морозе и теперь отогревались. – А может, ты мне просто адрес скажешь? А я сама туда дойду. Ну… вроде как по правилам будет, понимаешь? Я приду сама.
Казалось, Оракул колеблется. Он остановился, повернулся к Майе лицом и снова уже привычным жестом провел по остро отутюженному краю воротника. Против воли Майя снова прикипела взглядом к узкой полоске кожи и нервно сглотнула, отворачиваясь.
– Я могу честное слово дать, что дойду и никуда не денусь, – предложила она, когда нашла силы вновь встретиться с ним взглядом.
Ей и впрямь удалось подтолкнуть Оракула к решению. Да только не к тому, которого она ждала.
– Нет, – ответил он резко. – Чудовища почти всегда врут.
– Но… – возразить Майя не успела. Оракул снова зашагал вперед, и ей оставалось только догонять его. Она так и не надела свои туфли, а сейчас и вовсе не видела в этом смысла. Чем дольше она шла с Оракулом, тем дальше становилась от того образа «чудом спасшейся» и «немного необычной» девушки, приближаясь к тому, что не желала произносить даже в мыслях.
Они снова оказались далеко от мостов и каналов, в незнакомом Майе районе. И только по тому, как ускорил шаг Оракул, Майя догадалась, что они уже почти на месте.
Чего она совсем не ожидала, так это того, что Оракул вдруг схватит ее за руку и с силой усадит на скамью. Она поморщилась от болезненного соприкосновения оголенных краев ее ребер с деревянной спинкой скамьи, но промолчала. Оракул не отпускал ее руки и сам сел рядом. Она же чувствовала его тепло даже через кожу перчаток и замерла, впитывая эти жалкие крохи.
Лишь спустя несколько минут, когда Майя уже собиралась спросить спутника, почему так резко изменились их планы, она увидела причину. По улице шагал человек. Может, торопился на работу так рано, еще до первых трамваев и автобусов. А может, наоборот, возвращался с работы. Или с вечеринки.
Майя отвернулась. Думать о больше не доступной ей жизни, полной не только страданий, как она воображала, но и радостей, вечеринок и совершенно нормальных теплых людей, ей было невыносимо.
Еле слышно скрипнула кожа второй перчатки, когда Оракул протиснул ее между Майей и скамьей, обнимая за плечи. Но Майя больше не обманывалась, нет. Она знала, что Оракул не утешает ее, а защищает этого незнакомца. Словно она не способна сдержаться и не напасть на первого попавшегося прохожего. И за кого он, вообще, ее принимает? Ах да, за чудовище. Злость утихла так же резко, как поднялась.
Ничего не подозревающий теплый прохожий совсем скрылся из виду, но они продолжали сидеть на скамье. И теперь руку на своем плече Майя могла вообразить объятием. Только не хотела этого.
– Однажды рядом с тобой появится тот, кто сможет сделать тебя живой, – заметил Оракул небрежно, словно они сели передохнуть.
– Правда? – всерьез обрадовалась Майя. Она даже забыла о перчатке, сжимающей ее плечо.
Снова носить шубки и ходить в университет. Поехать наконец к родителям и навестить хозяйку ее бывшей квартиры. Встретить классного парня и выйти замуж…
– Правда, – прервал поток ее мыслей Оракул. – Только смысла в этом не будет. Ты не дашь ему это сделать.
Майя удивленно заморгала.
– Эт-то еще почему? – заикаясь от обиды, спросила она.
– Потому что ты чудовище не снаружи, а внутри, – веско ответил Оракул.
Он поднялся со скамьи и зашагал вниз по улице. В который раз делая это так, словно даже не сомневался, что Майя последует за ним. Он всегда отодвигался вовремя, не позволяя коснуться себя холодными мертвыми пальцами. И это было невыносимо.
Майя поплелась следом. Ей больше не нужно было оглядываться по сторонам – она и без того знала, что никогда не была в этом районе. Они пересекали пустырь – невиданное расточительство для той части города, какую она знала и любила. Впереди же маячило мрачное здание. Строго говоря, оно было совершенно обычным. Просто прямоугольная коробка из бетона и стекла, каких сотни в любом городе. Но Майя, которую туда вел Оракул, видела совсем не это. Ей казалось теперь не важным все остальное. То, что ее ищет полиция, и этот нестерпимый холод, что пробирал до самых крошечных косточек в ее теле. И то, что Оракул обещал, будто частое пребывание в воде поможет ей с этим холодом. Оракул хотел спасти ее, так говорил. Да только она не хотела пока спасаться.
– Как я говорил, считается, что каждый должен сам прийти в Общагу, когда придет его время, – вещал идущий впереди Оракул. А Майя, как зачарованная, следила за узким участком кожи над воротником. Он манил ее, как последний глоток воздуха. Оторваться было невозможно, и все слова Оракула казались едва терпимым мушиным жужжанием и только.
Словно загипнотизированная, Майя сделала широкий шаг, потом еще, вплотную приближаясь к жертве. Она больше не желала лгать себе. Маньяк или нет, чудовище и друг. Все неважно, когда от холода, кажется, болят даже ногти.
– Но, как по мне, это чепуха, – продолжал Оракул. Они подошли к общежитию, и дверь словно сама собой приоткрылась. Совсем ненамного. – Если я могу привести кого-то раньше, значит, так нужно. Все происходит тогда, когда должно произойти. Разве нет?
Он повернулся к Майе и прищурился, словно пытаясь разглядеть что-то на ее лице, но было уже поздно. Майя не видела его лица, не пыталась встретиться с ним взглядом и не слышала ни слова из того, что он говорил. Для нее существовала только светлая узкая полоска чуть ниже скулы, где едва заметно подрагивал под кожей крошечный сосудик, перегоняющий теплую кровь. Тепло, хотя бы пара мгновений этого тепла – вот и все, о чем в этот момент могла думать Майя. Эта мысль стучала в голове, мешая сосредоточиться на чем-то другом. Майя не верила в свою удачу, Оракул был слишком ловок для нее, но она не могла не попытаться.
