Несколько секунд мы идем молча, потом я останавливаюсь. Мы стоим у стеклянной стены отделения новорожденных, перед которой несколько дней назад я стояла с Иэном Флетчером.
– Я бы хотела вам кое в чем признаться.
– Мне многие люди кое в чем признаются. Такая уж у меня профессия.
– Однажды я пробралась на исповедь.
– Вы исповедуетесь в том, что исповедались? – смеется отец Макреди.
– Мне было десять лет. Мне захотелось посмотреть, как это происходит. Но я думала, что, поскольку я не католичка, сработает какой-нибудь датчик и лампочка замигает.
– Нет, мы, в отличие от протестантов, новомодными технологиями не увлекаемся, – улыбается священник, прислоняясь к стене. – Честно говоря, я всегда восхищался способностью иудеев жить без исповеди. Кстати, можете передать это вашей маме.
– Передам, пожалуй.
– Видите ли, католик грешит, потом исповедуется, читает несколько молитв, и грех снимается с его души. А иудей, если я правильно понимаю, носит свою вину вечно, как верблюд. Такая перспектива, наверное, служит очень эффективным сдерживающим средством. – Опомнившись, отец Макреди поворачивается ко мне. – Я не знаю, миссис Уайт, действительно ли Бог разговаривает с вашей дочкой. Но я бы хотел в это верить. Что бы там ни говорили другие священники, я убежден: светлая душа не дается человеку Церковью, а привлекает его в Церковь. Вырастает же она откуда-то из глубины человеческой натуры. У вашей дочери душа очень светлая. Хорошо. Судный день еще не настал, посреди нашего городка не разверзлось огненное озеро. Свиток с именами еще не развернут. Ваша дочь – просто еврейская девочка, чьи раны могут оказаться стигматами. И она просто видит Бога в женском обличье. Признáюсь вам, что, хотя вышестоящие могут со мной не согласиться, я не вижу в этом всем ничего шокирующего. Может быть, в понимании Господа это выигрышный билет – помочь многим разным людям обратиться к Нему.
– Но Вера этого никогда не хотела. Она никого не спасала, ни принимала осознанно никаких мук. Она просто испуганный ребенок.
Отец Макреди долго смотрит на меня, потом говорит:
– Она еще и Божье дитя, Мэрайя.
Я скрещиваю руки на груди, чтобы они не дрожали:
– Вот здесь-то вы и ошибаетесь.
Отец Макреди запирает дверь, ведущую из служебной части дома священника в жилую. Медленно проходит в кухню, садится за изрезанный ножом стол и смотрит на пылинки, плавающие в солнечном луче. Встает и вынимает из холодильника бутылку. Он не склонен к алкоголизму. Просто сегодня ему хочется выпить свое вечернее пиво, не дожидаясь ужина.
Проблема в том, что Мэрайя Уайт глубоко симпатична отцу Макреди. Но еще глубже он любит свою Церковь.
– Я должен думать не о них, а о том, как будет лучше для всех, – бормочет он себе под нос и махом допивает пиво.
За десятилетия служения он дважды имел дело с визионерством или мнимым визионерством. Во Вьетнаме один солдат заявил, что в джунглях ему явилась Дева Мария. А второй случай был щекотливый: шестнадцатилетняя девушка из бедного квартала якобы забеременела от Святого Духа. Отец Макреди доложил об этом начальству, и все, затаив дыхание, стали ждать появления ребенка. Родился совершенно нормальный малыш с ДНК недавно уволенного руководителя хора.
А со стигматами отец Макреди никогда не сталкивался. Вздохнув, он берет с полки потрепанный телефонный справочник и находит там номер канцелярии манчестерского епископа.
Из газеты «Бостон глоб», 17 октября 1999 года:
МАТЬ ВИЗИОНЕРКИ «ПСИХИЧЕСКИ НЕУРАВНОВЕШЕННА»
Нью-Ханаан, штат Нью-Гэмпшир
«Если ты это видишь, они придут» – под таким девизом, вероятно, живет семилетняя нью-ханаанская девочка, которая якобы видит Бога. Набожные и любопытные стекаются в городок, чтобы посмотреть на ребенка, творящего чудеса.
Однако причина божественных видений может оказаться гораздо более приземленной, чем эти люди предполагают. По имеющимся сведениям, мать девочки несколько лет назад проходила лечение в частной психиатрической больнице Гринхейвен. Бывший сотрудник этого медицинского учреждения, чьего имени мы по его просьбе не разглашаем, подтвердил, что в 1991 году Мэрайя Уайт на протяжении четырех месяцев была его пациенткой. Говорить о том, в чем заключалось ее заболевание, он отказался.
Как сообщил нам доктор Джосайя Хеберт, возглавляющий кафедру психиатрии в Гарвардском университете, многие распространенные психотические явления бывают связаны с религией. «Если Бог посещал миз Уайт в галлюцинациях, – пояснил профессор, – это не значит, что у ее дочери непременно будут такие же видения. Но при нормальных отношениях между детьми и родителями одобрение матери чрезвычайно важно для ребенка, и он может использовать самые разнообразные способы, чтобы заслужить материнскую похвалу. Вероятно, в данном случае следует вести речь не о визионерстве, а о желании маленькой девочки любой ценой привлечь внимание мамы». На вопрос о вероятной природе чудес, якобы совершаемых юной жительницей Нью-Ханаана, доктор Хеберт ответил, что подобные явления находятся вне научной сферы и даже вне сферы здравого смысла.
Относительно того воодушевления, с которым многие откликнулись на слухи о «визионерстве» ребенка, профессор говорит: «Я не считаю, что подобные заявления девочки можно принимать всерьез, не проанализировав факторов, влияющих на ее развитие. А эти факторы скорее могут оказаться нездоровыми, чем сверхъестественными».
Равви Даниэль Соломон застал меня врасплох.
Сегодня во второй половине дня доктор Блумберг наконец-то выписал нас. Я только что уложила Веру и мыла посуду после обеда. Вдруг в дверь стучат. Равви Соломон каким-то образом умудрился прокрасться к дому, хотя полиция никого не пускает. От удивления я невольно делаю шаг назад, позволяя ему войти. У него дикие глаза, волосы, собранные в длинный хвост, перепутались, африканская рубашка измята.
– Извините, – говорит он, нервно теребя янтарные бусы, – я понимаю, как я не вовремя…
– Ничего-ничего. Раз уж вы преодолели такие препятствия, – я киваю на его одежду, – то проходите, конечно.
Равви Соломон оглядывает себя и как будто бы удивляется тому, что весь перепачкан.
– Не зря нас называют избранным народом, – усмехается он и бросает взгляд вверх, в направлении комнаты Веры.
Мое лицо каменеет.
– Она спит.
– Я, вообще-то, к вам пришел. Вам приносят «Бостон глоб»?
– Газету? – тупо спрашиваю я.
Неужели у этого раввина хватило наглости говорить о моей дочери с журналистами? Я почти зло выхватываю «Глоб» из его протянутой руки. На четвертой странице кричащий заголовок: «МАТЬ ВИЗИОНЕРКИ „ПСИХИЧЕСКИ НЕУРАВНОВЕШЕННА“».
Когда вам есть что скрывать, вы не переставая строите стену, чтобы надежнее скрыть свое прошлое от посторонних глаз, и убеждаете себя в том, что она толстая и прочная. Если, просыпаясь, вы не видите спрятанного за ней чудовища, у вас может возникнуть иллюзия, будто оно действительно исчезло. Тем больнее вам бывает в такие моменты, как этот, когда ваша стена оказывается прозрачной как стекло и в два раза более хрупкой. Я бессильно опускаюсь на ступеньку лестницы:
