По обоим пунктам.
Он убил снова.
А грузные громилы… Их было очень легко травить с помощью фастфуда. Они от него были просто без ума. А этот был таким же туристом, как Робин. И таким же неуемным фанатом Генриетты. Берту нужно было лишь снова проникнуть в дом соседа, забрать свежий контейнер, полюбоваться на полуобглоданный остов – он выглядел куда лучше, чем при жизни, хоть и без головы, – и зазвать утомленного бдением у ограды актрисы гостя в дом.
Снотворного Берту выписывали слоновьи дозы – доктор не терял надежды сбить его с распорядка дня.
Джейн
– Нашла!
– Нашел!
Их с Рэем крики раздались с разницей в полсекунды. Они переглянулись и одновременно подтянули к себе пакеты, из которых выглядывало нечто зеленовато-багровое. И вверх подняли – спасибо за перчатки, небо! – одновременно.
У Джейн оказалась рука, а Рэй крепко держал грудную клетку, мясо с которой уже облезло лохмотьями и позеленело.
– Вот черт, – первым пришел в себя Рэй. Выглядел он чертовски бледным, но держался.
Стараясь не смотреть на свои страшные находки, они поспешно выбрались на край котлована, где и разложили их рядом. Рука, похоже, принадлежала тому же человеку, что и грудная клетка, и по всему выходило, что жертва не намного ниже Рэя. Была.
– Скорее всего, наш маньяк человек некрупный, иначе зачем ему расчленять труп так… подробно, прежде чем выбросить? – нарушил молчание Рэй, когда фото руки и туловища были отправлены криминалисту и они задумчиво смотрели вниз, на мусорное море.
Логика подсказывала, что там, где они нашли две части трупа, должны быть и остальные, но здравый смысл отказывал им в возвращении туда без персонального приказа Смита. Желательно письменного.
– Думаешь, все-таки господин Моретти? – вяло спросила Джейн. Сейчас она не могла радоваться находкам или строить предположения. Она просто хотела домой.
Господин Моретти и впрямь был человеком невысоким, что, впрочем, полностью компенсировалось тем, какое впечатление он производил. На него смотрели снизу вверх даже головорезы под два метра ростом. Такая вот харизма.
– Ерунда, – с досадой отмахнулся Рэй. – У господина Моретти его дуболомы на что? Они все выполняют по одному кивку, он сам не марается. А что касается таких туш, как Майкл или Грейб, ты уж прости за прямоту, но большинство соцработников или даже настоящих полицейских, встретив кого-то из них со связанной блондинкой на плече, лишь спросят, не тяжело ли и не нужно ли помочь. Господину Моретти нет нужды скрываться, ты и сама до этого бы додумалась, если бы не устала.
– Предположим. – Джейн устало поднялась на ноги и помахала обеими руками, привлекая к себе внимание внизу. – Господин Порс! Господин Порс!
Когда тот наконец приблизился, она уже могла считать свой план полностью сформировавшимся.
– На вашем участке могут найтись другие части этого… человека, – кивнула она на останки. – И еще чьи-нибудь. И другие подозрительные вещи. Не могли бы вы со своими коллегами проверить тут все и доставить в участок найденные улики?
Порс таращился на нее маленькими узкими глазками и молчал.
– Вам выплатят сверхурочные и, может, премиальные, – посулил Рэй, обрадованный замаячившей перед самым носом свободой.
Порс продолжал молча переминаться с ноги на ногу.
– А потом их личности установят, и все тела, найденные тут, передадут господину Остакусу. – Отчаявшаяся Джейн решила вспомнить о своем благодетеле.
Глаза мусорщика прояснились.
– Сделаем, госпожа Хоуп! Все отыщем! Вы не сомневайтесь даже! – закивал он.
– Я уже боюсь этого господина Остакуса, – вполголоса заметил Рэй, когда они быстрыми шагами, пытаясь не бежать, удалялись от свалки.
– И я, – согласилась Джейн. – Кстати, а вот сейчас неплохо бы и перекусить, там были сэндвичи…
– Может, наш столик… – начал Рэй, но потом понимающе махнул рукой. – Дай угадаю: пока я избавлялся от своего кошмарного костюма, ты успела узнать, в каком районе стоят эти баки.
– Именно! – согласилась Джейн, не очень успешно делая вид, будто огорчена. – И знаешь, похоже, наш маньяк все-таки умный, а не ленивый. Это один из самых респектабельных районов Города.
– Ну мало ли… – неуверенно протянул Рэй. – Богатых маньяков не меньше, чем бедных.
– Не скажи, – возразила Джейн. – Я там патрулирую по средам и уже почти всех выучила. Там живет сама Генриетта Гейл. И господин Грей – знаменитый ученый, с женой и пятью ребятишками. И господин Кром – скромный затворник-вегетарианец. Вроде бы он пишет книгу, я точно не знаю. Но поговаривают, что именно поэтому он почти не появляется на людях. И доктор Буттинбраг – весьма дорогостоящий психотерапевт, к нему очередь на улице выстраивается!
– Ну-ну, – насмешливо протянул Рэй, вытаскивая сэндвичи и передавая один напарнице.
– Еще есть господин Мортимерс, но он совсем не выходит из дома, не как господин Кром, а вот прямо совсем. Даже за едой. Там какая-то психологическая травма, ему даже продукты доставляют контейнерами через кошачью дверцу, – продолжила Джейн, ничуть не смущаясь. – И семейство Джубар держит лавку со специями. Я сначала к ним предвзято относилась, но они ужасно милые ребята, а какой у них карри! Пальчики оближешь!
– Милые ребята тоже бывают маньяками, – насупился Рэй. – Особенно любезные и те, что угощают карри.
– Ну не ревнуй, – тотчас разгадала его Джейн и даже смутилась.
Ей было непривычно такое проявление чувств. Она не привыкла, чтобы кто-то ее ревновал. А уж тем более если этот кто-то – Рэй. А сейчас он выглядел беззащитным с этими капельками джема на подбородке и крошками на верхней губе, так и хотелось забыть обо всех делах и вернуться домой. Или в кафе…
– Пойдем, у нас есть официальный доступ к видеокамерам для просмотра улиц, посмотрим в отделении, – потянула она его за руку. Было приятно коснуться его вот так, словно по делу и поэтому совершенно свободно. Хотя они уже несколько недель жили вместе, Джейн еще не готова была признать, что не только она со всеми потрохами принадлежит этой любви и Рэю лично, но и он тоже. Нет, только не такой, как он.
– У тебя доступ, я еще не получил документ о выпуске, – сварливо ответил Рэй, но Джейн видела, что он совсем не сердится. Ну разве это не чудо?
Генриетта Гейл
Генриетта любила возвращаться в свой дом. Жизнь в Западном районе текла настолько размеренно и не спеша, что ей иногда казалось, будто она только здесь начинает наконец дышать. Здесь она родилась, здесь и выросла. И именно здесь она могла быть самой собой, потому что соседи и не воспринимали ее иначе.
Они с пониманием относились к толпам фанатов и журналистов, которые вечно перегораживали дорогу у ее дома. Просто на Цветочной никто никуда не спешил, и в этом был особый вкус жизни. А еще ее все, все до индийцев Джубар из магазинчика в конце улицы, знали как Мэри, но неизменно называли Генриеттой.
