– Мы оформим совместную опеку, – тихо сказала она. – Ты всегда будешь в его жизни. Но давай будем честными. Работая по восемнадцать часов в день, включая Рождество, ты ведь не собирался часто его видеть, не так ли? Даже если бы мы все жили в одном доме.
Сердце Ставроса сжалось при мысли, что он больше не будет жить в одном доме со своим маленьким сыном. Но как он мог спорить с ней? Все, что она сказала, было правдой.
– Куда же ты поедешь? – тихо спросил он.
– В Швейцарию. Мы с Фредди забронировали билеты на первый самолет до Цюриха завтра, на пять утра. Так что проще провести ночь в отеле рядом с аэропортом. Элени уже там с ним.
Он даже не сможет попрощаться с сыном? Комок застрял у него в горле. Он хотел поспорить, но затем взглянул на Холли. Она уже все решила.
Он никогда не восхищался ею больше, чем сейчас.
Все, что он мог сделать, – принять ее решение.
– Когда я смогу увидеть его снова?
– В любое время, когда приедешь в Швейцарию.
– Возьми мой самолет, – предложил он хриплым голосом. – Если ты не хочешь лететь на моем самолете, то хотя бы лети первым классом. Тебе не нужно экономить. Твое брачное соглашение гарантирует…
Она резко оборвала его:
– Это деньги Фредди.
– Я всегда буду заботиться о Фредди. Эти пять миллионов – твои.
– Не нужно.
Их глаза встретились, и он почувствовал укол в груди.
– Ты полетишь на моем самолете. Не спорь. Нет необходимости спать в гостинице до утра. Вы сможете уехать сразу же. Фредди будет чувствовать себя более комфортно. Ты же понимаешь, что так лучше.
Она вздохнула.
– Спасибо, – медленно произнесла она. Сняв с пальца огромное бриллиантовое кольцо, она сказала: – Это твое.
Он неохотно взял кольцо. Десятикаратный бриллиант в платиновой оправе, который был символом вечности, превратился в холодный камень. Он сжал его в своей ладони.
– Я попрошу адвоката связаться с тобой после Рождества. Мы будем вести себя цивилизованно.
Ставрос никогда не чувствовал себя таким несчастным, даже когда умерла его мать. Когда Холли повернулась, чтобы уйти, он неохотно выдохнул:
– Если любишь меня, как ты можешь уехать?
Она обернулась, и глаза ее наполнились слезами.
– Если я не буду сильной сейчас, то никогда не буду. И мы всю жизнь будем сожалеть об этом. Будь счастлив, – прошептала она.
И, взяв дорожную сумку, Холли ушла.
Глава 12
На следующее утро Ставрос проснулся от пронзительного звука будильника на своем телефоне. Не открывая глаз, он потянулся к Холли. Ее сторона кровати была холодной. И тут он все вспомнил.
Встав с кровати, он заметил в ветвях рождественской елки что-то красное. Подойдя ближе, увидел яркую коробочку с бантом и запиской «Для моего мужа». Внутри, завернутое в белую папиросную бумагу, лежало самодельное рождественское украшение – красная войлочная звезда. Он вспомнил ее нежный голос, похожий на шепот в его сердце. «Мои родители были счастливы, наблюдая за звездами».
В горле у него стоял комок. Не всем так повезло – испытать любовь.
– Ты дурак, Стави.
Слова, произнесенные по-гречески, были скорее печальными, чем обвиняющими. Обернувшись, он увидел Элени, стоявшую в дверях.
– Она сама решила уехать. Я не мог остановить ее, – ответил он на том же языке.
Пожилая гречанка покачала головой:
– Она любит тебя. Меньше всего ей хотелось уезжать.
– Ее поспешный отъезд доказывает обратное, – решительно заявил он.
Интересно, приземлился ли уже его самолет? Он представил себе, как они украшают рождественскую елку. Пьют какао. Он увидел Холли, такую красивую, любящую и теплую. Она верила в любовь.
– О, Стави, – вздохнула Элени. – Почему ты просто не сказал ей правду?
Гнев пронзил его насквозь.
– Я так и сделал, – прорычал он. – Я никогда не смогу полюбить ее.
Пожилая женщина снова вздохнула.
– Ох уж эти мужчины, – упрекнула она его, слегка покачав головой. – Ты уже ее любишь.
Ставрос пристально посмотрел на нее.
– Люблю Холли? Как нелепо. Ты сошла с ума.
Но его оскорбление не остановило ее.
– Конечно, ты ее любишь. Иначе зачем бы ты ее отпустил?
– Теперь я точно знаю, что ты сумасшедшая. – Он недоверчиво посмотрел на нее. – Я отпустил Холли, и это доказывает, что я ее люблю?
Элени пристально посмотрела на него.
– Ты думаешь, что недостоин ее. Поэтому не позволил ей тратить годы своей жизни, как это сделала твоя мать, любя кого-то, кто явно этого не заслуживает.
Ставрос открыл рот, чтобы возразить. Затем закрыл. Он старался изо всех сил. Он дал Холли свое имя. Свои деньги. Они с сыном ни в чем не нуждались. Кроме его внимания и любви. Потому что они заслуживали большего. Они заслуживали лучшего. Потому что он не был их достоин.
Тяжело сглотнув, Ставрос уставился на город сквозь огромные, от пола до потолка, окна.
– Иди к ней, – тихо сказала Элени, остановившись позади него. – Если ты этого не сделаешь, если у тебя не хватит смелости сражаться за нее, то будешь сожалеть об этом всю свою жизнь.
Повисло молчание.
Он резко обернулся, но Элени уже исчезла.
Она была права. Он бросил свою семью.
Ставрос медленно поднял красную войлочную звезду.
Он не был достоин ее. И это было правдой. Он не знал, сможет ли стать достойным.
Но раньше он никогда не позволял страху остановить себя. Страх не помешал ему построить миллиардную компанию из ничего. Он не помешал ему жениться на Холли, хотя Ставрос почему-то всегда знал, что именно так все и закончится.
Может ли он измениться?
Может ли он быть достаточно храбрым, чтобы отдать ей все?
Сможет ли он завоевать ее сердце?
Ставрос сжал в руке звезду. Она была такой же мягкой, как и ее рыжие волосы. Такой же нежной, как и ее сердце.
Может быть, еще не было поздно.
Швейцарская долина была темной. В холодной черной ночи звезды на небе сверкали как бриллианты. Вдалеке Холли услышала, как церковные колокола звонили к полуночной мессе. Соседи разъехались, чтобы провести время с друзьями и семьей или переместились в более солнечный климат на каникулы.
Она была рада, что взяла самолет Ставроса, как он и настаивал. У Фредди болели ушки, и он плакал всю дорогу.
Холли стало интересно, что сейчас делает ее муж в Нью-Йорке. Она посмотрела в окно, но увидела лишь отражение молодой рыжеволосой женщины, одинокой и печальной.
