И вот уже только юбки домашнего платья Лави мелькнули в дверном проеме, когда она стремительно направилась к лестнице на первый этаж. При входе в столовую чуть ни столкнулась с маменькой. Пришлось притормозить и пропустить ее в двери первой. А при этом девушка внимательно всматривалась в лицо родительницы, силясь уже прочитать на нем хоть что-то. Например, подтверждение сведениям от Ганса. Но почему лицо мамы напоминало в тот момент маску? На нем застыло некое выражение, делающее ее для Лави чужой.
-- Что такое? – эта мысль тогда в первый раз промелькнула в голове девушки.
Но для глубокой задумчивости был неподходящий момент: за ней в столовую входили остальные члены семейства. И папа поддерживал под локоть Генриетту. Что это значило? Он уже успел переговорить с сестрой, и они сейчас шли из его кабинета? Вполне такое было возможным, судя по некоторой растерянности, что читалась у той на лице. Но тогда… это же не по правилам! А как же торжественное заявление за общим столом? Генриетта при этом должна ахнуть и зардеться, все начать ее поздравлять…
-- Лави! Ты сядешь, наконец? – ее мама сама уже сидела за столом и, как оказалось, глаз не спускала с младшей дочери.
Девушке ничего не оставалось, как немедленно опуститься на отодвинутый для нее стул. Кстати, это Ганс сейчас стоял за его спинкой… все же было похоже, что он добыл правильные сведения, но почему над сговором начал чувствоваться легкий ореол тайны? Хотя, что она могла знать о таких вещах? Ничего. У них же в семье первый раз такое происходит. До того никого не сватали, официальных предложений о браке в этом доме еще не звучало. При Лавинии так точно. Было несколько визитов молодых людей… для знакомства… так они на том и заканчивались. Да! Ее подругу несколько недель назад выдали замуж… Бедная Мартиника! Ей было столько же лет, сколько самой Лави, когда ее выпихнули в дом мужа. Могла бы жить, да жить… А теперь супруг увез ее в дальнее поместье. Ужас! В разгар сезона! Тут балы следуют один за другим, а у них какой-то «медовый месяц». Приедет и расскажет, конечно, как оно там у них все происходило. Кстати, завтра и должна была Марти появиться в городе. А Лави решила обязательно расспросить ее о том, как муж делал ей предложение, как ее папа себя вел при этом…
-- Лави! Обрати внимание, тебе уже налили супу…
И снова голос матушки вернул девушку к происходящему в столовой. И она немедленно взялась за приборы. Потом даже успела немного поесть, но далее ее ложка зависла в воздухе. А все потому, что в комнату вошла Матильда. Как сестрица умудрялась ходить по дому, не глядя под ноги? Взгляните на нее: уткнулась носом в раскрытую книгу и бодро так подошла к столу, села ровно на стул, не глядя ухватила салфетку и точно опустила ее себе на колени…
-- Матильда! Когда это кончится? Отложи немедленно книгу… Лавиния! Ешь уже!
Младшая дочь надула губы. Почему ей всегда больше других сестер достается замечаний?
-- Лави! Не верти головой. Что ты там теперь углядела у папы? Анри, да повлияй же ты уже на дочь! Ее стул скоро рассыплется, так она на нем ерзает.
О да, ей плохо сиделось. Потому что поверить своим глазам не могла, а папа преспокойно начал есть суп. Это что? Это как? Так дело и до вторых блюд могло дойти… А где было сообщение о сватовстве и сговоре?
-- Лавиния, кушай, дочка. Наша кухарка сегодня превзошла себя… Какой вкусный суп!..
Вот теперь она вторично подумала, что происходило что-то неправильное. Ореол ореолом, но отчего же надо было делать тайну из сватовства Генриетты? Разве, это не их общее событие? Это же грандиозная новость, это праздник, наконец. А папа так странно себя вел… И мама тоже… И Генри! О, этот ее взгляд украдкой! С чего бы?..
Ей стало обидно. Зачем надо было красть у семьи радость? Как было бы здорово, вот сейчас, в этот самый момент… объяви отец о таком важном событии в жизни старшей сестры, да и их тоже. Они бы сейчас ликовали, обменивались поздравлениями!..
-- Нет, только посмотрите на нее! – это опять мать обращалась к ней? – То вертелась и поедала всех глазами, а теперь надулась, как недовольный мышонок.
-- Папа? – Лави постаралась говорить без эмоций. – А больше ты нам ничего не хочешь сказать?..
И отчего у отца от такого простого вопроса ложка выпала из руки? А мама? Да она же побледнела. С чего бы? А еще девушка заметила, что Генриетта как-то вдруг сгорбилась и слишком низко для воспитанной леди склонилась над своей тарелкой. Да что там, даже Матильда перестала тайком заглядывать в свою книжку и… покраснела? Не могло такого быть! Это же она, Лави, чуть что, вспыхивала до алого, но не сестры. Объяснялось это ее особенной белой кожей, в отличие от остальных девочек, да еще насыщенно рыжими волосами, доставшимися от маминой тетки. Но чтобы покраснела Мати?.. Она же вечно пребывала в мыслях и далеко от действительности. Не значило ли это, что сейчас… нет, не могло такого быть, что все уже знали новость, а вот ей по какой-то причине не сказали. Тогда же получалось… нет и нет! Семейство не могло сговориться… против нее. Чушь!
-- Лавиния, девочка моя… -- вдруг ставший таким ласковым голос матушки добавил в душу девушки смятения, и тогда она, сама не почувствовала, как с силой прикусила нижнюю губу. – Что ты ждешь от отца? Он же посоветовал уже кушать. Но если тебе так неймется разговаривать за столом, то расскажи, как прошла утренняя прогулка в парке… к примеру.
И она бросила отцу очень странный взгляд. Он не скрылся от глаз Лавинии, но девушка предпочла не задумываться над ним – ей и так расстройства хватило. Причем, с самого утра.
-- Да! – откликнулся граф Терри. – Как погуляли? Я слышал, попали потом под дождь…
Уж ни Генриетта ли рассказала, когда была у него в кабинете? Все успели… и все без нее, без Лави. Нет, утро, а теперь и день выдались ужасными. Сначала в парке их окружили знакомые молодые люди… до оскомины знакомые и предсказуемые. Они еще так смутили Генри, что она только и делала, что смотрела себе под ноги. И постоянно молчала, а Лавинии приходилось одной поддерживать разговор. Это было утомительно. Говорили же они изо дня в день об одном и том же. О погоде, как прекрасно выглядели девушки… А потом у нее с головы ветром сорвало шляпку…
-- Какая уж там прогулка! Она не задалась с самого начала. Не повезло же нам, сразу у входа встретили знакомых виконтов. Луи, Верон и… другие. И, разумеется, они увязались за нами…
-- Лави! – графиня тут же отреагировала на слово «увязались». – Следи за речью.
-- Хм! И Верон там был?.. – отчего-то хмыкнула Матильда, бросила быстрый взгляд на Генриетту, та под ним залилась густой краской, но только на миг, а потом краснота схлынула с ее щек, оставив все лицо чуть ни болезненно бледным.
-- Был… -- Лавиния на миг запнулась, но потом память снова подкинула ей вид ее испорченной шляпки. – Помог потом еще поймать улетевший зонт Генри. А мне не повезло… этот безрукий Луи и реакцию имеет так себе… в итоге, наступил безвременный конец моей любимой шляпе!
-- Э… он только подал мне зонт! – отчего-то совершенно смутилась старшая сестра, и совсем не понятно было, почему нахмурился отец, а губы графини сжались в тонкую линию. – И все мы сразу бросились на выручку Лавинии…
