Иэн наклоняется вперед на свидетельском месте:
– Мэм, я никогда еще не видел женщины, которая бы так самоотверженно оберегала своего ребенка. Миз Уайт делала все возможное, чтобы оградить Веру от прессы, от религиозных фанатиков и даже от меня. Как уже сказал мистер Мец, она отправилась вместе с дочерью в Канзас-Сити. Но это кажущееся бегство было попыткой защитить ребенка. Когда же у Веры начали кровоточить руки, в больнице мать не отходила от нее ни на шаг. Я был там и видел. Не скрою: направляясь в Нью-Ханаан, я ожидал увидеть своего рода ведьму – женщину, желающую привлечь к себе внимание, заставляя дочь изображать чудотворицу. Но мои ожидания не оправдались. Миз Уайт – хорошая женщина и хорошая мать.
– Протестую! – кричит Мец.
– На каком основании? – спрашивает судья.
– Ну… он же мой свидетель!
– Протест отклоняется. – Ротботтэм кивает Иэну. – Пожалуйста, продолжайте, мистер Флетчер.
– Я хотел добавить только одно: в детстве, а рос я в Джорджии, мне говорили никогда не вставать между медведицей и ее детенышем, потому что за него она порвет кого угодно. Разумеется, я уже тогда предпочитал не слушать того, во что мне полагалось верить. Поэтому однажды, когда мне было лет восемь, я встретил медведицу с медвежонком, подошел слишком близко и в итоге просидел три часа на дереве, пока мамаша не решила, что уже нагнала на меня достаточно страху. Но я никогда не забуду, как животное на меня посмотрело. Взгляд медведицы сразу заставил меня почувствовать, какую глупость я совершил, встав у нее на пути. Прошло тридцать лет, и точно такое же желание во что бы то ни стало защитить свое дитя я прочел на лице Мэрайи Уайт.
Джоан подавляет улыбку: Иэн Флетчер все-таки прежде всего актер. Знает, как себя подать.
– Спасибо, мистер Флетчер, – говорит она и улыбается оппоненту. – И вам спасибо, мистер Мец. У меня больше нет вопросов.
Тринадцать тридцать пять. Впервые за двенадцать часов Вера открывает глаза. В этот момент медсестра стоит к ней спиной, поэтому только через несколько секунд по показаниям приборов понимает, что девочка пришла в себя.
– Тихо, дорогая, – говорит сестра, когда ребенок начинает судорожно глотать воздух. – У тебя трубочка в горле. – Она вызывает доктора Блумберга и хирурга-педиатра. – Дыши спокойно.
Но Вера продолжает шевелить губами. Кажется, что ей не хватает воздуха, но на самом деле она пытается произнести слово «мама».
– Мистер Мец, кто ваш следующий свидетель? – спрашивает судья.
Адвокат истца поднимает голову:
– Ваша честь, могу я к вам подойти?
Джоан тоже подходит, готовясь к битве по поводу психиатра, о котором оппонент говорил с утра.
– Я хочу вызвать свидетеля, которого нет в списке, – заявляет Мец.
– Ваша честь, мы ведь уже говорили об этом так называемом эксперте, – незамедлительно возражает Джоан. – Сама я в области психиатрии не эксперт, и мне нужно время, чтобы собрать информацию о том смехотворном заболевании, которое мистер Мец откопал в недрах энциклопедии «Британника».
– Я говорю не о специалисте по синдрому Мюнхгаузена, – нетерпеливо отвечает Малкольм. – Это другой человек. Поскольку его нет в списке свидетелей, он находится здесь, в зале.
Джоан негодующе раскрывает рот:
– Тогда вы могли бы и вовсе не предоставлять мне никакого списка!
– Послушайте, Иэн Флетчер неожиданно оказался враждебным свидетелем. Он не осветил в своих показаниях те факты, на которые я рассчитывал.
Судья поворачивается к Джоан:
– Что скажете?
– Я категорически против, Ваша честь.
Мец улыбается ей и одними губами произносит:
– Апелляция!
Джоан, стиснув зубы, пожимает плечами:
– Ну хорошо. Вызывайте.
Удовлетворенный, Мец направляется к своему месту. Его следующий свидетель выставит Флетчера лжецом. Опровергнет показания этого нежданного защитника Мэрайи. Таким образом удастся компенсировать тот ущерб, который Флетчер ни с того ни с сего нанес делу.
– Истец хотел бы пригласить для дачи показаний Аллена Макмануса.
По залу пробегает ропот замешательства. Журналисты сдвигаются со своих мест и подбирают ноги, чтобы их коллега мог пройти к свидетельскому месту. Макманус, явно удивленный, подходит к секретарю и принимает присягу. Мец мысленно благословляет Лейси Родригес, в очередной раз откопавшую больше информации, чем он просил. Она добыла для него даже то, о существовании чего мало кто подозревает: списки исходящих и входящих междугородних вызовов офисных телефонов.
– Назовите, пожалуйста, ваше имя и адрес для протокола.
– Аллен Макманус. Бостон, Массачусетс-роуд, два-четыре-семь-восемь.
– Где вы работаете, мистер Макманус?
– Я редактор отдела некрологов в газете «Бостон глоб».
Мец убирает руки за спину:
– Как вы узнали о Вере Уайт?
– По заданию редакции я присутствовал на психиатрическом симпозиуме в Бостоне. Одна леди, выступавшая там, рассказала о своей пациентке – девочке, которая разговаривает с Богом. Но тогда я еще не знал, что девочку зовут Вера Уайт.
– А как вы это выяснили?
– Мне на работу прислали по факсу статью об умершей женщине, которую оживила собственная внучка. Это произошло в том же самом городке, где принимает та дама-психиатр. А еще мне анонимно позвонили и сказали, чтобы я подумал, кому может быть выгодно выдавать девочку за целительницу.
– Что же вы предприняли после этого звонка?
Макманус гордо вскидывает подбородок:
– У меня за плечами долгие годы журналистских расследований. Вот и в этом деле я решил разобраться. Именно благодаря мне общественности стало известно о том, что Мэрайя Уайт четыре месяца лечилась в психиатрической больнице.
– Привычны ли для вас подобные анонимные звонки?
Аллен теребит воротник рубашки:
– Вообще-то, в отделе некрологов мы нечасто слышим по телефону измененный голос. У нас в редакции есть определитель, и я записал номер на случай, если захочу связаться с тем, кто звонил.
– Что же это был за абонент, мистер Макманус?
– Сэр, я не могу назвать источник.
Репортеры одобрительно гудят, а судья хмурится:
– Можете, мистер Макманус, и назовете. Иначе я привлеку вас к ответственности за неуважение к суду.
Несколько секунд Аллен молчит, соображая, есть ли у него выбор. Потом выуживает из кармана блокнотик и, полистав его, отвечает:
– Три-один-ноль-два-восемь-восемь-три-три-шесть-шесть.
– Вы узнали, чей это номер?
– Да.
Малкольм Мец подходит к столу, за которым сидят оппоненты, и поворачивается к Мэрайе.
