– Ничего… прости… ничего… просто слышу твой голос… Я так рад за тебя, и… – Прижимаю трубку обеими руками к уху, будто держу в объятиях ее, мою подругу. – Столько всего случилось! И есть кое-что, что мне нужно рассказать тебе, но я не знаю как, и это просто безумие, я знаю, но это Истина Зигги, и я просто…
– Тссс, не волнуйся… ты можешь рассказать мне что угодно, ты же знаешь… просто говори медленнее и громче, потому что такое ощущение, что ты тараторишь на гиперскорости.
Вытираю глаза, делаю вдох.
– Ладно… Ой, слушай, я получил все твои открытки и фотографию Эрика тоже!
– Точно…
– Я рад за тебя, Старла…
– Да. Я тоже рада, Джонатан…
– Хорошо… хорошо…
– Почему ты плачешь?
– Сам не знаю. Наверное, потому, что я тоже, понимаешь… счастлив, в смысле. Я познакомился с одним человеком, и…
– Правда? Это… замечательно! И кто она?
– Нет.
– Что?
– В смысле… это… не она…
Статические шорохи в трубке.
– Джонатан? Алло!
– Я сказал, что тот, кто вызывает у меня улыбку, – это не она. Это…
– Джонатан?..
– …он.
– Что?
– ЭТО ОН! ЭТО УЭБ!
Галактика замолкает.
Потом сквозь статические шумы пробивается другой голос: «Ди-Ди, слезь с телефона немедленно и бегом спать!» Ее отец.
– Одну секунду! – вопит она в ответ.
– Ты слышала, что я сказал? – спрашиваю.
– Да.
– О… Ладно…
Снова молчание. Она либо молится, либо придумывает, как закончить этот разговор.
– Не важно, забудь. Тебе пора…
– Джонни, как ты можешь вот так со мной распрощаться?! Я ждала, что ты мне признаешься с прошлого года, когда мы… О, я так офигительно счастлива за тебя, что хочется влезть в телефонную трубку и обнять тебя так крепко, чтоб ты лопнул… – Голос перемежается статическими шумами.
Тоже плачет.
– Я думал… если ты узнаешь…
– А как ты думаешь, за что я молилась все это время? – «ДИ-ДИ, СЕЙЧАС ЖЕ!» – Уф. Погоди… Па, еще одну секундочку, клянусь!.. Они по-прежнему отказываются называть меня Старлой… Джонатан?
– Тебе надо идти.
– Извини, у нас рано утром поезд в Нью-Йорк, и надо… Я не ожидала, что ты расскажешь мне это, и… Ты ведь хочешь не только это рассказать, правда?
– Просто… Нет. Все нормально, Старла. Правда.
– Послушай, я позвоню еще. Скоро. Обещаю!
– Ладно.
– Теперь я абсолютно уверена, что тебе нужно приехать… О Джонни, как бы я хотела быть рядом с тобой, чтобы можно было… даже не знаю, что… Господи, ну и лето выдалось, да?
– Ага, то еще лето…
– …я так счастлива!.. – Она громко сморкается и тут же начинает смеяться. – А ты везунчик, Уэб настоящий красавчик!
– Ой… да. – Глотаю слезы. Надеюсь, когда-нибудь еще увижу его…
– Я же говорила, молись Зигги на Кресте, и все будет пучком!
Смеемся. Вроде как.
– Итак… Продолжение следует?..
– Да. Следует…
Вешаю трубку. И в этот момент мелькает воспоминание: как Старла потащила меня в город на концерт Зигги в прошлом году, как мы встретили того парня с оранжевыми волосами, который дунул блестками нам в лица и сказал, что мы яркие звездочки и на нас можно загадывать желание. Мы так и сделали. Загадали. Старла говорила, что мы, наверное, загадали одно и то же. Может, и так… Я-то как раз это и загадал: рассказать ей, кто я на самом деле.
Телефон звонит снова.
Вытираю лицо футболкой.
– Не наговорились, да? Я как раз думал о том…
– Ой! Алло? – Совсем другой женский голос.
– Алло…
– Я просто не ожидала… мы пытаемся дозвониться весь вечер.
– Кто это?
– Извините! Простите. Это Джонатан Коллинз?
– Да.
– И ваш отец – Роберт Коллинз?
– Да. Кто это?
– Извините! Я тут новенькая. Только вчера вышла на работу, и… Извините! Меня зовут Стейси Адкинс. Я медсестра из сент-луисского медицинского центра «Милосердие». Ваш отец у нас. Его привезли сегодня вечером…
– Что?! Почему? Что случилось?
– Мне не положено… вы как-нибудь сможете добраться до больницы?
– Думаю, да.
– Это очень желательно. Ой, а вы достаточно взрослый, чтобы водить машину? Не знаю, может быть, мы сможем кого-нибудь за вами прислать…
– Нет, я вожу машину. Сейчас приеду.
59
Он лежит на койке, спит, подключенный к тикающим механизмам и щупальцам с пластиковыми трубками. Маленькая флуоресцентная лампочка, жужжащая над его головой, делает и без того пепельно-бледное лицо еще более призрачным.
– Джонатан? – Какой-то мужчина похлопывает меня по плечу. Я вздрагиваю.
– Извините, – говорит он. – Я доктор Теннант.
Его глаза горят энергичным зеленым светом даже посреди ночи.
– Что происходит? Что с ним?
– Мы пока точно не знаем. Сейчас он отдыхает, но нужно какое-то время подержать его здесь, чтобы провести исследования. У него было много жидкости в легких и сильные боли. Мы дали ему кодеин, временно сняв симптомы.
– А… понятно…
– Он попросил нас дозвониться вам, потому что сам не смог вас найти, и еще связаться с вашей… – перелистывает страницу на планшете, – доктором Эвелин Смит, верно? – Я киваю. – Она скоро будет. Она вам поможет. У вас есть смена одежды?
– Что?
– Я подумал, в рюкзаке…
– А… нет.
– Хотите, чтобы мы отвезли вас домой или?..
– Я останусь, – перебиваю его. – Останусь здесь с ним.
– Джонатан?
Оба поворачиваем головы и видим доктора Эвелин, торопливо идущую по коридору. Ее волосы в беспорядке, откинуты назад, их придерживают на макушке только голубые очки, а на лице то самое выражение сверхзаботливой мамочки.
– Джонатан! Я так рада тебя видеть. Рада, что у тебя все хорошо, – обнимает меня. – У тебя ведь все хорошо, да?
– Хорошо.
Доктор Теннант прижимает планшет к груди.
– Вы, должно быть…
– Простите. Я доктор Эвелин, – пожимает ему руку. – Вы не против, мне нужно минутку поговорить с Джонатаном? Я найду вас потом.
