В тот момент юноша как раз поравнялся с девушкой. Неожиданно он сделал шаг в сторону и обвил ее талию. Девушка потянулась навстречу, и их губы слились в упоительном поцелуе.
Вот это да! Неужели изменение вызвала его собственная шальная мысль? Просто невероятно. Найл нажал кнопку еще раз и, когда персонажи сблизились, сменил сценарий: теперь юношу привлекла к себе девушка, встав у него на пути и обняв за шею. Оба, тесно прильнув, стояли под лунным светом. Найл почувствовал себя эдаким вуайеристом.
— Ай да ящик! — сказал он смешливо, на что Герек польщенно улыбнулся. — Но как моим мыслям удается влиять на происходящее?
— Сам не знаю. Это одно из ранних изобретений карвасида.
Найл освободил сиденье и поманил к себе капитана. Тот, секунду поколебавшись, все-таки пристроился у машины и вгляделся. Через какое-то время он напряженно застыл — судя по всему, ощутив себя на той дороге.
Вскоре капитан сам перезапустил машину. На этот раз задние глаза у него сомкнулись — очевидно, для большей концентрации. А-а, теперь все ясно: дело в кошке.
Восьмилапый заприметил ее как потенциальную добычу. Эта мысль вызвала у Найла улыбку.
— Получается, я вообще мог творить все, что вздумается? — спросил он. — Уронить с неба луну, заставить деревья шагать по дороге?
— Ну да. Он откликается на импульсы воображения.
Что-то в голосе Герека давало понять, что эти расспросы вызывают у него скуку. Наверняка он в эти «машины реальности» насмотрелся досыта.
Перейдя в соседнюю кабину, Найл понял, почему никто, после первоначального удивления, не обратил особого внимания на паука. «Корш», — значилось там на ширме. Машина весьма точно изображала главный проспект столицы пауков (участок к югу от площади). Повсюду были натянуты тенета, а под ними, на людных тротуарах, беспорядочно сновали рабы и расхаживали надсмотрщицы. На обочине Найл разглядел и себя; сходство было удивительным. Неподалеку от него сверху на раба бросался паук и, схватив несчастную жертву, уволакивал куда-то на верхотуру.
— Информация у вас малость устарела, — сказал Тереку Найл. — Паукам теперь запрещено поедать людей.
Герек в замешательстве промолчал.
Вглядевшись глубже в панорамную сцену набережной, Найл обратил внимание еще на одну явную неточность. Надсмотрщицы изображались нарочито грубо, без всякой присущей им женственности — эдакие надменные, безмозглые (хотя и броские) куклы, которые только и высматривают, кого бы из рабов ударить или, сбив с ног, пройтись по нему из одной лишь жестокой прихоти.
Дело, похоже, вот в чем. Жителям Страны Призраков в целом позволялось знакомиться с жизнью города пауков, но подавался он так, что ничего, кроме презрительной жалости к своим обитателям, не вызывал. Какие-то перенаселенные, варварские, опасные для жизни каменные джунгли.
Они неспешно прогуливались вдоль ряда кабин, и Найл, то и дело останавливаясь, вникал в названия. Очень популярной здесь была военная тематика, и по крайней мере два десятка машин изображали великие исторические баталии, среди которых были Саламинское сражение и битва при Акциуме, гладиаторские бои и рыцарские ристалища, Полтава и Ватерлоо плюс многое другое, чего Найл и не знал. При этом из кабинок попеременно доносился то звон мечей и топот копыт, то орудийно-пулеметная пальба, то рев ракетных залпов. Из кабинки Аустерлицкого сражения летел боевитый посвист флейт, из отсека колониальных войн Британии — бой барабанов и треск мушкетов. В эти машины пялились, судя по синим и красным мундирам, военные. По напряженному, сосредоточенному их безмолвию было ясно: они сейчас всей душой и телом на поле брани.
Некоторые из машин отличались вдвое большим размером и были оборудованы двумя сиденьями. Они были заняты все без исключения. Герек объяснил, что эти устройства позволяют сообща утолять жажду приключений. Пара состояла преимущественно из мужчины и женщины, зачастую меж собой не знакомых.
От одного лишь числа и разнообразия машин грез голова шла кругом; здесь можно было буквально затеряться. Ясным становилось и то, что эти штуковины дают жителям Страны Призраков выплескивать любые эмоции или воплощать потаенные желания. Смотришь в круглое окошечко, и тебе открывается все: реки, леса, моря, горы; незнакомые города, причудливые пейзажи, мистические существа; любовные похождения, героические баталии и даже космические путешествия.
Другие машины вызывали к жизни шизоидные сюрреалистичные фантазии. Найла особо позабавила громадная бабища — голая и как бы из кирпичей, — пожиравшая дома, словно пирожные. А капитана отчего-то зачаровал сумбурный фантасмагорический пейзаж с непонятного вида тварями, постоянно превращающимися из растений в гадов, из рептилий в птиц и теплокровных, насекомых и ракообразных, а то и вовсе непонятно во что. Найлу эти пейзажи казались странно гнетущими, подчас отталкивающими; капитан же простоял кабине четверть часа не шевелясь и вышел впечатленный. А ведь Найл, наивный, полагал, что знает паучий менталитет как свои пять пальцев.
В Зале Развлечений они пробыли не меньше двух часов, и аппетит Найла к невыразимому многообразию предлагаемых зрелищ подиссяк в силу элементарной усталости. Так что на вопрос Герека, готовы ли гости двигаться дальше, он ответил однозначным согласием.
Неподалеку от выхода стоял новенький с виду серебристый автомат покрупнее остальных. Когда проходили мимо, сидевший перед машиной человек обернулся и диковато на них посмотрел. Лицо его блестело от пота.
— А это что? — поинтересовался Найл.
— Новинка. Испытывает силу воли.
— То есть?
— Проще попробовать.
Найл с некоторой неуверенностью занял сидячее положение и придвинулся к окошку, которое тут же не то втянуло, не то всосало его в среду, мощно нагнетаемую машиной. Причем воздействие распространялось не на тело, а каким-то образом на восприятие.
Он смотрел на два блестящих рельса, уходящих прямиком в приземистое красное здание, которое отстояло на пару десятков метров.
Изображение возникло не сразу, а прорисовывалось в течение минуты, штрих за штрихом. Найл понял, что стоит на платформе возле подобия вагонетки, чьи металлические колеса находятся на рельсах. Вот открылась дверца. Поколебавшись секунду, Найл решительно влез и сел на деревянное сиденье. Едва он закрыл дверцу, вагонетка покатила к красному зданию. Навстречу плавно открылись створки ворот, принимая утлую коробчонку внутрь, и Найл оказался в каком-то бункере с яркими стенами, покрытыми изображениями планет. Из отверстий в стенах доносилась негромкая успокаивающая музыка.
Вагонетка остановилась, и взявшаяся откуда-то металлическая лента обручем притянула Найла к сиденью. Затем вагонетка гладко поехала к сплошной красной стене. Прежде чем она стукнулась, плавно открылись другие ворота, и вагонетка вместе с Найлом пугающе нависла над крутым откосом. Далеко внизу рельсы уходили в какое-то озерцо, а затем опять взносились вверх, делая там поворот. Мгновение, и вагонетка, немилосердно набирая скорость, уже неслась к воде. У Найла застучало в висках, даром что он понимал: все это иллюзия, на самом деле он просто стоит перед машиной.
