Когда она сняла проклятие, что-то изменилось в ней. Совсем немного: прежняя стеснительная Кира не ушла прочь. Просто начала тихо, исподволь пробовать: что, если поступить чуть-чуть по-другому?
– Милорд ректор тебя очень защищает, – кивнул Райли. – После того нашего памятного танца он отвёл меня в сторону, и очень строго напомнил, что ты росла одна, и тебя было совершенно некому защитить и предупредить об опасности, которую могут представлять парни вроде меня. И я, признаться, минут пять стоял с пылающими ушами.
Последний раз, когда Кира стояла с пылающими ушами, на ней не было одежды, её ноги были разведены так широко, что, казалось, вот-вот порвутся мышцы, сильные руки удерживали её за внутренние стороны бёдер, а от движений языка, проникающего в её лоно, она всхлипывала, стонала и кричала так громко, что было удивительно, как её крики не донеслись из подземелья до самой крыши Академии.
… Но за эти дни они так и не увидели ничего значимого из его прошлого. В её видениях профессор читал книгу, брился перед зеркалом, летел куда-то в самолёте, отрешённо глядя в иллюминатор, варил себе овсянку, сидел на лекции, будучи ещё адептом. Один раз они видели его одинокую прогулку по лесной тропе: Кира почему-то вспоминала её с особенным тёплым чувством. Может быть, потому, что ей хотелось оказаться рядом с молодым человеком, задумчиво отщипывающим ягоды земляники, и взять его за руку?
Почти всегда он был в одиночестве. В одиночестве, которое ему не с кем было разделить; которое продолжалось бы и сегодня, если бы не мэтр Антейн и обожающие профессора Деннета адепты. И если бы не она. Кира.
Райли кашлянул, и Кира моргнула, возвращаясь из воспоминаний.
– Мне, пожалуй, надо идти, – нерешительно сказала она. – Завтра рано вставать.
Угу. Особенно если оставшиеся полночи её будет ждать твёрдый каменный пол, пылающие руны в магическом круге, горячие пальцы на её животе, и… про всё остальное лучше было не думать. Не при Райли.
Потому что Кира, мысленно проклиная себя за развратные мысли, на миг задержалась взглядом на его мускулистых ногах и широкой груди, и её воображение тут же нарисовало ей пару впечатляющих уроков, которые Райли мог бы ей дать в ритуальной магии. Хотя, кажется, уроки скоро будет давать уже она, если профессор продолжит её обучение ещё хотя бы на пару семестров.
Она отвела взгляд, чувствуя, как горят щёки и возбуждённо блестят глаза. А в следующий миг Райли взял её за руку.
– Не уходи, – попросил он негромко. – Кира, я…
Он качнулся к ней, почти касаясь носом её носа, и они замерли в волоске друг от друга.
– Ты такая красивая, – прошептал он, проводя свободной рукой по её волосам. – Такая сияющая. Ты вся сияла там, в башне, когда разогнала проклятие. Я никогда не видел ничего более прекрасного.
– Я смогу когда-нибудь помочь тебе? – тихо-тихо спросила Кира. – Смогу снять твоё проклятие?
Он очень медленно и нежно провёл пальцем по её нижней губе, чуть оттягивая её вниз.
– Не сейчас, – хрипло прошептал он. – Это всё сейчас неважно.
Кира перехватила его руку у щеки.
– Важно, – тихо возразила она. – Если с тобой что-то случится, я должна знать. Ты мне дорог, Райли. Очень. Я не могу тебя потерять, если есть шанс тебе помочь.
Его глаза расширились, а губы изумлённо раскрылись так, словно она призналась ему в любви, и Кира мысленно себя прокляла. Она сказала совершенную правду: он и правда был ей дорог, он был её близким другом и мог стать чем-то большим в будущем, особенно когда она снова будет свободна. Но сейчас Райли смотрел на неё, словно она только что поклялась любить его вечно и согласилась стать его женой и донором навсегда, а она обещала ему вовсе не это.
– Я умру, – запнувшись, тихо сказал он. – Не скоро, я надеюсь. Но проклятие чуть не сработало этой весной, и я боюсь, оно может не пощадить меня в следующий раз.
– Всё настолько серьёзно? – прошептала Кира.
– Настолько.
Они глядели друг на друга, и их дыхание смешивалось.
Он чуть не умер полгода назад, отчаянно подумала Кира. Мог умереть в любую минуту. Но сейчас он был жив, и он был рядом с ней.
Она качнулась вперёд и поцеловала его.
Кира чувствовала, как ему хотелось потянуться к ней, сграбастать в объятья, но Райли сдерживал себя. Даже сейчас, когда никого не было рядом, он боялся её отпугнуть.
– Смелее, – шепнула она. – Я не убегу.
В следующий миг он подался к ней, и его руки запутались в её волосах. Кира задохнулась: лёгкий и нежный поцелуй вдруг стал горячим и глубоким, куда интимнее, чем на балу. Ощущение было таким острым, будто они занимались любовью; Кира подалась к нему, прижимаясь грудью, его рука легла ей на спину, отклоняя назад, и в следующую секунду Кира почувствовала, как ложится спиной на стойку, обвивая руками его шею, а рука Райли соскальзывает с её талии на бедро, и она чувствует жар его кожи даже сквозь джинсы.
– Настолько смелее? – прошептал он, покрывая поцелуями её лицо.
– Скажем, так, – выдохнула Кира, – о второй чашке чая я сейчас не думаю.
Райли тихо засмеялся, и его ладони накрыли её грудь.
А потом он снова поцеловал её.
Это было чертовски приятно. Ей хотелось ещё: насладиться его близостью, попросить, чтобы он не отпускал её, обнять его ногами за бёдра, притягивая к себе. Она не знала, как далеко могла зайти. Позвать его к себе в комнату? От новообретённой силы кружилась голова: она разорвала проклятие, она победила настоящее проклятие, она могла спасти Райли, над которым висели чьи-то неумолимые чары… она ни за что не хотела его терять, и Кира отвечала на его поцелуи так, будто его могли спасти только они.
«Словно ваши прелести ему помогут, мисс Риаз», – будто наяву услышала она. – «Если хотите спасти мистера Хили, практикуйтесь в аудитории, а не на кухонном столе».
Чёрт, подумала она, разжимая руки. Чёрт, чёрт, чёрт…
Профессор совершенно не возражал против того, чтобы она занималась чем угодно с кем угодно. А вот Райли…
Один поцелуй на балу не давал ему права на неё, но она должна была сказать ему ещё тогда. Сказать, что… что она занимается тем же, что и Лорейн Ши. Или, если бы у неё не хватило духу на это – в конце концов, это, чёрт подери, была её и только её жизнь, – отказаться от всех его романтических приглашений без объяснения причин. Она не имела права ни на какую романтику с ним, ни на какие поцелуи, пока Райли не знал, чем она занимается по ночам. Райли должен был иметь право на осознанный выбор.
Райли, что-то почувствовав, тут же оторвался от неё, и Кира снова села.
– У меня кое-кто есть, – просто сказала она. – Не серьёзно и не постоянно, но… в общем, тебе стоит знать.
Райли помолчал.
– Я, в общем, тоже не жил монахом все эти годы, – сказал он. – Но с тех пор, как ты и я… – Он покачал головой. – Сейчас у меня никого нет. Думаю, тебе тоже стоит это знать.
