– Да, большой белый брат, – ответил карлик. – Не обижайся, но ты для нас большой брат. Мы так из уважения тебя между собой прозвали!
– Что ж, я не против! Пускай будет большой брат. Сейчас подойди, присядь рядом, есть серьезный разговор.
Баха с важным видом раздвинул столпившихся под навесом пигмеев и уселся около Кремнева на импровизированный стул из перевернутой кверху дном плетенной из тонких прутьев корзины. Его лицо выражало покорность и значимость одновременно.
– Тебе надлежит завтра рано уйти обратно к лонгам. Сколько тебе потребуется времени, чтобы достичь их поселка?
– Постараюсь за пять дней добраться.
– Отлично, мы дадим тебе в дорогу мяса на пять дней. Апомба, – переводчик покосился на сидевшего неподалеку седобородого пигмея, чутко прислушивавшегося к разговору, – выдайте ему провиант на пять дней!
Старый пигмей согласно кивнул.
– Расскажешь все, что тут узрел, Нгване, в том числе и про то, что меня пуля не берет. Ты раньше видел, как стреляет огнестрельное оружие?
– Конечно, – хмыкнул Баха, – и не раз! Я смотрел, как лонги воевали с агне, своими врагами. Было очень много крови и трупов.
– Отлично! Тогда не жалей красок! Обрисуй этому Нгва-не так, чтоб он навсегда потерял охоту соваться к пигмеям.
– Большой белый товарищ и брат, – скривился Баха, – Нгвана никогда не поверит мне. Он вообще никому не верит. Он привык доверять глазам.
– А ты постарайся!
– Я постараюсь, – без особого энтузиазма ответил пигмей. – Но не уверен в положительном результате.
– Честно сказать, – широко улыбнулся Кремнев, – я и не рассчитываю, что вождь лонгов поверит твоим рассказам о чудо-человеке, способном летать и которого при этом еще не берет ни пуля, ни нож. О, кстати, мы еще нож на мне не опробовали! – Лейтенант вытянул из ножен боевой нож и протянул его Бахе: – Ну-ка исправь мою оплошность! Ударь меня!
– Что ты! – отчаянно замахал руками пигмей. – Как можно!
– Из автомата можно было, а ножом что, слабо?
– Так мы еще тогда не были друзьями, – попытался вяло улыбнуться Баха.
– А сейчас, выходит, друзья? – вскинул удивленно брови Михаил.
– Да! Ты же сам сказал, что теперь ты для нас и брат.
– Логично! Но ударить ножом-то можешь?
– А давай я ударю? – неожиданно предложил Авал, все это время наблюдавший за переводчиком.
– На! Ударь! – спокойно протянул ему нож Кремнев.
Со всех сторон на Авала зашипели недовольные земляки, пытаясь отговорить его от не очень здравой затеи.
– А чего? – ухватил покрепче за рукоятку двумя ручонками боевой нож злобный Авал. – Он же сам просит! – и внезапно нанес рубящий удар по ноге переводчика.
«Вжик!» – тонко свистнула во влажном воздухе каленая сталь и, соприкоснувшись с мускулистым телом офицера, неожиданно для всех, мягко ушла в сторону. «Вжик! Вжик!» – рубанул наотмашь еще несколько раз Кремнева зловредный рубака, но всякий раз, долетев до мощного бедра Михаила, клинок менял траекторию, не причинив ни малейшего вреда хозяину боевого ножа.
– Ну что, бедняга, никак? – с наигранным сочувствием обратился Кремнев к тяжело дышавшему, явно растерявшемуся Авалу. – Мало, видать, мяса кушал? Силенок не хватает?
– Р-р-р! – свирепо зарычал, выпучив маслянистые глаза, карлик и с искаженным жуткой гримасой лицом попытался нанести колющий удар снизу развеселившемуся Михаилу точно в область пупка. В сотой доле миллиметра от живота лейтенанта, куда и был нацелен смертоносный удар, нож упрямо взмыл вверх и ушел вправо в сторону, увлекая за собой незадачливого пигмея. Под дружный хохот ликующей толпы урчащий Авал в соответствии с инерцией нелепо плюхнулся животом в середину лужи, что небольшим грязным озерком разлилась возле самого навеса, после вечернего дождя.
«Бабах!» – издало громкий хлопок упавшее в воду тело незадачливого вояки, и коричневые брызги с ног до головы окатили и его, и ближайших к нему зевак. Пигмей отчаянно забарахтался в липкой жиже, размахивая всеми конечностями, пытаясь вскочить на ноги. Но всякий раз громко шлепался назад под новый взрыв хохота, выписывая ногами замысловатые кренделя, словно новичок, впервые надевший коньки и вышедший на гладкий лед. Тут роль льда играла скользкая грязь, мешавшая торопившемуся принять вертикальное положение карлику удержать равновесие.
– Ладно, поигрался, и будя! – с серьезным видом изрек Михаил и проворно выхватил из цепких рук Авала боевой нож. Тщательно обтер оружие пучком сорванной травы и по-молодецки вложил в ножны. – Одного раза мало, чтоб усвоить, а, брат Авал? Обязательно надо по нескольку раз ножиком помахать?
– Прости, большой брат! – взмолился карлик, оставаясь валяться в грязной жиже. – Бес попутал! Я теперь вижу, что тебя послал сам бог наш Дженги! Прости!
– Давай вставай, а то еще простудишься ненароком! – пытаясь скрыть ядовитую улыбку, велел Кремнев.
– Брат, ты простил меня? – принялся канючить Авал, медленно поднимаясь из лужи, с трудом удерживая равновесие и попутно счищая руками налипшие на тело и конечности толстые пласты грязи.
– Да я и не сердился особо! Я же сам попросил опробовать на мне ножик. Ты с задачей справился. Все, концерт окончен, вставай и иди, живо умойся!
Возбужденные жители леса, с величайшим интересом наблюдавшие картину с нападением на старшего белого брата, теперь в мельчайших подробностях обсуждали неудачную атаку, разбившись на мелкие группы по пять-шесть человек. Ничего подобного никто из пигмеев еще ни разу не видел.
– Все, мои дорогие товарищи бала, сегодняшний праздник завершен, доедайте, допивайте, и по домам. Баха, ты где заночуешь? У кого остановишься? – Вопрос Михаила так и повис в воздухе без ответа. Пигмеи дружно сделали вид, что не расслышали последних слов переводчика. – Баха, где ты заночуешь? – на пару тонов интенсивнее справился лейтенант.
– Я… я… – замялся предатель, растерянно оглядываясь по сторонам, ожидая, что кто-нибудь из земляков все же решится предложить свою помощь. Но пигмеи как ни в чем не бывало продолжали уплетать жареную свинину, запивая ее водой, смешанной с медом диких пчел.
– Хорошо, пойдешь ко мне! – как можно громче объявил Кремнев, оглядев с высоты роста лесных малышей. Но ни один из них не повел и ухом, демонстрируя своим видом, что это их не касается. Лишь лесная красавица Хама, скоропалительная супруга лейтенанта, отделилась от веселящейся толпы и засеменила к своему мужу маленькими торопливыми шажками.
– О, Ми-ша! – взмолилась юная пигмейка. – Пусть Баха ночует в другом месте! Зачем он нам после того, как его так при всех опозорили?
– Что значит «зачем»? Раз его никто не желает видеть у себя в гостях, я приглашаю его к себе на ночь.
– Но он же предатель! – топнула в гневе маленькой ножкой пигмейка. – Ему не место там, где живет посланник Дженги!
