– Всенепременно. Например, сменю замки.
– Да вы жестоки.
Профессор что-то хотел ответить ей – и замер.
Сверху на них падали снежинки. Кира вытянула руку – и одна из них ткнулась в её ладонь.
– Люблю снег, – прошептал профессор. – Не помню, почему.
– Иногда бывает достаточно просто любить.
Рука под её рукой вздрогнула.
Они стояли и молчали под падающим снегом, пока далёкий звон с часовой башни не возвестил полночь.
Кира стояла очень прямо, пока тонкое перо скользило по её спине, вычерчивая руну за руной. Ритуал, предстоящий им, был малым, способным вызвать к жизни лишь одно из воспоминаний – хотя, если им повезёт, оно потянет за собой цепочку. Вспомнил же профессор ритуальный круг под обрывом у моря.
Но главное, мысленно повторила себе Кира, чтобы у них получилось. Чтобы на этот раз они попали в воспоминания профессора, а не в её собственные. Она не хотела любоваться юной Кирой и Тёмным Лордом вечно.
– Готово, – раздался позади тихий голос профессора. – Мы можем начать.
Кира сделала несколько глубоких вдохов и выдохов.
Сейчас она была спокойной и лёгкой. В ней не горело желание, не пылала страсть, её не томил мучительный голод. И одновременно она не была равнодушным наблюдателем или дружелюбной незнакомкой.
Она думала о белых розах. О сладости булочек с корицей, о заветном ключе в подошве её чулка, о снежинках, падающих на них двоих.
И о том, что ничто никогда не бывает потеряно. Даже память.
Кира повернулась лицом к профессору и кивнула. Руны под ней уже разгорались, и его рука легко коснулась её лба, произнося первые формулы.
– Если я сейчас признаюсь вам в любви, – неожиданно сказала она, – вы, наверное, сбежите в ужасе?
Профессор даже не подумал убрать руку с её лба.
– Ну куда же я сбегу посреди ритуала, – невозмутимо сказал он. – Вот после него – совершенно другое дело.
Защитные руны на её спине ожили, и Кира покачнулась, чувствуя, как вокруг неё сгущается тьма.
Круг зажёгся, и последним, что она почувствовала, было его дыхание.
– Не бросайте меня, – выдохнула она ему в лицо.
И исчезла.
Абсолютная темнота.
Её магия кончалась. Она сама исчезала, истиралась, уходила из этого мира. Ещё немного – и она погаснет. Кира не знала, дышит ли она или нет. Не знала, бьётся ли её сердце. Не могла ощущать своё тело. Но…
Но она могла думать.
Только что она была жива. Совсем недавно она держала в руках розы… улыбалась… стояла в ритуальном круге для малого ритуала. Она не должна была умирать.
Но она умирала. Так почему?
Потому, пришло осознание, что умирала та, в кого она попала.
Кира чуть не застонала. Так просто. Так обидно. Она попала в собственные воспоминания – снова, снова, снова! В чёртов ритуал с Тёмным Лордом, который, оказывается, чуть не убил её.
И она была в страшной опасности.
Выживет ли она? Юная Кира выживет, она знала – хотя и не знала, как. Неужели Тёмный Лорд вытащил её с той стороны?
Кира закрыла глаза, повторяя знакомую формулу снятия проклятия. Она знала, что ей это уже не поможет – её уже затянуло на место юной Киры, она уже умирала, и велики были шансы, что её ничто и никто не спасёт, даже профессор Деннет.
Но она хотя бы увидит, что происходило там, в прошлом. Даже если ей уже некому будет это рассказать.
Когда она выскользнула из тела юной Киры и встала невидимкой в ритуальной комнате, Кира выдохнула.
Она видела ярко горящие голубые руны – и неподвижно лежащую девочку в центре круга. И высокую тёмную фигуру, стоящую на коленях над ней.
Тёмный Лорд плёл заклятье за заклятьем совершенно беззвучно. На миг в свете рун на его левой кисти сверкнули два перстня-артефакта, показавшись Кире во всех деталях, вплоть до алого камня в одном из них, а потом его левая рука коснулась лба юной Киры через мешок, и перстни снова скрыл рукав.
Кира не помнила этих минут. Естественно: она же была без сознания. Девочка, дрожащая в ритуальном круге в футболке и старых джинсах, и Тёмный Лорд, рисующий на ней руны – вот и всё, что осталось у неё в памяти. Но дурацкое проклятие, похоже, решило открыть ей всё до последней детали.
– Что же мне с тобой делать? – пробормотал Тёмный Лорд, не отрывая руки от лба девочки. – Спеть тебе колыбельную? Глупая девчонка, очнись, ты же умираешь…
Далеко-далеко, на краю сознания, Кире показалось, что она слышит другой голос. Другой, куда более отчаянный, который терял не едва знакомую девочку, а другую женщину, близкую, родную, единственную…
Один-единственный призыв, одно единственное слово. «Вернись!»
Но Кира знала, что звали не её. Ни для кого она не была ни близкой, ни родной, ни единственной.
Она незримой тенью подошла к распростёртой на земле юной Кире. Коснулась её руки. Пусть они обе не могли почувствовать прикосновения, Кира не могла допустить, чтобы её юная версия в такой миг была совсем одна.
Тёмный Лорд поднял голову.
– Всё, – горько сказал он. – Эта девочка спасла тебе жизнь, а теперь её сердце остановилось, и никто не вернёт её тебе с той стороны. Идиот.
Никто, в ужасе поняла Кира. Никто.
Она уходила за грань вместе с юной Кирой, и никто не мог им помочь. Её юная копия должна была выжить, пусть Кира и не понимала пока, как.
Но она сама попала в умирающее тело – и, кажется, она уже не вернётся.
– Профессор, – прошептала она мёртвыми губами. – Заберите меня отсюда, пожалуйста. Кажется, я не помню, как прервать ритуал самой.
Райли учил её, учил их, учил их всех. Но им так ни разу и не удалось попрактиковаться, и Кире было слишком страшно сейчас, чтобы сосредоточиться.
Профессор вытащил Лорейн, напомнила она себе. Дважды. У него получится и сейчас.
Но Лорейн, напомнил ей внутренний голос, вообще не попадала в воспоминания профессора ни разу. И уж точно – не в свои собственные, где была на грани жизни и смерти. Она просто была слишком слабым донором и не смогла справиться с потоками энергии, а это легко было обратить – маг вроде профессора мог просто перераспределить потоки, что он и сделал.
Но Киру он не вытащит.
Тёмный Лорд прерывисто вздохнул, взял руки девочки в свои, и его высокий резкий голос, изменённый маскировочной магией, вдруг неуловимо изменился.
– Кира, – позвал он очень мягко. – Кира, вернись. Кира, маленькая, вернись. У тебя здесь есть будущее, Кира. Вернись, тебя здесь ждут, любят и надеются тебя обнять. Кира, любимая моя девочка, вернись.
