Его губы коснулись её уха, прошептав магическую формулу, и Кира мгновенно уснула.
Когда Кира проснулась, за окном стемнело, и комнату освещал неяркий уютный свет. Она свернулась на широкой кровати в клубочек, укрытая пледом, а её холодный и недоступный профессор…
… Лежал на другом краю кровати на животе, читая книгу, и Кира беззвучно ахнула, глядя на него.
Потому что вообще-то она представляла читающего профессора совсем другим. На подоконнике, за столом в строгой мантии; наконец, сидящего на кровати в домашней одежде. Но не валяющегося на кровати после душа в одном полотенце, небрежно обмотанным вокруг бёдер.
Ей захотелось к нему прикоснуться. Не для того, чтобы сорвать с него полотенце, а просто обнять за плечи, провести по спине ладонями. Самой. Не по приказу.
Она привязывалась всё глубже. И наверняка именно это он и планировал.
– Смелее же, мисс Риаз, – рассеянно произнёс профессор, не отрываясь от пожелтевших страниц. – Сольёмся же в порыве страсти. Вот только дочитаю главу.
– Вы невыносимы, вы это знаете?
– И нерационален. Я планировал провести с вами ритуал ещё днём, но вы так измотались, что я совершенно нерасчётливо решил дать вам поспать.
Он обернулся, захлопнув книгу. Хищно потянулся, и в следующий миг Кира оказалась лежащей на спине, прижатой за локти к кровати.
– Что ж, этим вечером вы от меня не убежите.
Его рука многообещающим жестом прошлась по ложбинке между её грудей. Кира вдруг осознала, что не была одета, невольно потянулась взглядом к платью, которое должно было лежать рядом на полу – и не нашла его.
– В шкафу. Заберёте его, когда будете уходить. Если, конечно, я соизволю вам это разрешить.
– А если не соизволите?
– О, всегда есть множество вариантов. Я мог бы сбросить вам верёвку с башни, и вы долго крались бы домой по саду, ныряя в кусты при малейшем шорохе. Опыт, уверен, получился бы незабываемый.
Кира вспыхнула.
А потом заметила, что он так и не стёр ритуальный круг.
– Зачем я вам сегодня? – прошептала она, переводя взгляд на профессора, нависшего над ней.
И невольно залюбовалась им. Сильное, стройное и тренированное тело… он не пренебрегал боевыми искусствами не только в магии, она была уверена. Он был опасным и притягательным, и её искренне удивляло, что он выбрал воспользоваться услугами Лорейн, нежели последовать примеру Райли или других боевых магов и найти себе настоящую спутницу, которая стала бы ему и любимой женщиной, и истинным донором. Найти – и не истязать Киру дурацким контрактом.
Почему же он оставался один?
Профессор словно бы не заметил её терзаний.
– Я хочу услышать своё настоящее имя, – просто сказал он. – Услышать, как кто-то из моего прошлого зовёт меня, и я откликаюсь. Такая малость, правда?
Он подхватил её на руки, и опустил только в центре ритуального круга.
– Мы не будем погружаться глубоко, – с лёгкой насмешкой сказал он. – В этот раз вам не понадобится менять трусики.
Кира ахнула, наконец заметив, что после сладкого и болезненного опыта с разрядами тока, после которого её бельё, разумеется, промокло насквозь, оно снова было чистым и сухим. Он раздел её, выстирал и высушил бельё магией, и снова её одел. Кира вспыхнула до корней волос.
– Вам совершенно не обязательно было…
– Тише. Я побрею вас налысо, если решу, что мне это обязательно. Нас связывает ритуал, и вы в полной моей власти. Не забывайте об этом.
– А если забуду? – прошептала она.
– О, вы ещё охрипнете от стонов безо всяких моих напоминаний. Но не сегодня. Сегодня я готовлю вам другую судьбу.
Он обнял её, полуобнажённую и трепещущую, прижал к себе, и она почувствовала себя прижатой к скале, которая никогда не упадёт.
– Вы хотели, – вспомнила она, – доказать мне, что Райли Хили меня обманывает.
– Я уже это вам доказываю каждой нашей встречей, мисс Риаз. Вы особенная, другой такой нет на свете, и тот, кто захочет заполучить вас в доноры, пойдёт на любую ложь – а мистер Хили очень этого хочет.
«Другой такой нет на свете…» Неужели он правда так думал?
– Я осыпаю вас комплиментами, – сухо добавил он, – чтобы вы поняли: мне незачем вам врать. Вы мой донор, и вы и так понимаете, кто я и что я, и чего хочу от вас. Что ваш великолепный выбор нижнего белья, кстати, мне и доказал. Уверен, уже через неделю вы смогли бы выбирать мне завтрак.
– Вы съели бы овсянку, – внезапно сказала Кира. – Овсянку на молоке. С тостом и крепким кофе.
– Ну вот видите.
– Я знаю вас, – прошептала она. – А вы беспокоитесь обо мне.
Она почувствовала, как он качает головой, не выпуская её из рук.
– Не думаю, что я способен о ком-то беспокоиться. Вы это ещё поймёте.
Он провёл пальцем по её виску.
– Впрочем, я могу лишить вас невинности по крайней мере четырьмя способами за ночь, если вы будете настаивать. Пятью, если вы будете умолять.
– Тем более, – язвительно сказала Кира, – что вы всё равно не совсем одеты. Очень удачно, правда?
– Вытяните руки.
Его тон снова стал сухим и холодным. Ритуал начинался.
Кира послушно вытянула руки вперёд.
– Не так. Ладонями вверх. Вы совсем забыли, как чертятся защитные руны для малых ритуалов, мисс Риаз? Будь дело на моих занятиях, я бы выгнал вас навсегда.
Кира мгновенно опустила ладони.
– Тёмный Лорд рисовал на моих ладонях своей кровью, – хрипло сказала она. – Я не хочу об этом вспоминать.
– А придётся. – В голосе профессора не было ни малейшей жалости. – Вытягивайте, иначе я достану розги из кладовой. И применю их вовсе не на ваших аппетитных ягодицах, хотя они того и просят.
Кира медленно вытянула кулаки вперёд. Помедлив, разжала ладони. И вздрогнула, когда секунду спустя ладони профессора упали на них.
– Вам нечего бояться, – непривычно мягко сказал он. – Тёмный Лорд мёртв, а я рядом. И пока я защищаю вас, ничто на вас не нападёт и не обидит. Вы ведь помните взрыв, которому были свидетельницей?
Кира слабо улыбнулась и кивнула.
– Так-то лучше.
Он быстро чертил руны на её ладонях, и в прохладном прикосновении кисти ничто не напоминало ей Тёмного Лорда.
– Два года назад я столкнулся с мистером Хили в коридорах Академии, – задумчиво сказал он. – И почувствовал что-то странное. Словно на нём лежал отзвук моей собственной магии. Вы понимаете меня, мисс Риаз? Вы качаете головой, и неудивительно: я не понимаю и сам. И я, чёрт подери, не могу отпустить вас к нему, не зная, что он сделал со мной, чтобы этот отпечаток остался: ведь он может сделать то же самое с вами.
