Рональд Вейер медленно опустил руки, и Вероника пулей вылетела из его объятий и отбежала в сторону. Вокруг него на поляне стояли пятеро. Двое были выше Рональда на голову, и все – на несколько лет старше. И их боевой опыт был куда больше, чем опыт какого-то первокурсника, будь он хоть трижды чемпионом по дуэлям, не говоря уж о численном преимуществе.
– Ну что, недомерок, – ухмыльнулся высокий красавец с каштановыми волосами, – украл мой кубок, и решил заодно пощупать мою девочку? Знаешь, что сейчас я за это с тобой сделаю?
– Переломаем ему ноги, – сплюнул мускулистый парень в мантии, напоминающей алые наряды Протекторов. – Пусть хромает, пока мы не вышибем его из Академии.
– Дельное предложение, – кивнул Гэрил. – Кто больше?
– Не убивайте его, – хрипло сказала Вероника, – Гэрил, ты же сказал, что вы попугаете его и отпустите!
– Нет нужды.
Бесплотная Кира обернулась, попытавшись понять, кому принадлежал этот холодный незнакомый голос. А потом поняла.
Перед вытянутой рукой Рональда Вейера скользила руна живого огня, покорная и гибкая, как змея. Его глаза были полузакрыты.
А потом, повинуясь незаметному движению руки, руна вцепилась в лицо Гэрила Тёрна, и Кира впервые в жизни с ужасом увидела, как горит человек. Горит, падая и страшно крича.
В Рональда полетели шесть заклинаний одновременно. Воздух вокруг него еле заметно завибрировал, и пять из них замерли в оболочке льда, остановленные белым морозным барьером. Шестое развеялось в воздухе.
Трое из соратников Гэрила повернулись и побежали.
– Хватит! – закричала Вероника. – Слышишь, ты, хватит!
Рональд щёлкнул пальцами, отзывая руну, и израненный, изувеченный Гэрил распластался на земле. Он дышал, и даже лицо, потрясённо заметила Кира, пострадало куда меньше, чем ей показалось: теперь, когда огонь отступил, было видно, что целы остались даже веки и ресницы. Хотя это должно было быть невозможно.
Последний приятель Гэрила склонился над упавшим другом. Бой был забыт.
Рональд прошёл мимо Вероники, как мимо пустого места. Кира успела увидеть её зелёные глаза, наполненные слезами.
И всё померкло.
Кира пришла в себя на полу в ритуальном круге, тяжело дыша. Ей на плечи был небрежно наброшен белый банный халат, в который она с облегчением и закуталась.
Профессор стоял одетый у высокого бюро, сворачивая и убирая обратно стойки и ящички с флаконами и ампулами. Кира заметила три пустых шприца разных размеров.
– Вы… фиксировали свои обретённые воспоминания?
– Разумеется. – Он не обернулся. – В прошлый раз я даже не надеялся, что у вас получится так быстро, и не закупил нужных составов. В этот раз я не сделал подобной ошибки.
Кира моргнула. Как он мог не надеяться, если они с Лорейн уже столько раз пытались вернуть ему память? Неужели он не получил обратно ни малейшей крошки?
– Что вы вспомнили с Лорейн? – спросила она вслух. – Что-то ведь вы должны были вспомнить?
Он покачал головой.
– Девочка старалась, и я видел проблески… но почти всегда ничего. Блики на воде, зелень… далёкие голоса… вид из окна поезда. Увы.
– Она послала меня завершить ритуал, который ни разу не завершила сама, – с горечью сказала Кира. – И взяла с меня клятву сделать невозможное – или умереть, если бы вы отказались от меня как от донора.
– Жестокая дура, получившая по заслугам, – согласился профессор. – Впрочем, вы, наверное, так не считаете.
– Никто не заслуживает смерти.
– Даже Тёмный Лорд? Впрочем, не отвечайте, а то, чего доброго, вы пожалеете и его. Как и тех наглецов, что заставили вас использовать вашу магию так отчаянно, словно вы были на грани смерти. Я ведь найду их, мисс Риаз. Мне достаточно попросить своего старого друга милорда Антейна дать мне заняться этим случаем, и клянусь, я это сделаю.
– Не убивайте их. – Голос Киры дрогнул. – Пожалуйста. Ради меня.
Его руки замерли на матовой поверхности бюро.
– Я никогда не делал ничего ради кого-то, – медленно сказал профессор. – По крайней мере, я об этом не помню.
– Никогда не бывает поздно начать.
Профессор обернулся. Кира моргнула: только что она видела его восемнадцатилетнего, а теперь он словно разом постарел на все те годы… на сколько лет он был старше Райли? Она не решалась спросить.
А ещё он выглядел очень усталым. Хотя когда он перевёл на неё взгляд, его губы тронула едва заметная улыбка.
– Останетесь ночевать?
– А можно? – вырвалось у Киры.
Ещё одна усталая улыбка.
– Вам придётся выбрать между Дуайтом Деннетом и Рональдом Вейером, мисс Риаз. Признаться, сейчас я не чувствую в себе ни того, ни другого.
– Вам нравится собственное имя? – тихо сказала Кира. – Теперь, когда вы его узнали?
Профессор Деннет долго молчал.
– Я не чувствую его своим, – наконец сказал профессор. – Оно принадлежало другому магу, другому мужчине. Я не чувствую с ним сродства.
– Может быть, потом… – нерешительно предположила Кира.
– Нет. Такие вещи не меняются со временем. Возможно, если бы я обрёл память сразу… но я жил в новой личности слишком долго. Пять лет; что-то да должно было измениться.
Он задумчиво посмотрел на неё и покачал головой.
– Всё-таки собирайтесь домой, мисс Риаз. Моя первая любовь и триумф над мерзкими аристократишками, конечно, сделают честь любому любовному роману средней руки, но сейчас я не хотел бы быть объектом вашего интереса.
– Когда-то вы умели любить, – негромко сказала Кира. – Это ведь важно, правда?
– И очень некстати. Я не хочу, чтобы вы считали меня романтиком, мисс Риаз. Максимум, на что может меня хватить – связать вас нагой на террасе и оставить там до рассвета. Считайте это обещанием того, что вас ждёт, если вы будете и далее испытывать моё терпение.
В его голосе не было угрозы – лишь спокойное обещание человека, который знал цену своим словам.
Кира торопливо встала и подошла к шкафу за платьем. Оделась она быстро и молча. Профессор даже не следил за ней: усевшись на кровать, он снова взялся за книгу.
Но в дверях она всё-таки не выдержала и обернулась.
– Такие маги, как вы и я – мы всегда будем стоять на балах где-то в углу, верно? – горько спросила она. – В нас никто не будет нуждаться, пока что-то не изменится, потому что мы не богаты и не родовиты и не носители наследственных традиций. А должности и карьеры получают только те, кому доступ к ним открыли родители.
– Наше прекрасное общество, – ядовито произнёс профессор, – нуждается не в переделке. Оно нуждается в полном уничтожении. Эти клятые родственные традиции тянут нас не просто в болото, а к самому дну. Пока самые талантливые из моих студентов после выпуска обивают пороги, а я уже четыре года бессилен даже взять одного из них своим ассистентом, не говоря уже о должности в Протекторате, любой тёмный маг может брать нас голыми руками: вряд ли мистер Хили решится пожертвовать жизнью следующей невесты, чтобы набраться сил перед следующим подвигом.
