И ждало её.
На лице профессора, который явно наслаждался её замешательством, появилась холодная улыбка.
– Ах, да. Совсем забыл. Платье долой.
Платье, которое было её единственной защитой от этой… от этого…
Кира замотала головой.
– Будете упираться, я заставлю вас снять не только платье. Хотите почувствовать ток в самых нежных местечках? Может быть, мне специально засунуть туда пару пластин? Ощущения, я слышал, бывают незабываемые.
– Н-нет.
– Тогда разоблачайтесь, или я вам помогу. Кинжалом. Не забыли, как это бывает?
Кира инстинктивно сжала платье на груди. У неё не было выбора, в очередной раз обречённо подумала она. Не было выбора.
Только лечь грудью на это пыточное сооружение и надеяться, что она не захлебнётся своими криками.
Она выскользнула из платья, оставшись в чёрных чашках лифчика и высоких чёрных трусиках, и сделала шаг вперёд, сбрасывая туфли. Может быть, она сможет снова втянуть его в разговор, чтобы оттянуть пытку ещё на полминуты?
– Не пытайтесь, мисс Риаз, – лениво произнёс он. – Я вижу вас насквозь. И, раз уж вы попытались меня обмануть и отвлечь, вам придётся за это заплатить.
– Как?
– Ваша новая спальня запирается на обычный ключ, я проверил. Вы отдадите его мне, и я сделаю копию.
– И… сможете приходить ко мне в любой момент?
– В этом весь смысл.
– А я, конечно, такого ключа от вашей комнаты не получу, – вызывающим тоном сказала Кира, вскинув подбородок.
Профессор смерил её спокойным взглядом.
– Не получите, пока не заслужите, – подтвердил он. – И пока не заслужили, дерзкая девчонка. Пожалуй, я буду куда менее мягок, чем собирался: ваше наказание станет куда опаснее.
Он подошёл к кровати и коснулся собственного запястья одной из пластин. Его пальцы дёрнулись под разрядом, но он даже не поморщился. Вместо этого он продемонстрировал Кире порез на кисти, задетой острым краем пластины.
– Вы можете встать с этого ложа, не повредив даже пальца, – задумчиво сказал он. – А можете… додумайте сами. Всё в моих руках.
– Зачем… зачем вы мне это говорите?
– Затем, что хочу. Ложитесь. И не смейте шевелиться без моего разрешения.
Дрожь прошла по коже, и Кира не могла бы сказать, чего в ней было больше: испуга или предвкушения. Она наклонилась над антикварной сетью, полыхающей током на кровати. И вскрикнула, когда профессор подхватил её, насильно укладывая на кровать, раскинул её руки в стороны и резко повернул голову набок.
Его пальцы втирали в неё душистое масло, проникая между грудей и за косточки лифчика. Медь тоже была пропитана неизвестным составом, пряным и жарким, и Кира почувствовала первые предвестники возбуждения. Которые только усилились, когда в её бельё впились зажимы, и два ремешка затянулись за её спиной.
А потом дразнящий палец провёл по её обнажённой спине, оставляя за собой след душистого масла с незнакомым ароматом, и по её телу, скованному медью, прошёл первый разряд. Кира не сдержала вскрик.
– Итак, мисс Риаз, – произнёс профессор таким академическим тоном, будто они сидели в аудитории. – Не будем ходить вокруг да около. Милорд Антейн защищал меня от мистера Хили, как вы сказали, а я не очень-то нуждаюсь в защите. Значит, было от чего, и я услышу каждое слово. Что мистер Хили знает обо мне, и что он вам обо мне говорил? Выкладывайте.
Она замедлилась с ответом, и второй разряд хлестнул её уже настоящей болью.
– Что вы…
Она попыталась приподняться, но его рука с силой прижала её голову к подушке.
– Что я говорил о том, чтобы не двигаться без моего позволения?
Третий разряд, ожёгший её, едва исчезла его рука, был другим. Чувственным, сильным, неотвратимым. Кира вдруг резко ощутила и пластины, обхватившие соски, и медные диски, отделённые от её лона лишь полоской белья. И ей захотелось, чтобы эта дрожь сотрясла её тело снова.
– Райли рассказал мне о вас только одну вещь, – сглотнув, начала она. – Вы двое попали под одну и ту же магию. Плохую магию. И он не рискует подходить к вам близко.
Профессор стоял к ней спиной, и она не видела его лица. Но он резко вытянул руку в сторону, и она вскрикнула, когда электрические разряды пошли от спины к ягодицам, массируя и возбуждая её.
– Даже так? И что ещё сказал вам мистер Хили, мисс Риаз?
– Что… – Кира силилась вспомнить.
– Быстрее.
Четыре разряда вошли в её тело одновременно, взрываясь в её груди и бёдрах, и тонкая пластина, впившаяся в трусики, начала вибрировать. Кира застонала. Это было словно во сне: рядом с ней не было любовника, её никто не ублажал, казалось, что ласки и касания возникают из ниоткуда, из воздуха, но это было слишком невесомо, слишком тягуче и болезненно, и она не могла, никак не могла это прекратить, чтобы хотя бы отдышаться, живые токи ласкали её без перерыва, и это было слишком много, слишком долго…
– Пожалуйста, – выдавила она. – Я на всё отвечу, только… хватит!
В этот раз в её просьбе не было притворства, и профессор тут же взмахнул рукой. Пластины на ней зазвенели – но следующего разряда не было. Кира выдохнула.
– Он сказал, что вы, к примеру, могли быть замешаны в какой-то закрытой… закрытой операции Протектората. Или Министерства. Так ли это точно, он не сказал, просто привёл пример. И сказал, что узнать об этом вы не должны.
– И всё?
– И всё! – Кира почувствовала знакомое покалывание в сосках и беспомощно закусила губу. – Я больше ничего не знаю!
– И я уже почти готов вас отпустить. Но я был бы дураком, не проверив вашу честность, не так ли?
– Не надо, – кусая губы, вымолвила она. Медный диск, холодящий низ её живота, вот-вот готов был вцепиться острой кромкой в нежную ткань её бёдер, она не смела шевелиться, но электрические дуги пронзали её тело одна за другой, она сотрясалась в сладких судорогах, вот-вот готовая достичь пика, и…
… И волна накрыла её, когда ток пронзил её в последний раз остро и властно, словно это его пальцы нажали на её самый чувствительный бугорок, доводя Киру до сладкого и желанного изнеможения.
– А-а-ах, – выдохнула Кира, и всё кончилось.
– Ну вот, – раздался спокойный насмешливый голос, – теперь вы смело можете рассказывать всем, что я вырвал у вас признание под пыткой.
Его руки накрыли её тело, и Кира послушно приподнялась, позволяя расстегнуть на ней упряжь и отложить в сторону. Тело Киры было расслабленным и покорным, и её исподволь охватывала тихая сонливость.
– Вы всё ещё нужны мне сегодня, – пробормотал голос у неё за ухом. – Впрочем, это может подождать до вечера.
