– Вы так уверены, что это сделал он? Не вы?
– Полезть на героя войны, которого охраняют Министерство и Протекторат? Я порой совершаю сумасшедшие поступки, мисс Риаз, но не настолько же.
Каллиграфическое перо в последний раз укололо её руку.
– Всё. Теперь стойте смирно.
– Что вы хотите сде…
Кира осеклась. Его пальцы расстегнули её чёрный лифчик, и обе ладони легли ей на грудь под бельём сильно и уверенно. Подушечкой большого пальца он ненароком коснулся её соска, и тело Киры тут же отозвалось на ласку.
Ей захотелось, чтобы он её раздел. Чтобы сбросил полотенце и потёрся об неё, дразня перед тем, как наконец в неё войти. Чтобы она наконец почувствовала его, обнажённого и желающего её. Чтобы она из донора стала его женщиной, принадлежащей ему по-настоящему. Чтобы она…
Дьявол, он был её наваждением. Он раздевал её, ласкал её, угрожал ей, делал с ней всё, что хотел, а она не делала ни шагу, чтобы вырваться из-под его власти. И дело было вовсе не в поводке ритуала, или в том, что он держал в руках её жизнь.
Просто ей начинало нравиться быть покорной, зная, что и он в любой момент покорится её воле. Ведь едва в её голосе прорезалось искреннее недовольство, когда она лежала, опутанная электрической сетью, он тут же остановился. И начал сладкую пытку вновь, едва почувствовал, что в ней вновь разгорелось желание.
Его ноготь скользнул по её соску, и она едва сдержала стон, напрягаясь.
– Не сейчас, – шепнул ей в ухо его голос. – Сейчас мне нужен именно ваш голод. Обратите его в неуёмное любопытство, мисс Риаз, и вы будете моей.
В следующую минуту руны вспыхнули ровным белым пламенем, Кира почувствовала толчок в спину – и шагнула в неизвестность.
– Рональд!
Юноша обернулся. Кира, невидимая, стояла от него в полушаге – или же её не было нигде. Ей никогда не приходилось бывать в чужих воспоминаниях, в которых не было её, и она плохо представляла, каково это было: видеть, но не присутствовать.
А вот молодой человек, её ровесник, которого звали Рональдом, здесь определённо был. И лицо его ей было до боли знакомо.
Хотя она не узнала бы его, пронзила Киру мысль. Знай она его только таким, будь она однокурсницей этого юноши, она не признала бы его в профессоре Деннете: он изменился слишком сильно, и его черты исказил не только возраст. Словно с ним и впрямь произошло что-то, навсегда перевернувшее его жизнь и оставившее на нём неизгладимый отпечаток куда вернее, чем десяток пластических операций или безукоризненно сидящая венецианская маска.
– Рональд, – улыбаясь, произнесла изящная брюнетка, остановившись рядом с ним. За вышивку на её вечернем платье Лорейн продала бы душу. – Я вижу, ты не танцуешь?
Юноша покачал головой.
Кира пожирала его глазами.
Она бы не испугалась его, как профессора Деннета. В нём ещё не было ни грации хищного зверя, ни смутного ощущения опасности, окружающего его незримым облаком. Но спокойная уверенность в нём уже была, и лёгкая насмешливая улыбка была той же.
Он совершенно не изменился. И одновременно был совершенно другим человеком. Человеком, который помнил, кто он такой.
Они были на балу, вдруг осознала она. Вокруг пары кружились в танце, яркие лампы отражались в зеркалах, молодые люди в белоснежных перчатках разносили шампанское… а Рональд стоял в стороне. В серой форменной мантии, даже не в костюме.
Потому что он был адептом первого года, едва покинувшим приют, поняла Кира. И у него не было денег даже на приличную одежду.
Брюнетка улыбнулась. Кокетливо, пожалуй – даже призывно.
– Надоел этот бал. Не хочешь сбежать?
– Вместе? – негромко спросил юноша, которого звали Рональдом.
– Погуляем в парке, полюбуемся… ну, чем-нибудь полюбуемся. – Брюнетка засмеялась, изгибая изящную шею. – Я ведь тебе нравлюсь, Рон. Не говори, что я ошибаюсь.
Он медленно качнул головой.
– Не ошибаешься.
– Вероника. Назови меня по имени.
Вместо ответа он протянул к ней руку, но Вероника ловко уклонилась.
– Меня поймать куда труднее, чем кубок Академии по дуэлям, – засмеялась она. – Как тебе это удалось? Никому не известному первокурснику? Гэрил с друзьями скрежещут всем, чем только можно.
– Гэрил – твой парень, да? – спокойно спросил юноша.
Вероника сморщила лобик.
– Может – да, а может быть, уже и нет. Ещё не решила. Мы поссорились. Так что, идём? Или боишься, что тебя увидят с девушкой Гэрила Крейна?
Он снова покачал головой.
– Вот уж это меня совершенно не волнует.
Потому что Вероника ему не просто нравилась, с замиранием сердца поняла Кира своим внутренним взором донора. Он был влюблён в эту девушку, и глубоко. В его памяти запечатался каждый локон на её шее, родинка чуть ниже левого уха, необычный разрез тёмно-зелёных глаз. Она была красива, она обладала характером – и он хотел обладать ею.
Между Кирой и этой девушкой стояли много лет и стёртых воспоминаний, и она не ревновала. Ей просто стало грустно. Если бы профессор начал испытывать к Кире что-то подобное, узнала ли бы она об этом когда-нибудь? Или он так бы навсегда и скрыл это в глубинах души даже от своего донора?
Мечты, вздохнула Кира, незримо следуя за парой, заходящей в парк. Юноша остановился у скамейки, но Вероника только рассмеялась и прошла дальше. Бросила взгляд вглубь парка – и, тряхнув волосами, обернулась к спутнику, выставив обнажённое плечо. Кира почувствовала, как изменилось его дыхание.
– Рональд-недотрога, – позвала она. – Догонишь – сможешь поцеловать!
Должно быть, девушка думала, что ей удастся пробежать достаточно далеко, дразня своего спутника, подумала Кира. А может быть, даже убежать, оставив его разочарованным и голодным.
Но не на того напала.
Юноша нагнал её в два прыжка, едва Вероника успела оторвать ногу от земли. Прижал спиной к стволу липы, подняв её запястья над головой. И склонился ко рту девушки, целуя её так медленно и нежно, как профессор Деннет никогда не поцеловал бы Киру.
– Ты… – поражённо выдохнула Вероника между поцелуями, – ты…
– Я люблю тебя.
Разжалась рука, держащая её запястья, и Вероника сама обхватила его за шею. Его поцелуи делались смелее, рука легла ей на корсаж, чёрные локоны рассыпались по плечам, Рональд зарылся в них лицом, шепча что-то, что Кира не слышала, и на лице Вероники отобразились одновременно экстаз – и испуг.
А в следующее мгновение Кира поняла, чего она боялась.
– Ух ты, Вейер-нищеброд и Вейер-неудачник, – послышался удивлённый голос. – Крошка, мы же договорились, что ты проводишь его к нам в рощу. Придётся потом тебя отшлёпать, чтобы была послушной девочкой.
