Рэй рано понял, что не хочет заниматься тем, к чему готовили всех в их интернате, и уже со средней школы прогуливал уроки, подрабатывая курьером в Северном районе и щелкая ножницами в парикмахерской в Восточном. Самое смешное, что сейчас, когда ему наконец-то повезло, чему он не уставал удивляться, когда он встретил очаровательную Джейн и в его жизни наконец наступил покой, он вернулся ровно к тому, с чего начал. В интернате их готовили работать в социальной службе, и именно там работала его Джейн, именно на социального работника начал учиться он.
Его приятели и соседи по комнате давно занимали серьезные должности, и кому-то другому, может, было бы и стыдно начинать с нуля там, где он мог пройти давным-давно. Но не Рэю. Ведь тогда, десять – пятнадцать лет назад, у него не было Джейн, а значит, он был совсем другим человеком. И что ему за дело до решений этого другого, совсем чужого человека, который, к слову сказать, был форменным остолопом и чудом не всплыл где-то ниже Северного района? Нет, что и говорить, ему чертовски повезло встретить Джейн.
Впрочем, кое-что с ним осталось из прошлой жизни и сейчас. Нечто, делающее его таким, какой он есть. Он не говорил Джейн, куда ходит каждую субботу, она и не спрашивала. Может, догадывалась, а может, точно знала. С Джейн было очень сложно и очень легко одновременно. По крайней мере, Рэй точно знал, что скрывает не потому, что боится ее реакции. В конце концов, они даже познакомились в этом месте, разве нет?
Дом по интересам, в котором Джейн волонтерила в период своей учебы, был для Рэя вторым домом, и это притом, что интернат, в котором вырос, он таковым не считал.
– Добрый вечер, дамы, – провозгласил Рэй, входя в комнату, где он когда-то и встретился с Джейн. Приятные воспоминания, они лечили его израненное грубой Федоровой самолюбие. – Госпожа Моретти, какое виноватое у вас лицо! Лилс снова заходила?
Не дожидаясь ответа, он заглянул в тумбочку сухонькой черноволосой – ни одного седого волоска! – старушки, потом, под ее смущенное хихиканье, – в шкаф. А потом – и по возмущенному вздоху он понял, что попал в точку, – Рэй нырнул рукой в тумбочку соседки Моретти.
– Госпожа Гейл! – покачал он головой, выуживая увесистую бутылку горячительного. – Зачем вы потакаете госпоже Моретти и Лилс? Вы же знаете, что вам тут нельзя распивать такое. А ну как опять полезете в окно или танцевать на столах? Я могу принести конфет с ликером.
– Ты только обещаешь, безобразник, – отмахнулась Моретти, вовсе не выглядевшая удрученной. Ее попытки спрятать контрабанду от внучки скорее напоминали игру. Скука – вот что убивало этих стариков быстрее, чем сама старость.
– И я должен поговорить с Лилс, – продолжил Рэй самым суровым тоном, какой только смог изобразить. – И очень серьезно.
– Не трогай девочку, – замахала на него руками госпожа Моретти. – У нее сейчас сложный период! Свалить Джованни с его престола – это не так-то просто. Как быстро идет время! Казалось, еще вчера Джованни сам забрал у меня бразды правления семейным делом, и на тебе – уже Лилс подросла!
– Эм… – неуверенно промычал Рэй. Семейные развлечения Моретти постоянно ставили его в тупик.
– Да что это мы все о себе, – спохватилась тем временем Моретти и усадила гостя на стул, попутно ловко изымая у него бутылку и пряча под подушку. – Как у тебя, дорогуша, с твоей подружкой?
– Да-да, – обрадовалась и госпожа Гейл. – Вы сходили в театр по тем билетам, что я дала? Дочь шлет мне их каждый месяц, но снова толкаться в Центральном – зачем мне это счастье!
– Сходили. – Рэй почесал затылок, не зная, с чего начать. Стыдно признать, но он привык к этим женщинам, как к родным тетушке и бабке, каковых у него не было. И советов от них ждал больше, чем от кого-либо. – Я столько намеков делаю, а она никак не понимает. Хочу уже познакомиться с ее семьей и просить руки. Как правильно, понимаете?
– И как же ты делаешь намеки? – спросила Моретти, переглянувшись с соседкой. Слыханное ли дело, чтобы кто-то отказывал такому красавчику!
– Ну, говорю, мол, за городом жарко, наверное. Нужен крем от загара посерьезнее… – начал Рэй и обиженно замолчал под хихиканье Моретти и Гейл.
– Милый, намекать нужно совсем иначе, – махнула на него Гейл. – Просто берешь чемодан и суешь ей под нос со словами…
– Сложи сюда то, в чем я понравлюсь твоей матушке! – подхватила Моретти. – А билеты на поезд купи заранее, чтобы уже не отвертелась. Вот это нормальный намек!
– Серьезно? – недоверчиво спросил Рэй. – И предложение вот так в лоб делать? А если откажет?
– Тогда придешь сюда, и мы разопьем что-то, способное гореть, чтобы притушить эту боль, – бойко, хоть и совсем нелогично отозвалась Моретти.
Рэй прищурился.
– А если согласится? – произнес он.
– Тогда этим же и отпразднуем, – ничуть не смутилась Моретти. – Только будь настойчив!
Глава 13
Берт
Идея с печеньем, на первый взгляд бывшая полной катастрофой, обернулась совершенно другой стороной. По сути, она оказалась самой блестящей задумкой Берта после той импровизации по созданию коллекции.
Во-первых, он мог угощать соседей и прослыть безобидным милым чудаком с печеньем. Это куда лучше его нынешнего образа замкнутого молчуна. Так уж устроено, что при взгляде на тихонь у других людей просыпался древний инстинкт, требующий тотчас узнать, о чем таком важном молчун думает. А обсуждать рецепт печенья куда проще, чем подросших детишек мистера Грея или политику администрации Города.
Во-вторых, используя ароматизаторы с ярким вкусом, Берт мог не опасаться, что жертва почувствует снотворное. А день за днем беря у него печенье, никто не побоится взять его снова!
Берт почувствовал себя почти что гением, и пока на его пути была только собственно готовка. От одной мысли использовать масло или яйца его бросало в дрожь. А мука, которая имела обыкновение рассыпаться по всей кухне?.. И месить руками тесто – это точно было одной из средневековых пыток, он был в этом уверен.
Спас его супермаркет, куда Берт отправился с тяжелым сердцем за необходимыми покупками, смутно надеясь, что в разделе периодики можно приобрести журнал с простыми рецептами печенья. Но, похоже, провидение в этот день было на его стороне. В магазине он обнаружил множество ярких коробок, надписи на которых утверждали, что это смесь для выпечки, приготовить с помощью которой может любой.
«Даже человек с ОКР», – проворчал себе под нос Берт, не веря своему счастью, но пару коробок взял. А потом вернулся и взял еще дюжину. На кухне у него стояла неизвестно каким образом уцелевшая форма для бисквитного печенья вроде мадленок, вот в ней Берт и пек вместо маффинов печенье с черникой, печенье с яблоками и корицей, печенье с шоколадом… Когда-то в этой форме печенье пекла его бабушка, и что-то далекое, но очень сладкое и приятное откликалось в душе, когда он смотрел на блестящий лист с выемками в виде ракушек. Может, поэтому и не выкинул.
